Последний парад капитана Саблина или Дон-Кихот на флоте
45 лет тому назад, в ночь с 8 на 9 ноября 1975 года капитан 3-го ранга Валерий Саблин поднял восстание на БПК "Сторожевой" с целью смены партийно-государственного аппарата. Снял судно с рейда в Риге и повел в Ленинград. О ЧП немедленно было сообщено в Кремль.Последовал приказ: "Разбомбить и потопить"...
Бунт на борту боевого корабля - это ЧП не флотского, а государственного масштаба. Особенно если требования восставших - политические. Именно с этими требованиями и выступил экипаж "Сторожевого" ровно 25 лет назад. Во главе восстания встал блестящий советский офицер, моряк в третьем поколении, капитан 3 ранга (по-флотски сокращенно - "кап-три") Валерий Саблин. Имя, которое почти на четверть века было вычеркнуто из отечественной политической истории. Даже сейчас, когда открываются архивы брежневской поры, о трагедии "советского "Очакова" мало кто знает. Ведь еще тогда, в 1975 году, и на имя Саблина, и на его корабль, и на информацию о невероятных событиях, развернувшихся на рейде Риги, был наложен гриф высочайшей степени секретности. Даже материалы по делу Саблина хранились в Кремле в "особой папке" советских генсеков.
Что же произошло на Балтике осенью 1975 года? Долгое время информация об этом в СССР была засекречена. На западе же эти события достаточно подробно и достаточно достоверно освещались. Хотя даже спецслужбы Запада долгое время верили распространявшейся КГБ версии, будто Саблин хотел увести корабль в Швецию. Сильно преувеличено было и число приговоренных к расстрелу (82 кроме самого Саблина).
В 1981г. в США вышел роман Т.Клэнси «Охота за «Красным Октябрем». По словам автора, идею романа ему подсказала услышанная где-то история про то, как советский офицер Саблин захватил военный корабль. В романе корабль превратился в подводную лодку. Обидно, когда о своей истории мы узнаем из зарубежных источников. Только к концу «перестройки» завеса тайны приоткрылась. 27 февраля 1990г. газета «Известия» первой из советских газет опубликовала статью собкора из Нью-Йорка «Был ли бунт на советском эсминце?». Основываясь на различных источниках (зачастую противоречивых) попробуем восстановить ход событий.
Валерий Саблин родился 1 января 1939 года в Ленинграде в семье потомственного морского офицера Михаила Петровича Саблина. В 1956-1960 годах учился в Высшем военно-морском училище имени М.В.Фрунзе, где был избран секретарём факультетского комитета комсомола, а в 1959 году вступил в КПСС.
Получив специальность корабельного артиллериста, в декабре 1960 года В. Саблин начал службу на Северном флоте в должности помощника командира батареи 130-мм орудий эскадренного миноносца проекта 30-бис «Ожесточённый». 2 ноября 1961 года Саблина перевели к новому месту службы командиром группы управления артиллерийским огнём на новейший эсминец проекта 56 «Сведущий». Неоднократно поощрялся по службе благодарностями командования. Тем не менее, первое повышение в звании было почти на год задержано из-за письма, которое он направил Н.С.Хрущёву, излагая в нём свои мысли о чистоте партийных рядов.
В октябре 1963 года «Сведущий» был переведён на Черноморский флот. По ряду причин Саблина не устраивало новое место службы и он написал несколько рапортов с просьбой перевести его обратно на Северный флот. Вскоре его просьба была удовлетворена, и в 1965 году Саблин получил назначение помощником командира на ПЛК-25 - корабль противолодочной обороны Северного флота.
До 1969 года Саблин продолжал службу на Северном флоте на строевых должностях и с должности помощника командира сторожевого корабля поступил в Военно-политическую академию имени В. И. Ленина. Окончил её с отличием в 1973 году: его имя было выбито на мраморной доске среди имён других лучших выпускников академии.
