Манифест культурной войны
Сразу скажу, что война не моя, и объявлять я ее не собираюсь, по той простой причине, что она уже идет. Этот пост только для того, чтобы с некоторым опозданием обозначить ее начало.
Собственно, какая именно война имеется в виду. Она порождена сменой поколений и переменами в образе жизни. На одной стороне новые поколения с весьма туманными предпочтениями, на другой - стареющие, идеологически дезориентированные граждане.
Противостояние было и раньше, но оно оставалось уделом маргинальных одиночек. С давних пор теоретики заговора срывали покровы с коварных планов по уничтожению России, тщательно вытесняя из сознания неудобную догадку о том, что это единственный способ, которым они могут накормить ЧСВ. Позднее группа Война стала искать способы вызвать батхерт у особо ранимой публики. Но первое настоящие столкновение случилось после достопамятных событий декабря прошлого года. Тогда мне приходилось спорить с участниками событий, которых я убеждал, что в большинстве люди недовольны устройством повседневной жизни, а не процедурными особенностями выборной системы. Удивительно, но им казалось наоборот, что гражданам реально есть дело до пропорциональности vs. мажоритарности и подобных унылых затхлостей. Кажется, время подтверждает, что моя оценка была ближе к реальности. Об этом свидетельствует и то, что главным событием, оставшемся от тех дней, стал процесс Pussy riot, связанный со столкновением ценностей, а не болотное дело, которое тянется вполне буднично.
Но меня, прежде всего, интересует расстановка сил. Итак, на одной стороне преимущественно люди в возрасте, заинтересованные по разным причинам в сохранении status quo. Во-первых, общее увядание организма и как следствие потеря вкуса к жизни с ностальгией по старым временам, когда трава была зеленее, собственная тушка легче и результаты сдаваемых анализов не требовали к себе внимания. Во-вторых, появление непривычных сторон жизни, которые этим людям не нравятся, и в которых для них нет места. Всякие хэллоуины, эмо, флешмобы бездуховные. В-третьих, те, кто что-то наконец приобрели, панически боятся это потерять, поэтому с подозрением смотрят на любые перемены. Курьезна в этом фронте зыбкость идеалов, которые охранители вроде бы пытаются защитить. Поиск идеалов шел сколь давно и мучительно, столь и безрезультатно. Перепробовано было, кажется, все. Героическая история России, комплекс исторического изгоя, православие, монархизм, патриотизм, сталинизм, почти победа в холодной войне, вставание с колен и даже русская философия XIX века. Но четкой картины не возникло, и в итоге головы заполняются вполне шизофреническим миксом.
По другую сторону баррикад преимущественно послеперестроечные граждане, которые чем-то недовольны, но с еще более туманными идеалами и более разнообразными интересами. Их представления об идеалах, похоже, не выходят за пределы «по совести, по справедливости, чтоб всем было хорошо». С точки зрения охранителей, это та публика, которая посещает концерты Мадонны и приветствует те страшные вещи, которые она говорит. По их представлениям, Мадонна собрала все самые отвратительные и опасные идеи: свобода; возможность говорить то, с чем не согласно правительство; равенство по вероисповеданию; равенство независимо от сексуальной ориентации и что хуже всего, все люди на планете - братья, а не делятся на «наших» и «не наших». Стоит ли удивляться, что Мадонну и организаторов концерта ранимая охранительная публика забросала бессмысленными жалобами в прокуратуру.
Пока противостояние как война осознано преимущественно со стороны охранителей. Их восприятие происходящего определяется в категориях «война», «терроризм», «враги», «развал», «уничтожение государства», «катастрофа», «подрыв вековых устоев» и пр. По их мнению, решается вопрос не много не мало дальнейшего существования России и народа. Соответственно, свою борьбу они видят в мессианском ореоле, который делает их нечувствительными к средствам. Для великой цели допустимы маленькие отступления от правил, правда, потом они станут громадными, но поначалу никто об этом не думает. По той же причине охранители выступают с апологией насилия и жестокости. Энтузиазм, с которым звучат призывы посадить на многолетние сроки, весьма показателен.
Иронично, что охранители, пытаясь подавить вражескую волну, сами работают на ее усиление, подталкивая к противостоянию все большее число участников. По логике культурной войны противостоящие лагеря будут расти, постепенно затягивая ранее не участвовавших в противостоянии. Уже раздались первые призывы остыть и помириться. Разговорам о поиске согласия и единства нет конца. В таких ситуациях многим приходит соблазнительная мысль, что можно избежать культурной войны, заняв некую «разумную», компромиссную позицию. Но мысль утопична. В самом деле, можно ли было представить, что в 80-ых те, кого тошнило от советской власти, и те, кто ей восхищался, вдруг обнимутся, прослезятся и придут к согласию? Реально есть всего три позиции: либо присоединиться к одному из лагерей, либо объявить полный нейтралитет и стать пассивным наблюдателем происходящего. В последнем случае оба лагеря начинают считать вас предателем и ненавидят одинаково. Но по большей части сами события втягивают людей в культурное противостояние, а выбор стороны происходит постепенно и неосознанно. Сейчас в начинающейся войне участвует очень небольшой процент населения, подавляющее большинство граждан продолжает коптить небо и вообще ничего не хочет знать о каких-то глупостях. Но это сейчас.
В ближайшей перспективе позиции охранителей выглядят лучше. Они организованнее и активнее. Они также могут рассчитывать на поддержку власти, но только когда последней это выгодно. Однако привнесение идеалов в политику неизбежно развратит их до полной омерзительности. А естественная убыль пожилого населения будет подтачивать ряды охранителей. С другой стороны, модернистский лагерь ничего хорошего от власти ждать не может и имеет крайне зыбкие границы, однако уже живет своей жизнью, которую в условиях информационного мира отменить практически невозможно.
Самый существенный вопрос: кто же победит? Скорее всего, никто. Два варианта исхода кажутся наиболее вероятными. В первом случае, обе стороны истощат себя в войне, и в выигрыше окажется что-то новое, которое созреет к тому времени. Во втором варианте изменение внешних условий сделают продолжение культурной войны невозможным. Так 20-ые годы прошлого века, «ревущие двадцатые» тоже были временем перемен и культурного противостояние, но «Великая депрессия» положила ему конец. Вопрос выживания затмил все прочие проблемы. А потом была контркультура и холодная война.
С определенностью можно сказать лишь, что в ближайшее десятилетие будет не скучно, а градус неприязни в обществе будет расти.