Забытые имена: Императрица на час...
Кузнецова Устинья Петровна...
Кто её сейчас помнит? Только историки, изучающие пугачёвское движение. Сама же история не оставила ни одного изображения нашей героини, поэтому ставлю то, что нашла в Сети. Так могла выглядеть Устинья, но это не точно.
Дочь яицкого казака Петра Кузнецова, участника восстания 1772 года. Когда Устинье было 17 лет, в Яицкий городок прибыл сам воскревший император Пётр Фёдорович, то есть Емельян Пугачёв...
Что конкретно Пугачёва побудило взять в жёны девушку? Сейчас точно вам никто не скажет. Сам Пугачёв позже на следствии утверждал, что инициаторами женитьбы стали сами яицкие старейшины. По его словам, на исходе января 1774 года к нему явились несколько атаманов с предложением - не угодно ли царю взять в жёны кого-нибудь из яицких девушек. Пугачёв возразил, что в этом случае ему в России могут не поверить, что он царь. "Мы поверили, так, конечно, и вся Россия поверит, а за то больше, что мы - славныя яицкие казаки. Ты как женисся, так войско Яицкое всё к тебе прилежно будет!"
В качестве невесты казаки предложили взять Устинью Кузнецову, так как заметили, что она приглянулась Пугачёву на одном из девичников: "Она девка изрядная и постоянная". Пугачёв не смог отказать из уважения к казачьим атаманам и старейшинам.
А вот один из атаманов Михаил Толкачёв утверждал, что инициатива исходила как раз от самозванца, а ближайшие соратники пытались его от женитьбы отговорить: "Надо ещё погодить. Ты не основал порядочно своего царства!" Но Пугачёв настоял на своём, уверив, что в этом решении будет большая польза, но не разъяснив, в чём именно. Старики же надеялись, что таким образом они оградят других девок Яицкого городка от посягательств так называемого амператора, который ранее уже воспользовался властными привилегиями для собственного удовольствия: "А как перед сим Пугачёв трёх девок из Яицкого городка в Берду уже взял и с ними в одной кибитке жил, то старики рассудили, чтоб впредь такого похищения не мог делать, и при том видя его в том совершенную наклонность, сказали ему напоследок, когда де есть в том, государь, ваша польза, то женитесь"
Как бы там не было, Пугачёв засылает сватов в дом Петра Кузнецова, но того не оказалось дома, уехал на похороны племянника. Устинья же спряталась от непрошеных гостей в подполе...
Через несколько часов сваты вернулись. И снова не застали дома старших членов семьи, но добились того, чтобы Устинья таки к ним вышла и вместе с женой одного из братьев покрыла сватов разными некультурными словами.
В третий же раз сваты приехали к Кузнецову уже в сопровождении Пугачёва и отряда казаков. Устинья попыталась сбежать к соседям, но её вернули, и она была вынуждена выйти к гостям. Её подвели к Пугачёву, который "поздравил её царицею", подарив ей денег "рублей тридцать" и поцеловал. Говорят, что в ответ невеста заплакала, но кто ж обращал внимание на девичьи слёзы... В этот момент домой вернулся её отец, которому Пугачёв объявил о намерении жениться на Устинье... Отец был в шоке. Похоже, что семья Кузнецовых, как могла, пыталась избежать чести породниться с царём, но, как известно, против лома нет приёма...
Свадьбу сыграли практически тут же по всем правилам и казачьим традициям. Было и венчание. Так и стала Устинья государынею императрицею Всероссийскою...
Позже на следствии Устинья Кузнецова рассказывала, что пробыла в супружестве за Пугачёвым десять дней, имея в виду, что ровно столько дней она видела своего супруга в доме. Большую же часть времени своего супружества Устинья провела в компании специально назначенной свиты из казачьих жён и незамужних девушек-фрейлин, возглавляемой царской свахой Аксиньей Толкачёвой. Отцу и братьям разрешалось и даже наказывалось навещать Устинью, но при этом им запрещалось садиться с ней за общий трапезный стол.