После окончания академии 29 июня 1973 года капитан III ранга В. М. Саблин получил назначение заместителем командира по политической части (замполитом) на БПК «Бдительный» 128-й бригады 12-й дивизии ракетных кораблей Балтийского флота. Однако пока Саблин находился в послеакадемическом отпуске, с БПК «Сторожевой» (также входившего в 128-ю бригаду) был уволен за пьянство замполит капитан-лейтенант Подрайкин, поэтому по прибытии в Балтийск 13 августа Саблин был назначен на «Сторожевой». Вскоре после прибытия он получил квартиру в Балтийске, и к нему приехали жена с сыном.
БПК «Сторожевой» был новым кораблём, его экипаж только формировался. У офицеров было много работы, и Саблин пока не имел возможности осуществить свой замысел - использовать боевой корабль как «трибуну», с которой по радио можно было бы дать сигнал к началу перемен в стране.
БПК проекта 1135 (позднее переименованные в СКР - сторожевые корабли ракетные) к которым относился и «Сторожевой», построенный в 1973 г. имели длину - 123м. ширину - 14м. осадку - 4,5м. водоизмещение 3200т. мощность двигателей 45000 - 63000л.с. скорость - 32 узла. В состав вооружения входили четыре ПУ ракетного противолодочного комплекса «Метель» (дальность до 50км.), два зенитно-ракетных комплекса «Оса» (4 ПУ, 40 ракет), две 76-мм двухорудийные автоматические артиллерийские установки АК-726, два четырехтрубных 533-мм торпедных аппарата, две двенадцатиствольные реактивные бомбометные установки 12 РБУ-6000 (дальность до 6км.).
Экипаж составлял 196 человек.
В октябре 1974 года БПК «Сторожевой» и БПК «Славный» посетили с дружеским визитом Росток на празднование 25-й годовщины образования ГДР. После возвращения из Ростока экипаж «Сторожевого» был доукомплектован личным составом, и 1 января 1975 года в составе отряда кораблей Балтийского флота БПК вышел на боевую службу в Средиземное море с последующим заходом на Кубу. В ходе несения боевой службы замполит изучал экипаж и постепенно знакомил со своими взглядами и планами некоторых его членов, находя среди них единомышленников. 1 мая 1975 года корабли вернулись в Балтийск. По итогам похода командир БПК «Сторожевой» Потульный и замполит Саблин были награждены орденом «За службу Родине» 3-й степени.
Возможность для выступления появилась у Саблина осенью 1975 года, когда «Сторожевой» был направлен на плановый ремонт в Лиепаю, но перед этим получил приказ принять участие в военно-морском параде в Риге, посвящённом 58-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. Некоторые офицеры корабля (в том числе старший помощник командира капитан-лейтенант Новожилов) ушли в отпуск, их отсутствие было на руку Саблину.
6 ноября 1975 года «Сторожевой» прибыл на рейд Риги и стал на указанную ему швартовую бочку, где он должен был находиться до утра 9 ноября, после чего следовать в Лиепаю на ремонт. 8 ноября около 19 часов Саблин запер командира корабля Анатолия Потульного на нижней палубе. После этого он собрал 13 офицеров и 13 мичманов в мичманской кают-компании (предварительно вооружившись заряженным пистолетом), где изложил свои взгляды и предложения. В частности, он объявил, что руководство СССР отошло от ленинских принципов, из-за чего в стране процветает бюрократизм, очковтирательство, использование служебного положения в личных целях.
После изоляции командира корабля Саблин собрал 13 офицеров и 13 мичманов в мичманской кают-компании, изложил вынашиваемые с 1963г. мысли об имеющихся, по его мнению, нарушениях законности и справедливости в советском обществе. При этом он демагогически использовал общеизвестные недостатки, о которых сообщается в советской печати (отдельные факты злоупотреблений в торговле, нехватка некоторых товаров, нарушения правил приема в вузы, случаи очковтирательства и приписок, бюрократизма и использования служебного положения в личных целях и др.). Саблин преподносил все это как проявление отхода партии и правительства от ленинских положений в строительстве социализма.
Саблин предложил совершить самовольный переход корабля в Кронштадт, объявить его независимой территорией, от имени экипажа потребовать у руководства партии и страны предоставить ему возможность выступлений по Центральному телевидению с изложением своих взглядов. На вопрос, как эти взгляды увязываются с его партийностью, он ответил, что вышел из партии и не считает себя связанным с нею. Когда его спросили, где командир корабля, он заявил, что командир находится в каюте и обдумывает его предложения.
