К прочим новостям.
Мучает меня один вопрос.
Если кто упустил новость, на днях «Вашингтон пост» опубликовало статью на основе рассекреченных документах ЦРУ о том, как эта контора печатала первые экземпляры и раскручивала самиздатовское распространение «Доктора Живаго» в качестве инструмента для манипуляции общественным сознанием.
(Интересно, а когда они опубликуют документы об использовании Солженицына в качестве орудия массового поражения разума?)
Казалось бы, тот же «Тихий Дон» Шолохова (я люблю с ним всё сравнивать, да. К тому же, что Шолохов, что Пастернак по разным причинам являются нобелевскими лауреатами) - гораздо более антисоветское произведение. И главный положительный герой - один из руководителей вёшенского восстания. И о послереволюционных перегибах рассказано весьма подробно, детально и натуралистично. И коммунисты - отнюдь не рыцари в сияющих доспехах.
Однако ж роман издавался миллионными тиражами, экранизировался и изучался в школах.
А в чём разница?
Сдаётся мне, «Доктор» не был и не был бы опубликован вовсе не из-за реального или мнимого антисоветизма в сюжете.
А из-за того, что это - шлак. Рассказ о бессильном и безответственном Живаго, которого мотает течением помимо его воли. Все достоинства которого ограничиваются умением сочинять стихи. Да, написанный хорошим слогом. Но не несущий идеи о том, как маленький человечек может расти над собой.
В противовес - Мелехов. Да, непутёвый. Да, мотается от берега к берегу. Но мотается сам, под свою ответственность и как взрослый человек.
В общем, неудивительно, что интеллигенция 60-х, у которой был чуть ли не культ собственной малости и безответственности (хороший пример: бардовщина вроде Галича), с таким удовольствием подхватила «Доктора». И герой близок, и флёр запретности присутствует.
Надо ли было его издать, чтоб разошёлся минимальным тиражом и был заслуженно забыт?
Вот этого я и не знаю. Скорее, это было бы бесполезно - культ безответственности от факта издания одного романа никуда бы не пропал. Дело глубже.
Впрочем, это не помешает мне при необходимости напоминать одному нашему заслуженному научнику, что он был добровольным помощником ЦРУ.
Если кто упустил новость, на днях «Вашингтон пост» опубликовало статью на основе рассекреченных документах ЦРУ о том, как эта контора печатала первые экземпляры и раскручивала самиздатовское распространение «Доктора Живаго» в качестве инструмента для манипуляции общественным сознанием.
(Интересно, а когда они опубликуют документы об использовании Солженицына в качестве орудия массового поражения разума?)
Казалось бы, тот же «Тихий Дон» Шолохова (я люблю с ним всё сравнивать, да. К тому же, что Шолохов, что Пастернак по разным причинам являются нобелевскими лауреатами) - гораздо более антисоветское произведение. И главный положительный герой - один из руководителей вёшенского восстания. И о послереволюционных перегибах рассказано весьма подробно, детально и натуралистично. И коммунисты - отнюдь не рыцари в сияющих доспехах.
Однако ж роман издавался миллионными тиражами, экранизировался и изучался в школах.
А в чём разница?
Сдаётся мне, «Доктор» не был и не был бы опубликован вовсе не из-за реального или мнимого антисоветизма в сюжете.
А из-за того, что это - шлак. Рассказ о бессильном и безответственном Живаго, которого мотает течением помимо его воли. Все достоинства которого ограничиваются умением сочинять стихи. Да, написанный хорошим слогом. Но не несущий идеи о том, как маленький человечек может расти над собой.
В противовес - Мелехов. Да, непутёвый. Да, мотается от берега к берегу. Но мотается сам, под свою ответственность и как взрослый человек.
В общем, неудивительно, что интеллигенция 60-х, у которой был чуть ли не культ собственной малости и безответственности (хороший пример: бардовщина вроде Галича), с таким удовольствием подхватила «Доктора». И герой близок, и флёр запретности присутствует.
Надо ли было его издать, чтоб разошёлся минимальным тиражом и был заслуженно забыт?
Вот этого я и не знаю. Скорее, это было бы бесполезно - культ безответственности от факта издания одного романа никуда бы не пропал. Дело глубже.
Впрочем, это не помешает мне при необходимости напоминать одному нашему заслуженному научнику, что он был добровольным помощником ЦРУ.