Дом охранял постоянный караул из казаков, к Устинье обращались исключительно Ваше Императорское величество. Охрана следила строго за выполнением приказа Пугачёва, запрещавшего супруге покидать дом. По показаниям Устиньи и её родни на допросах, все дни она ничего другова не делала, как, сидя во дворце, разговаривала со своими подругами. Во время личных встреч с Пугачёвым Устинья пыталась укорить супруга, за то, что он женился на ней при живой первой супруге - императрице Екатерине II.
Из протоколов допросов Устиньи Кузнецовой:
- Какая она мне жена, когда с царства сверзила! Она мне злодейка!
- Так тебе её не жаль?
- Отнюдь не жаль, а жаль только Павлушу, потому что он - законной мой сын. А её, как Бог допустит в Петербург, то срублю из своих рук голову!
- Нельзя этому статца, тебя туда не допустят, у ней людей много - разве тебе прежде срубят.
- Я Оренбург скоро возьму и так до Питера дойду безпрепятственно. Только б Оренбург взять, а то все ко мне и приклонятся!
К слову сказать женитьба Пугачёва на простой казачке вызвала множество сомнений среди тех из казаков, кто верил в подлинное происхождение «Петра Фёдоровича». И пошли разговоры, что "…государи на простых никогда не женятся, а всегда берут за себя из иных государств царскую или королевскую дочь". Казаки осуждали Пугачёва и одновременно одобряли его выбор, отмечая красоту Устиньи.
Когда в Яицком городке узнали о разгроме восставших казаков и о скором подходе в город корпуса правительственных войск, то на стихийно собравшемся круге большая часть казаков решила связать своих атаманов и выдать их. Заодно выдали и "императрицу" Устинью, которую секретная следственная комиссия подробно допросила об обстоятельствах сватовства и свадьбы...
Устинью, как и первую жену Пугачёва Софью Дмитриевну, урождённую Недюжеву, с детьми, признали невиновными, однако те не были отпущены к прежним местам жительства. Приговор гласил: отдалить без наказания, куда будет предписано Правительствующим Сенатом.
А Сенат постановил:
Жён самозванца содержать в Кексгольме, не выпуская их из крепости, и давая им только в оной свободу для получения себе содержания и пропитания, а сверх того производя из казны на каждого по 15 копеек в день
И жёны Пугачёва, будучи формально освобождёны от наказания, получили куда более суровые условия заключения, нежели многие активные участники восстания. Например, казаки, заключённые в Кольский острог, почти сразу получили право жить на свободе, рыбачить и промышлять зверя без какого-либо надзора. А Устинью и Софью с детьми доставили в Выборг, а затем в Кексгольм. В Кексгольмской крепости для них был выделен отдельный каземат в Круглой башне, которая со временем получила своё второе имя Пугачёвской. Малолетнего же сына Пугачёва Трофима разместили в одиночной камере солдатской гауптвахты. До сведения коменданта крепости было доведено следующее : поступившие под его охрану члены семьи Пугачёва, чьё имя по приговору должно было быть предано вечному забвению и глубокому молчанию, отныне не должны были называться ни старой фамилией, ни какой другой.
Амнистия, объявленная по поводу 25-летия вступления на престол Екатерины II, не коснулась ни Устиньи, ни Софьи, ни детей:
сии секретные арестанты не подходят под изъявленные в помянутом манифесте над прегрешившими милости, а для того тем арестантам остаться на прежнем положении...
Лишь Александр I распорядился освободить их из крепостного заключения, разрешив им поселиться в городском посаде Кексгольма: избавя из-под тогдашнего караула, предоставить им жительство в городе свободное, с тем, однако, чтоб из оного никуда не отлучались, имея притом за поступками их неослабное смотрение.
Устинья Кузнецова умерла в ноябре 1808 года в возрасте примерно 51 год, проведя в Кексгольмском заключении и ссылке 33 года. Точная дата, 18 (30) ноября, известна из текста повеления священнику Кексгольмского Рождественского собора «по долгу христианскому похоронить» вторую жену Пугачева Устинью Петровну.
