Все краски Мая
Оригинал взят у phoenix_art в Все краски Мая
Май Петрович Митурич-Хлебников (1925 - 2008) родился в семье известного художника Петра Васильевича Митурича и художницы Веры Владимировны Хлебниковой, родной сестры поэта Велимира Хлебникова. Из-за войны (с начала 1942 по апрель 1948 он был солдатом) профессиональным художником стал немного с запозданием - лишь в 22 года случилась возможность поступить на заочное отделение Полиграфического института.
После института и успешной защиты дипломного проекта «Тиль Уленшпигель» набирался опыта в совсем не вдохновляющем месте - в издательстве Министерства сельского хозяйства, где выполнял заказы на пропагандистские буклеты, плакаты и листовки. Через два года решил поменять «хлебную» работу и стал искать пути к детской книге. Именно в детской, так как рисунки в книгах для взрослых были в основном черно-белые, а художнику хотелость работать в цвете. Самой первой его книгой, а вернее даже ширмочкой для малышей была бразильская народная сказка «Кролик и обезьяна». В дальнейшем работал с виднейшими детскими писателями - С. Я. Маршаком, К. И. Чуковским, А. Л. Барто и другими. Его дочка Вера и внучка Мария - продолжили художественную династию семьи.
Май Митурич - один из самых узнаваемых наших иллюстраторов и один из самых плодотворных: им оформлено более ста детских книг. При этом он не копировал сам себя, как иногда бывает с востребованными художниками: в каждой книге он всегда немного другой, новый.
«Несмотря на немалый опыт иллюстратора, за редким исключением я работал мучительно трудно. Снова и снова повторял рисунок. Добиваясь свежести линий, гармонии и цельности изображения. И окончив работу, выбрасывал целые вороха казавшихся не удавшимися вариантов. Иные же разрезал на открытки, которые посылал друзьям к Новому году. Такой способ, «метод» работы удерживал меня у рабочего стола до глубокой ночи».
Природу, живое считал неиссякаемым источником вдохновения. Почти у каждой книги была предыстория-путешествие - в «Записках…» он очень подробно описывает свои поездки на Курильские и Командорские острова, по Средней Азии, Японии, Цейлону, Греции, Западной и Восточной Европе. Много работать с натурой научили отец и мать, это же стремился привить Май Митурич своим студентам в период работы в Полиграфическом институте. Доказывал им, излишне увлечённым дизайном, что рисунок составляет основу всех областей изобразительного искусства и художник рождается в момент возникновения у него художественного видения. Художественное же видение приобретается не с помощью слепого копирования предмета, а в процессе «прочтения» его, которого невозможно достичь, используя в качества «сырого материала» фотографии.
«В лесу каждое дерево растёт произвольно. Но наклоны стволов, движение веток подчинены определённому ритму. И ритм существования берёзового леса будет иным, чем в сосновом бору. Пересекаясь и сталкиваясь ритмы окружающего мира сплетаются в бесконечно сложную ткань. Когда мы говорим о художнике «он увидел», не имеем ли мы в виду, что он увидел не замеченные нами ритмические связи между разрозненными, казалось бы, формами?.. Подлинно наблюденные ритмы реального мира оказываются бесконечно разнообразными, неповторимыми, а отбор художника позволяет порой с одинаковой убедительностью совершенно различно интерпретировать один и тот же сюжет. (И можно предположить, что в работе с натуры успех в значительной мере зависит от способности художника уловить, выявить главные ритмы и превратить их в ритмы графические, характеризующие данный образ».)
Мая Митурича искусствоведы не относят к художникам-анималистам. Но привезённые им из странствий по Камчатке рисунки с натуры, превратившиеся позднее в книги «Про оленей», «Обитаемый остров» (авторства его друга и товарища по путешествиям Геннадия Снегирёва), да и другие работы, открывают его именно с этой стороны. Позы, характеры зверей он передавал самыми скупыми средствами, но при этом их всегда было достаточно, чтобы раскрыть суть зверя, саму идею его. В его книгах нет чёткой границы между сказочными персонажами и реальными образами - видимо, именно потому, что он черпал идеи у безгранично щедрой на них природы.