(Доклад следственной комиссии)
Далее Саблин предложил проголосовать за его предложения. Часть офицеров его поддержала, а 10 выступивших против были изолированы. Затем Саблин собрал команду корабля и выступил перед матросами и старшинами. Он объявил, что большинство офицеров на его стороне и предложил экипажу также поддержать его.
После окончания фильма в 21.40 по сигналу «большой сбор» матросы и старшины выстроились на нижней артиллерийской палубе, в корме корабля. К ним с краткой речью обратился Саблин. По свидетельству матроса Максименко он говорил о коррупции в верхах, о том, что власти транжирят национальные богатства России, разоряют страну и народ, о необходимости смены руководства. Матрос Шеин вспоминал позднее:
«После его выступления началось всеобщее воодушевление. То, о чем мы толковали меж собой в курилках, вдруг прозвучало во всеуслышание. Это было как праздник. Чувство достоинства пробудилось в каждом. Мы людьми себя почувствовали».
Саблин призвал команду выступить против несправедливых порядков в государстве и довел до моряков план действий - «Сторожевой» идет в Ленинград с тем чтобы В телевизионном обращении призвать к исправлению допущенных ошибок. Выступление «Сторожевого», по его планам, должно было быть поддержано на Ленинградской военно-морской базе, простыми ленинградцами, а затем и всей страной. В заключение выступления Саблин подчеркнул добровольность участия членов экипажа в походе: «Те, кто не хочет принять в них участие, может сойти на берег на корабельном катере».
По свидетельству А.Шеина, относящемуся к 1998г., таких среди матросов и старшин не нашлось, только один воздержался, остальные поддержали своего замполита. Шеин также утверждал, что и большинство мичманов проголосовало «за».
Позднее почти все отрекутся от своих слов - и осудят Саблина...
В докладе комиссии приведена иная версия: «Не весь личный состав корабля поддался на агитацию Саблина о чем свидетельствуют попытки отдельных матросов, старшин и офицеров освободить командира и захватить Саблина еще в начале событий. Но эти попытки были предотвращены сторонниками Саблина».
Более подробное обращение Саблина было записано на магнитофонную ленту и несколько раз за ночь передано по внутрикорабельной трансляции (запись сохранились и впоследствии была представлена на суде).
Вот ее фрагмент:
«Напряженно и долго думая о дальнейших действиях, принял решение: кончать с теорией и становиться практиком. Понял, что нужна какая-то трибуна, с которой можно было бы начать высказывать свои свободные мысли о необходимости изменения существующего положения дел. Лучше корабля, я думаю, такой трибуны не найдешь. А из морей лучше всего - Балтийское, так как находится в центре Европы.
Никто в Советском Союзе не имеет и не может иметь такую возможность, как мы - потребовать от правительства разрешения выступить по телевидению с критикой внутреннего положения в стране...Наша цель - поднять голос правды...Наш народ уже значительно пострадал и страдает из-за своего политического бесправия...Только узкому кругу специалистов известно, сколько вреда принесло и приносит волюнтаристские вмешательства государственных и партийных органов в развитие Вооруженных Сил и экономику страны, в решение национальных вопросов и воспитание молодежи...Предполагается, что, во-первых, нынешний госаппарат будет основательно очищен, а по некоторым узлам - разбит и выброшен на свалку истории, так как глубоко заражен семейственностью, взяточничеством, карьеризмом, высокомерием по отношению к народу. Во-вторых, на свалку должна быть выброшена система выборов, превращающая народ в безликую массу. В-третьих, должны быть ликвидированы все условия, порождающие всесильность и бесконтрольность гос- и партаппарата со стороны народных масс... Мы твердо убеждены, что необходимость изложить свои взгляды на внутреннее положение в стране, причем чисто критического плана по отношению к политике Центрального Комитета КПСС и Советского правительства, имеется у многих честных людей в Советском Союзе...»