#летовместе #10постовпроекта
Кто её сейчас помнит? Только историки, изучающие пугачёвское движение. Сама же история не оставила ни одного изображения нашей героини, поэтому ставлю то, что нашла в Сети. Так могла выглядеть Устинья, но это не точно.
Дочь яицкого казака Петра Кузнецова, участника восстания 1772 года. Когда Устинье было 17 лет, в Яицкий городок прибыл сам воскревший император Пётр Фёдорович, то есть Емельян Пугачёв...
Что конкретно Пугачёва побудило взять в жёны девушку? Сейчас точно вам никто не скажет. Сам Пугачёв позже на следствии утверждал, что инициаторами женитьбы стали сами яицкие старейшины. По его словам, на исходе января 1774 года к нему явились несколько атаманов с предложением - не угодно ли царю взять в жёны кого-нибудь из яицких девушек. Пугачёв возразил, что в этом случае ему в России могут не поверить, что он царь. "Мы поверили, так, конечно, и вся Россия поверит, а за то больше, что мы - славныя яицкие казаки. Ты как женисся, так войско Яицкое всё к тебе прилежно будет!"
В качестве невесты казаки предложили взять Устинью Кузнецову, так как заметили, что она приглянулась Пугачёву на одном из девичников: "Она девка изрядная и постоянная". Пугачёв не смог отказать из уважения к казачьим атаманам и старейшинам.
А вот один из атаманов Михаил Толкачёв утверждал, что инициатива исходила как раз от самозванца, а ближайшие соратники пытались его от женитьбы отговорить: "Надо ещё погодить. Ты не основал порядочно своего царства!" Но Пугачёв настоял на своём, уверив, что в этом решении будет большая польза, но не разъяснив, в чём именно. Старики же надеялись, что таким образом они оградят других девок Яицкого городка от посягательств так называемого амператора, который ранее уже воспользовался властными привилегиями для собственного удовольствия: "А как перед сим Пугачёв трёх девок из Яицкого городка в Берду уже взял и с ними в одной кибитке жил, то старики рассудили, чтоб впредь такого похищения не мог делать, и при том видя его в том совершенную наклонность, сказали ему напоследок, когда де есть в том, государь, ваша польза, то женитесь"
Как бы там не было, Пугачёв засылает сватов в дом Петра Кузнецова, но того не оказалось дома, уехал на похороны племянника. Устинья же спряталась от непрошеных гостей в подполе...
Через несколько часов сваты вернулись. И снова не застали дома старших членов семьи, но добились того, чтобы Устинья таки к ним вышла и вместе с женой одного из братьев покрыла сватов разными некультурными словами.
В третий же раз сваты приехали к Кузнецову уже в сопровождении Пугачёва и отряда казаков. Устинья попыталась сбежать к соседям, но её вернули, и она была вынуждена выйти к гостям. Её подвели к Пугачёву, который "поздравил её царицею", подарив ей денег "рублей тридцать" и поцеловал. Говорят, что в ответ невеста заплакала, но кто ж обращал внимание на девичьи слёзы... В этот момент домой вернулся её отец, которому Пугачёв объявил о намерении жениться на Устинье... Отец был в шоке. Похоже, что семья Кузнецовых, как могла, пыталась избежать чести породниться с царём, но, как известно, против лома нет приёма...
Свадьбу сыграли практически тут же по всем правилам и казачьим традициям. Было и венчание. Так и стала Устинья государынею императрицею Всероссийскою...
Позже на следствии Устинья Кузнецова рассказывала, что пробыла в супружестве за Пугачёвым десять дней, имея в виду, что ровно столько дней она видела своего супруга в доме. Большую же часть времени своего супружества Устинья провела в компании специально назначенной свиты из казачьих жён и незамужних девушек-фрейлин, возглавляемой царской свахой Аксиньей Толкачёвой. Отцу и братьям разрешалось и даже наказывалось навещать Устинью, но при этом им запрещалось садиться с ней за общий трапезный стол.