Удивительно органично получалось у него рисовать множества зверей и птиц: косяки рыб, стада оленей - заключая их в сложнейшие и при этом свободные композиции. И эти множества не статичны. Каждый олень на картинке готов к следующему движению, вот-вот мотнёт головой, отгоняя гнус, опустит мягкие губы в поисках ягеля - и всё это в нескольких мазках. Вообще одна из особенностей его работ - в редкой свободе в линиях и пятнах, в смелом, часто даже дерзком отношении к цвету. У него нет страха даже перед белым, которого панически боятся многие художники, заливая всё поле рисунка красками, Митурич использует белый цвет бумаги легко и грамотно, помогая плоскостному рисунку обретать воздух.
Вот что о нём писал Борис Берендгоф в своей статье «Художник о художнике. Май Митурич»: «В древне-китайской живописи существовали понятия «кисть» и «тушь». Первое означало владение линией, второе - пятном туши. Оценивая картину, знатоки говорили «есть кисть, но нет туши», или «есть тушь, но нет кисти». Митурич смело сочетает мощные мазки туши с тончайшим рисунком. У него есть «кисть», есть и «тушь». Он полностью свободен от иллюзорности. Его рисунки - всегда не только изображение, но и музыкально-ритмические узоры, их можно представить себе и на декоративной ткани, а многие книжные композиции - как эскизы для монументальной росписи».
Мая Митурича часто воспринимают как «японского» русского художника, хотя сам он говорил, что между его творчеством и классической восточной живописью лишь внешнее сходство и то, что в Японии ценят его работы именно как европейские.
Несмотря на то, что книжная графика занимала ум и почти всё время Мая Митурича, он, придерживаясь мнения, что настоящий мастер должен уметь многое, не замыкался только на ней и стремился и к иным художественным техникам, - занимался живописью, станковым рисунком, литографией, линогравюрой, шелкографией. Вместе с Виктором Дувидовым и еще несколькими коллегами создал невероятных масштабов фрески в Палеонтологическом музее. И хотя их пригласил сам Александр Белашов, возглавлявший коллектив художников, декорировавших внутреннее убранство, другие восприняли вторжение графиков на территорию монументалистов нонсенсом и дерзостью. Правда, эскиз Митурича всё-таки утвердили даже без каких-либо исправлений, а саму фреску многие признали шедевром.
Тщательная и кропотливая работа над иллюстрациями, трепетное отношение, преклонение перед живой натурой, нелюбовь к готовым штампованным решениям помогли ему обрести свой почерк, своё непохожее ни на кого лицо. И будто в благодарность к такому серьёзному отношению, бумага и краски под рукой Митурича рождали настоящее чудо.
© Анна Штейман, 2011 г.
Книги М.Митурича и о нём в коллекции Детского зала:
Хакусю, К. Птица, птица красная. Стихи японских поэтов / Пер. с япон. В. Маркова / Ил. М. Митурич. - М.: Детская литература, 1967. - 16 с.
Барри, Дж. Питер Пэн / Пер. с англ. Б. Заходер / Ил. М. Митурич. - М.: Искусство, 1971. - 127 с.
Константинов, К. Жар-птица / Пер. на болг. К. Константинов / Ил. М. Митурич. - София, 1972. - 173 с.
Кэрролл, Л. Приключения Алисы в стране чудес. Зазеркалье / Пер. с англ. А. Щербаков / Ил. М. Митурич. - М.: Художественная литература, 1997. - 300 с.
Барто, А. Стихи детям / Ил. М. Митурич. - М.: Детская литература, 1981. - 638 с.
Гомер. Одиссея / Пер. В. А. Жуковский / Ил. М. Митурич. - М.: Советская Россия, 1983. -
318 с.
Маркова, В. Журавлиные перья / Пер. с япон. В. Маркова / Ил. М. Митурич. - М.: Фортуна Эл, 2004. - 112 с.
Басё, М. Хайку / Пер. с япон. В. Маркова / Ил. М. Митурич. - М.: Фортуна Эл, 2009. - 128с.
Чегодаева, М. Май Митурич. Записки художника / Ил. М. Митурич. - М, 2009. - 280 с.