Планы замполита нарушил командир электротехнической группы корабля старший лейтенант Фирсов, которому удалось в 2 часа 55 минут незаметно покинуть «Сторожевой» и добраться до стоявшей на рейде подводной лодки. Фирсов доложил оперативному дежурному о ситуации на корабле, тем самым лишив Саблина преимущества по времени. Ведь все знали, что БПК должен отправиться на ремонт, и выход корабля из порта не должен был вызвать никаких подозрений. После бегства Фирсова рассчитывать на это Саблин уже не мог, и поэтому он начал действовать немедленно. Саблин вывел корабль из порта и направил его к выходу из Рижского залива.
Около четырех часов утра мятежный замполит передал главнокомандующему ВМФ Горшкову телеграмму: «Прошу срочно доложить Политбюро ЦК КПСС и Советскому правительству, что на БПК «Сторожевой» поднят флаг грядущей коммунистической революции.
Мы требуем: первое - объявить территорию корабля «Сторожевой» свободной и независимой от государственных и партийных органов в течение года. Второе - предоставить возможность одному из членов экипажа выступать по Центральному радио и телевидению в течение 30 минут... Наше выступление носит чисто политический характер и не имеет ничего общего с предательством Родины. Родину предадут те, кто будет против нас. В течение двух часов, начиная с объявленного нами времени, мы ждем положительного ответа на наши требования. В случае молчания или отказа выполнить вышеперечисленные требования или попытки применить силу против нас, вся ответственность за последствия ляжет на Политбюро ЦК КПСС и Советское правительство». Одновременно радиостанция корабля передала открытым текстом обращение «Всем! Всем!..»
По другим источникам радист матрос Н.Виноградов передал его только по закрытому каналу. В ходе расследования он пояснил, что открытых переговоров и передач в эфир не было, хотя замполит давал приказание передать радиограммой текст «Всем, всем!», но он эту команду не выполнил. На вопрос, почему ответил: «Это было бы прямое нарушение инструкции. Не положено».
Обращение, записанное на магнитофонную ленту, сохранилось: «Всем, всем! Говорит большой противолодочный корабль «Сторожевой». Наше выступление - не есть предательство Родины, а чисто политическое, прогрессивное выступление. И предателями Родины будут те, кто пытается нам помешать. Если со стороны правительства к нам будет применена сила, чтобы ликвидировать нас, то вы об этом узнаете по отсутствию очередной передачи по радио и телевидению. И в этом случае только ваша политическая активность, всеобщее выступление спасет революцию, начатую нами.
Поддержите нас, товарищи!».
По тревоге были подняты девять кораблей пограничной охраны и Балтийского флота, а также 668-й бомбардировочный авиационный полк. Их отправили вдогонку за «Сторожевым» с приказом в случае необходимости потопить корабль.
Экипаж заместителя командира по летной подготовке практически сразу обнаружил крупную надводную цель и вышел на нее на заданной высоте в 500м. опознал ее визуально в дымке как боевой корабль размерности эсминца и произвел бомбометание с упреждением по курсу корабля, стремясь положить серию бомб поближе к кораблю.
Но серия бомб легла не спереди по курсу корабля, а с недолетом по линии проходящей через его корпус. Штурмовые бомбы взорвались над поверхностью воды, и сноп осколков срикошетил прямо в борт корабля, который оказался советским сухогрузом, вышедшим всего несколько часов назад из порта Вентспилс.
Судно начало подавать сигнал бедствия, сопровождая его открытым текстом: «бандитское нападение в территориальных водах Советского Союза».
К счастью убитых и раненых на борту не было (ремонт повреждений обошелся Министерству обороны в автоцистерну спирта и 5-тонный грузовик масляной краски).
Второй экипаж, обнаружив несколько групп надводных целей, помня о неудаче своего товарища снижался до высоты 200м. (к тому времени дымка чуть рассеялась и видимость стала 5-6км). В абсолютном большинстве это были рыболовные суда. Время шло, а корабль обнаружить не удавалось. На смену готовились вылететь два экипажа первой эскадрильи.
В это время «Сторожевой» подошел к границе территориальных вод Советского Союза. Очевидно тогда и было принято окончательное решение на его уничтожение любыми силами генерал-майор Гвоздиков приказал поднять весь полк в максимально короткое время для нанесения удара по кораблю хотя его точное место нахождение по-прежнему было неизвестно. В спешке чудом удалось избежать столкновения самолетов на ВПП.
