Как я сдавала последний спецкурс
После того как самых умных и думающих ребят преподаватель в летах отправил на пересдачу, а самые далекие от механики индивиды получили 5, тактика сдачи экзамена была четко определена: улыбаемся и машем. А точнее лишний раз не возникаем, киваем и с трепетной улыбкой со всем соглашаемся. В очередной раз восхитившись пресловутой красотой механики, на сей раз нашедшей выражение в ходе решения термодинамической задачи, которое в результате излагала даже не я, а сам преподаватель, я поняла, что контакт налажен и все идет хорошо. Все действительно складывалось как нельзя лучше, и в какой-то момент я услышала заветное: «Давайте зачетку, пять». И расслабилась. А зря.
Взяв мою зачетку в руки, пожилой профессор, ласково называемый нами Куксом, остановил взгляд на ФИО и задумчиво произнес:
- Мм, так вы, значит, дочка моего коллеги?
- Да, - признаю я.
- Впрочем, я и его, и брата его, Сашу, помню еще студентами, - продолжил он. - Хорошие были ребята.
- Да, - в очередной раз говорю я и понимаю, что лимит «да» исчерпан на несколько дней вперед.
- Я и бабушку вашу знал, - вдруг сказал он. - Фаина.
И вот тут я, расслабившись и позабыв о выбранной стратегии, только что доказавшей свою состоятельность, совершила роковую ошибку, поправив его:
- Валентина.
Милейший Кукс замер, занеся руку над моей зачеткой. Надолго.
В эти мгновения в моей голове проносились самые разные пути отступления: от «Но дома мы называем ее Фаиной» и «Это другая бабушка Валентина, а эта, безусловно, Фаина» до глупого смеха и неловкого «Шутка!», - сопровождаемые яркими эпитетами в адрес собственной несдержанности и даже неподходящего имени бабушки.
Преподаватель не шевелился, только молча смотрел в одну точку.
Я безуспешно пыталась найти в себе наглость высказать одну из версий, рождающихся в моей голове с фантастической даже для новейших исследований с применением самых современных технологий в области физики скоростью.
Но самое сильное желание сделать этот шаг назад и признать его правоту я испытала в тот момент, когда он, наконец, очнулся, опустил плечи и, начиная выводить в зачетке заветное «отл», произнес рассеянно и грустно: «Ну неважно». В эту секунду мне действительно очень хотелось, чтобы мою бабушку звали Фаиной, - не оценки, а конгруэнтности ради: чтобы острые краешки реальности при наложении не выходили за рамки его гладких представлений.
Взяв мою зачетку в руки, пожилой профессор, ласково называемый нами Куксом, остановил взгляд на ФИО и задумчиво произнес:
- Мм, так вы, значит, дочка моего коллеги?
- Да, - признаю я.
- Впрочем, я и его, и брата его, Сашу, помню еще студентами, - продолжил он. - Хорошие были ребята.
- Да, - в очередной раз говорю я и понимаю, что лимит «да» исчерпан на несколько дней вперед.
- Я и бабушку вашу знал, - вдруг сказал он. - Фаина.
И вот тут я, расслабившись и позабыв о выбранной стратегии, только что доказавшей свою состоятельность, совершила роковую ошибку, поправив его:
- Валентина.
Милейший Кукс замер, занеся руку над моей зачеткой. Надолго.
В эти мгновения в моей голове проносились самые разные пути отступления: от «Но дома мы называем ее Фаиной» и «Это другая бабушка Валентина, а эта, безусловно, Фаина» до глупого смеха и неловкого «Шутка!», - сопровождаемые яркими эпитетами в адрес собственной несдержанности и даже неподходящего имени бабушки.
Преподаватель не шевелился, только молча смотрел в одну точку.
Я безуспешно пыталась найти в себе наглость высказать одну из версий, рождающихся в моей голове с фантастической даже для новейших исследований с применением самых современных технологий в области физики скоростью.
Но самое сильное желание сделать этот шаг назад и признать его правоту я испытала в тот момент, когда он, наконец, очнулся, опустил плечи и, начиная выводить в зачетке заветное «отл», произнес рассеянно и грустно: «Ну неважно». В эту секунду мне действительно очень хотелось, чтобы мою бабушку звали Фаиной, - не оценки, а конгруэнтности ради: чтобы острые краешки реальности при наложении не выходили за рамки его гладких представлений.