Май Петрович Митурич-Хлебников (1925 - 2008) родился в семье известного художника Петра Васильевича Митурича и художницы Веры Владимировны Хлебниковой, родной сестры поэта Велимира Хлебникова. Из-за войны (с начала 1942 по апрель 1948 он был солдатом) профессиональным художником стал немного с запозданием - лишь в 22 года случилась возможность поступить на заочное отделение Полиграфического института.
После института и успешной защиты дипломного проекта «Тиль Уленшпигель» набирался опыта в совсем не вдохновляющем месте - в издательстве Министерства сельского хозяйства, где выполнял заказы на пропагандистские буклеты, плакаты и листовки. Через два года решил поменять «хлебную» работу и стал искать пути к детской книге. Именно в детской, так как рисунки в книгах для взрослых были в основном черно-белые, а художнику хотелость работать в цвете. Самой первой его книгой, а вернее даже ширмочкой для малышей была бразильская народная сказка «Кролик и обезьяна». В дальнейшем работал с виднейшими детскими писателями - С. Я. Маршаком, К. И. Чуковским, А. Л. Барто и другими. Его дочка Вера и внучка Мария - продолжили художественную династию семьи.
Май Митурич - один из самых узнаваемых наших иллюстраторов и один из самых плодотворных: им оформлено более ста детских книг. При этом он не копировал сам себя, как иногда бывает с востребованными художниками: в каждой книге он всегда немного другой, новый.
«Несмотря на немалый опыт иллюстратора, за редким исключением я работал мучительно трудно. Снова и снова повторял рисунок. Добиваясь свежести линий, гармонии и цельности изображения. И окончив работу, выбрасывал целые вороха казавшихся не удавшимися вариантов. Иные же разрезал на открытки, которые посылал друзьям к Новому году. Такой способ, «метод» работы удерживал меня у рабочего стола до глубокой ночи».
Природу, живое считал неиссякаемым источником вдохновения. Почти у каждой книги была предыстория-путешествие - в «Записках…» он очень подробно описывает свои поездки на Курильские и Командорские острова, по Средней Азии, Японии, Цейлону, Греции, Западной и Восточной Европе. Много работать с натурой научили отец и мать, это же стремился привить Май Митурич своим студентам в период работы в Полиграфическом институте. Доказывал им, излишне увлечённым дизайном, что рисунок составляет основу всех областей изобразительного искусства и художник рождается в момент возникновения у него художественного видения. Художественное же видение приобретается не с помощью слепого копирования предмета, а в процессе «прочтения» его, которого невозможно достичь, используя в качества «сырого материала» фотографии.
«В лесу каждое дерево растёт произвольно. Но наклоны стволов, движение веток подчинены определённому ритму. И ритм существования берёзового леса будет иным, чем в сосновом бору. Пересекаясь и сталкиваясь ритмы окружающего мира сплетаются в бесконечно сложную ткань. Когда мы говорим о художнике «он увидел», не имеем ли мы в виду, что он увидел не замеченные нами ритмические связи между разрозненными, казалось бы, формами?.. Подлинно наблюденные ритмы реального мира оказываются бесконечно разнообразными, неповторимыми, а отбор художника позволяет порой с одинаковой убедительностью совершенно различно интерпретировать один и тот же сюжет. (И можно предположить, что в работе с натуры успех в значительной мере зависит от способности художника уловить, выявить главные ритмы и превратить их в ритмы графические, характеризующие данный образ».)
Мая Митурича искусствоведы не относят к художникам-анималистам. Но привезённые им из странствий по Камчатке рисунки с натуры, превратившиеся позднее в книги «Про оленей», «Обитаемый остров» (авторства его друга и товарища по путешествиям Геннадия Снегирёва), да и другие работы, открывают его именно с этой стороны. Позы, характеры зверей он передавал самыми скупыми средствами, но при этом их всегда было достаточно, чтобы раскрыть суть зверя, саму идею его. В его книгах нет чёткой границы между сказочными персонажами и реальными образами - видимо, именно потому, что он черпал идеи у безгранично щедрой на них природы.