Командир третьей эскадрильи, получив приказ осуществить взлет эскадрильей по варианту выхода из-под удара, в соответствии с заранее разработанным планом в кратчайшие сроки вырулил на ВПП, и немедленно начал взлет при этом с другой стороны ВПП к взлету готовились два самолета первой эскадрильи.
Катастрофы удалось избежать благодаря решительным действиям руководителя полетов, но заранее разработанный боевой порядок полка построить в воздухе уже было невозможно, и самолеты пошли в район удара вперемешку на двух эшелонах с минутным интервалом на каждом.
Это была идеальная мишень для двух корабельных комплексов ЗУР с 40-секундным циклом стрельбы. С высокой степенью вероятности можно утверждать, что если бы корабль реально отражал этот авиационный удар, то все 18 самолетов этого «боевого порядка» были бы сбиты...
Тем временем второй самолет (начальника огневой и тактической подготовки) наконец, обнаружил группу кораблей, два из которых, выглядевшие на экране радара крупнее находились на расстоянии 5-6км. друг от друга. Нарушив все запреты экипаж прошел между двумя боевыми кораблями на высоте 50м, и четко увидел на борту одного из них искомый номер. На КП полка сразу же пошел доклад об азимуте и удалении корабля от аэродрома Тукумс, а также запрос подтверждения на его атаку. Получив разрешение экипаж выполнил маневр и атаковал корабль с высоты 200м. спереди сбоку под углом 20-25 град. от его оси.
Саблин, управляя кораблем, грамотно сорвал атаку, энергично сманеврировав в сторону атакующего самолета до курсового угла, равного 0 град. Бомбардировщик вынужден был прекратить атаку (попасть при бомбометании с горизонта в узкую цель было маловероятно) и со снижением до 50м. (экипаж все время помнил о двух ЗРК типа «Оса») проскочил над кораблем, и атаковал повторно сбоку сзади под таким углом, чтобы корабль до сброса бомб не успел развернуться до курсового угла равного 180град. Первая бомба серии попала прямо в середину палубы на юте корабля, разрушила при взрыве палубное покрытие и заклинила руль. Другие бомбы серии легли с перелетом под небольшим углом от оси корабля и никаких повреждений кораблю не причинили. Корабль стал описывать широкую циркуляцию и застопорил ход.
Прерывая пересказ воспоминаний А.Цимбалова, хочется привести слова генерал-майора юстиции А.Борискина, начальника управления Главной военной прокуратуры согласно которым «… бомбометание велось не по кораблю, а впереди его, по курсу движения. И, конечно, ни одного попадания, ни одного повреждения ни на палубе, ни на надстройках не было».
Экипаж, выполнив атаку, стал резко набирать высоту, держа корабль в поле зрения и пытаясь определить результат удара. В это время первый экипаж колонны полка выскочил на один из кораблей преследования и сходу его атаковал, приняв за мятежный корабль. Атакованный корабль от падающих бомб уклонился, но ответил огнем из всех своих зенитных автоматических орудий. Стрелял корабль много, но мимо.
В это время командование, вовремя задав себе вопрос что будет когда в атаку пойдут остальные 17 бомбардировщиков, решило что пора прекращать «учения» и открытым текстом была передана команда «Контрольным учениям сил флота и авиации - отбой».
После удара по кораблю бомбардировочной авиации несколько десятков матросов освободили капитана, он поднялся на мостик, прострелил ногу Саблину и восстановил командование кораблём. Саблин и его сторонники были арестованы.