Дом охранял постоянный караул из казаков, к Устинье обращались исключительно Ваше Императорское величество. Охрана следила строго за выполнением приказа Пугачёва, запрещавшего супруге покидать дом. По показаниям Устиньи и её родни на допросах, все дни она ничего другова не делала, как, сидя во дворце, разговаривала со своими подругами. Во время личных встреч с Пугачёвым Устинья пыталась укорить супруга, за то, что он женился на ней при живой первой супруге - императрице Екатерине II.
Из протоколов допросов Устиньи Кузнецовой:
- Какая она мне жена, когда с царства сверзила! Она мне злодейка!
- Так тебе её не жаль?
- Отнюдь не жаль, а жаль только Павлушу, потому что он - законной мой сын. А её, как Бог допустит в Петербург, то срублю из своих рук голову!
- Нельзя этому статца, тебя туда не допустят, у ней людей много - разве тебе прежде срубят.
- Я Оренбург скоро возьму и так до Питера дойду безпрепятственно. Только б Оренбург взять, а то все ко мне и приклонятся!
К слову сказать женитьба Пугачёва на простой казачке вызвала множество сомнений среди тех из казаков, кто верил в подлинное происхождение «Петра Фёдоровича». И пошли разговоры, что "…государи на простых никогда не женятся, а всегда берут за себя из иных государств царскую или королевскую дочь". Казаки осуждали Пугачёва и одновременно одобряли его выбор, отмечая красоту Устиньи.
Когда в Яицком городке узнали о разгроме восставших казаков и о скором подходе в город корпуса правительственных войск, то на стихийно собравшемся круге большая часть казаков решила связать своих атаманов и выдать их. Заодно выдали и "императрицу" Устинью, которую секретная следственная комиссия подробно допросила об обстоятельствах сватовства и свадьбы...
Устинью, как и первую жену Пугачёва Софью Дмитриевну, урождённую Недюжеву, с детьми, признали невиновными, однако те не были отпущены к прежним местам жительства. Приговор гласил: отдалить без наказания, куда будет предписано Правительствующим Сенатом.
А Сенат постановил:
Жён самозванца содержать в Кексгольме, не выпуская их из крепости, и давая им только в оной свободу для получения себе содержания и пропитания, а сверх того производя из казны на каждого по 15 копеек в день
И жёны Пугачёва, будучи формально освобождёны от наказания, получили куда более суровые условия заключения, нежели многие активные участники восстания. Например, казаки, заключённые в Кольский острог, почти сразу получили право жить на свободе, рыбачить и промышлять зверя без какого-либо надзора. А Устинью и Софью с детьми доставили в Выборг, а затем в Кексгольм. В Кексгольмской крепости для них был выделен отдельный каземат в Круглой башне, которая со временем получила своё второе имя Пугачёвской. Малолетнего же сына Пугачёва Трофима разместили в одиночной камере солдатской гауптвахты. До сведения коменданта крепости было доведено следующее : поступившие под его охрану члены семьи Пугачёва, чьё имя по приговору должно было быть предано вечному забвению и глубокому молчанию, отныне не должны были называться ни старой фамилией, ни какой другой.
Амнистия, объявленная по поводу 25-летия вступления на престол Екатерины II, не коснулась ни Устиньи, ни Софьи, ни детей:
сии секретные арестанты не подходят под изъявленные в помянутом манифесте над прегрешившими милости, а для того тем арестантам остаться на прежнем положении...
Лишь Александр I распорядился освободить их из крепостного заключения, разрешив им поселиться в городском посаде Кексгольма: избавя из-под тогдашнего караула, предоставить им жительство в городе свободное, с тем, однако, чтоб из оного никуда не отлучались, имея притом за поступками их неослабное смотрение.
Устинья Кузнецова умерла в ноябре 1808 года в возрасте примерно 51 год, проведя в Кексгольмском заключении и ссылке 33 года. Точная дата, 18 (30) ноября, известна из текста повеления священнику Кексгольмского Рождественского собора «по долгу христианскому похоронить» вторую жену Пугачева Устинью Петровну.
#летовместе #10постовпроекта