Удивительно органично получалось у него рисовать множества зверей и птиц: косяки рыб, стада оленей - заключая их в сложнейшие и при этом свободные композиции. И эти множества не статичны. Каждый олень на картинке готов к следующему движению, вот-вот мотнёт головой, отгоняя гнус, опустит мягкие губы в поисках ягеля - и всё это в нескольких мазках. Вообще одна из особенностей его работ - в редкой свободе в линиях и пятнах, в смелом, часто даже дерзком отношении к цвету. У него нет страха даже перед белым, которого панически боятся многие художники, заливая всё поле рисунка красками, Митурич использует белый цвет бумаги легко и грамотно, помогая плоскостному рисунку обретать воздух.
Вот что о нём писал Борис Берендгоф в своей статье «Художник о художнике. Май Митурич»: «В древне-китайской живописи существовали понятия «кисть» и «тушь». Первое означало владение линией, второе - пятном туши. Оценивая картину, знатоки говорили «есть кисть, но нет туши», или «есть тушь, но нет кисти». Митурич смело сочетает мощные мазки туши с тончайшим рисунком. У него есть «кисть», есть и «тушь». Он полностью свободен от иллюзорности. Его рисунки - всегда не только изображение, но и музыкально-ритмические узоры, их можно представить себе и на декоративной ткани, а многие книжные композиции - как эскизы для монументальной росписи».
Мая Митурича часто воспринимают как «японского» русского художника, хотя сам он говорил, что между его творчеством и классической восточной живописью лишь внешнее сходство и то, что в Японии ценят его работы именно как европейские.
Несмотря на то, что книжная графика занимала ум и почти всё время Мая Митурича, он, придерживаясь мнения, что настоящий мастер должен уметь многое, не замыкался только на ней и стремился и к иным художественным техникам, - занимался живописью, станковым рисунком, литографией, линогравюрой, шелкографией. Вместе с Виктором Дувидовым и еще несколькими коллегами создал невероятных масштабов фрески в Палеонтологическом музее. И хотя их пригласил сам Александр Белашов, возглавлявший коллектив художников, декорировавших внутреннее убранство, другие восприняли вторжение графиков на территорию монументалистов нонсенсом и дерзостью. Правда, эскиз Митурича всё-таки утвердили даже без каких-либо исправлений, а саму фреску многие признали шедевром.
Тщательная и кропотливая работа над иллюстрациями, трепетное отношение, преклонение перед живой натурой, нелюбовь к готовым штампованным решениям помогли ему обрести свой почерк, своё непохожее ни на кого лицо. И будто в благодарность к такому серьёзному отношению, бумага и краски под рукой Митурича рождали настоящее чудо.
© Анна Штейман, 2011 г.
Книги М.Митурича и о нём в коллекции Детского зала:
Хакусю, К. Птица, птица красная. Стихи японских поэтов / Пер. с япон. В. Маркова / Ил. М. Митурич. - М.: Детская литература, 1967. - 16 с.
Барри, Дж. Питер Пэн / Пер. с англ. Б. Заходер / Ил. М. Митурич. - М.: Искусство, 1971. - 127 с.
Константинов, К. Жар-птица / Пер. на болг. К. Константинов / Ил. М. Митурич. - София, 1972. - 173 с.
Кэрролл, Л. Приключения Алисы в стране чудес. Зазеркалье / Пер. с англ. А. Щербаков / Ил. М. Митурич. - М.: Художественная литература, 1997. - 300 с.
Барто, А. Стихи детям / Ил. М. Митурич. - М.: Детская литература, 1981. - 638 с.
Гомер. Одиссея / Пер. В. А. Жуковский / Ил. М. Митурич. - М.: Советская Россия, 1983. -
318 с.
Маркова, В. Журавлиные перья / Пер. с япон. В. Маркова / Ил. М. Митурич. - М.: Фортуна Эл, 2004. - 112 с.
Басё, М. Хайку / Пер. с япон. В. Маркова / Ил. М. Митурич. - М.: Фортуна Эл, 2009. - 128с.
Чегодаева, М. Май Митурич. Записки художника / Ил. М. Митурич. - М, 2009. - 280 с.