С приходом корабля на базу весь экипаж был размешен в казарме, взят под охрану. Саблина разжаловали, лишили наград и отправили в Москву. А из Москвы в тот же день прибыла правительственная комиссия во главе с главнокомандующим ВМФ адмиралом Флота Советского Союза Горшковым, в ее составе - начальник Главпура генерал армии Епишев, начальник политуправления ВМФ адмирал Гришанов, работники ЦК КПСС, КГБ, военной контрразведки. Экипаж был расформирован, многих офицеров уволили в запас. Матросов и старшин демобилизовали. Многие высокие флотские начальники были сняты с должностей или схлопотали дисциплинарные взыскания, некоторых исключили из партии. Досталось и летчикам - практически весь руководящий состав дивизии и 885 полка получили от имени главнокомандующего ВВС предупреждение о неполном служебном соответствии, исполняющий обязанности командующего 15 ВА генерал-майор авиации Б.Гвоздиков был тихо уволен на пенсию по выслуге лет. Кроме того, были приняты чрезвычайные меры по исключению утечки информации, что, собственно, и окружило эту историю вереницей самых невероятных слухов.
Корабль тоже был отправлен в «ссылку». В ночь на 9 ноября командира БПК «Дружный» Камчатской флотилии (однотипного «Сторожевому») стоявшего в те дни на Балтике, капитана 3-го ранга А.Печкорина и замполита капитан-лейтенанта Л.Бескаравайного вызвали к себе начальник главного политуправления армии и флота маршал Епишев и главком ВМФ адмирал Горшков. Моряки получили приказ незамедлительно вместе со своим экипажем «пересесть» на «Сторожевой».
В начале 1976г. они привели «Сторожевой» на Тихий океан где он встал во главе камчатской бригады противолодочных кораблей. О прошедшем напоминали только металлические заплатки на трубах, прикрывавшие следы ноябрьской бомбардировки.
В ноябре 2002 г. корабль был веден из боевого состава флота и продан в Индию на металлолом.
Следствие по этому делу вела контрразведка, оно было недолгим и несложным.
Замполит ничего не отрицал, всю вину брал на себя и просил только, чтобы матросов не отдавали под трибунал. Одним из тех, кто допрашивал Саблина, был капитан КГБ О.Добровольский. Он так описывал свои встречи с задержанным в московской тюрьме Лефортово: «Он был спокоен, своих политических взглядов не менял. А вот в том, что совершил, он раскаялся. Экспертиза подтвердила, что он здоров, но, думается, он играл внушенную самому себе роль. Однажды он сказал мне, что у Ленина в какой-то период времени был псевдоним «Саблин». И он видит в этом для себя предзнаменование».
Долгое время в знаменитой «Особой папке» ЦК КПСС хранился секретный документ. После развала СССР он (как и вся папка) был рассекречен. Вот выдержка из него:
«...Комитетом Гос. безопасности заканчивается расследование уголовного дела по обвинению капитана 3-го ранга В.М.Саблина и других военнослужащих - участников преступной акции 8-9 ноября 1975г. на большом противолодочном корабле «Сторожевой».
Установлено, что организатор этого преступления Саблин, попав под влияние ревизионистской идеологии, на протяжении ряда лет вынашивал враждебные взгляды на советскую действительность. В апреле 1975г. он сформулировал их в письменном виде, записал на магнитофонную ленту, а во время событий на «Сторожевом» выступил с антисоветской речью перед личным составом. Политическая «платформа» Саблина включала набор заимствованных из буржуазной пропаганды клеветнических утверждений об «устарелости» марксистско - ленинского учения и «бюрократического перерождения» государственного и партийного аппарата в СССР и призывы к отстранению КПСС от руководства обществом, к созданию новой «более прогрессивной» партии. Весной 1975г. он разработал детальный план захвата военного корабля, который намеревался использовать как «политическую трибуну» для выдвижения требований об изменении государственного строя в СССР и борьбы с Советской властью. Он организовал и осуществил самовольный угон большого противолодочного корабля за пределы советских территориальных вод. Эти его действия квалифицированы как измена Родине...»
Под документом стоят подписи председателя КГБ Ю.Андропова, Генерального Прокурора Руденко министра обороны Гречко и председателя Верховного Суда СССР Смирнова, на его полях стоят росписи Брежнева, Суслова, Пельше и других членов тогдашнего высшего партийного руководства СССР. Так что приговор Саблину был вынесен на самом высшем уровне, еще до суда - в точности, как это бывало при Сталине в тридцатые годы.
Но все же формально судьба Саблина должна была решиться на суде. Военная коллегия Верховного Суда СССР в составе председателя генерал-майора юстиции Г.Бушуева, народных заседателей генерал-майора инженерных войск Б.Козлова, генерал-лейтенанта И.Цыганкова при секретарях полковнике М.Афанасьеве и служащем СА В.Кузнецове, с участием государственного обвинителя старшего помощника Главного Военного Прокурора генерал-майора юстиции В.Шантурова и защитников адвокатов Л.Аксенова и Л.Попова на своем заключительном закрытом заседании 13 июля 1976 г. исполнила все формальности. В.Саблин был признан виновным по пункту «а» статьи 84 УК РСФСР (измена Родине) и приговорён к смертной казни. Просьбу офицера о помиловании в президиуме Верховного совета СССР отклонили.
Перед судом Саблину разрешили единственное пятиминутное свидание с женой и малолетним сыном. Они едва узнали его - похудевшего и осунувшегося, с выбитыми передними зубами, с потускневшими, ввалившимися, но сохранившими прежний ясный, цепкий взгляд глазами. Странным семье показалось и то, что почерк на его последних письмах из Лефортовской тюрьмы вдруг резко изменился: видимо, писать правой рукой ему почему-то стало трудно... (выбитые зубы и поврежденные пальцы руки убедительно свидетельствуют о тех мерах воздействия, которые применялись к Саблину в ходе следствия).
В письма Саблина родным из «Лефортово» было вложено несколько его рисунков, изображавших Дон-Кихота, сражавшегося с ветряными мельницами. На одном из них Саблиным воспроизведены слова Рыцаря Печального Образа: «Намерения мои направлены всегда к хорошей цели: именно - делать всем добро и никому не делать зла!..»
Перед расстрелом Саблину разрешили написать письмо своему сыну:
«Верь, что история честно воздаст всем по их заслугам, и тогда ты никогда не усомнишься в том, что сделал ваш отец. Никогда не будь среди людей, которые критикуют не действуя. Эти лицемеры, слабые ничего не представляющие из себя люди не способны сочетать свою веру, со своими делами. Я хочу чтобы ты был храбр. Будь уверен в том, что жизнь замечательна. Верь в то, что Революция всегда побеждает».
В своем прощальном письме жене Саблин пишет:
«Я долго был либералом, уверенным, что достаточно чуть-чуть кое-что подправить в нашем обществе, написать одну-две обличительные статьи, что-то или кого-то сменить. Так было примерно до 1971г.
Учеба в академии окончательно убедила меня в том, что стальная государственно-партийная машина настолько стальная, что любые удары в лоб будут превращаться в пустые звуки...
С 1971г. я стал мечтать о свободной пропагандистской территории корабля. К сожалению, обстановка складывалась так, что только в ноябре 75-го появилась реальная возможность выступить. Что меня толкнуло на это? Любовь к жизни. Я имею в виду не жизнь сытого мещанина, а жизнь светлую, честную, которая вызывает искреннюю радость... Я убежден, что в нашем народе, как и 58 лет назад, еще вспыхнет революционное сознание и он добьется коммунистических отношений в стране...»
Наверное, Саблин был последним человеком в СССР, который еще искренне верил в возможность коммунизма...
Приговор приведен в исполнение 3 августа 1976 г. Саблина похоронили в безымянной могиле, местонахождение которой неизвестно.
Его помощника матроса А. Шеина приговорили к 8 годам лишения свободы. Первые два года он отсидел в камере, потом его перевели в так называемый рабочий корпус в том же Лефортово, где осужденный находился еще три с половиной года. Последние два с половиной года Шеин провел в Кировской области - в лагере строгого режима. По делу к уголовной ответственности за содействие Саблину в захвате корабля и выводе его за пределы Государственной границы СССР привлекалось еще 6 офицеров и 11 мичманов, но дела в отношении их вскоре были прекращены.
В 1994 году военная коллегия Верховного суда РФ пересмотрела дело Саблина «с учётом новых обстоятельств» и переквалифицировала его с «измены Родине» на статьи о воинских преступлениях (превышение власти, неповиновение и сопротивление начальству), по совокупности которых изменила приговор на 10 лет лишения свободы. При этом было указано, что полной реабилитации Саблин и его соратник матрос Александр Шеин не подлежат.