"Атака века" - подвиг или преступление? 75 лет со дня гибели "Вильгельма Густлоффа"
75 лет назад, 30 января 1945 года, был потоплен «Вильгельм Густлофф» (Wilhelm Gustloff) - германский пассажирский лайнер, с 1940 - плавающий госпиталь. Его гибель была одной из крупнейших по числу жертв морских катастроф - по официальным данным, в ней погибло 5 348 человек, а по оценкам ряда историков реальные потери могли составлять от восьми до одиннадцати тысяч жертв.
И до сих пор идут споры, что это было - выдающийся подвиг или чудовищное преступление?
В СМИ пишут следующее:
30 января 1945 года в результате беспримерной торпедной атаки на Балтике, в Данцигской бухте, экипаж С-13 уничтожил тысячи элитных гитлеровских офицеров-подводников на борту германского суперлайнера «Вильгельм Густлов».
Адольф Гитлер объявил Александра Маринеско своим личным врагом № 1.
На плавучей учебной базе немецких подводников водоизмещением почти 25,5 тысячи тонн, находилось более 10 тысяч человек, в том числе около 3600 обученных моряков-подводников, или 70 экипажей подводных лодок. С их помощью гитлеровская Германия планировала установить морскую блокаду Великобритании.
А всего через десять дней, в том же походе, подлодка С-13 потопила в Балтийском море еще и крейсер «Генерал фон Штойбен», на борту которого было около трех тысяч фашистских солдат и офицеров.
Подвиги прославленного экипажа подводной лодки С-13 и ее командира, «атака века», проведенная вопреки всем хрестоматийным канонам военной науки, значение тех событий десятилетиями замалчивались. Благодаря настойчивости общественной организации «Комитет Маринеско», ветеранов флота, поддержки командования Балтийского флота заслуги Александра Маринеско перед Родиной и его подвиги получили достойную оценку. В 1990 году, уже после его смерти, легендарному подводнику было присвоено звание Героя Советского Союза.
Сегодня ветераны-подводники, офицеры Балтийского флота, преподаватели и курсанты Балтийского военно-морского института имени адмирала Ф.Ф. Ушакова, жители города по традиции придут на Набережную имени Маринеско. Они возложат цветы к подножию памятника знаменитому подводнику, установленному здесь в 2001 году. Командир С-13 словно замер у перископа своей субмарины, вглядываясь в морскую даль.
Очень трогательно и патриотично. Но... неправда.
Однако, что же было на самом деле?
(много букв и фотографий)
Советская агитмашина раздула из уничтожения судов «Вильгельм Густлофф» и «Штойбенф» гениальную "атаку века", записав их пассажиров, включая женщин и детей, поголовно в "СС-овцев, карателей, палачей и фашистских бонз". До сих пор советские патриоты в своих статьях частенько повторяют эту ложь:
"Таким образом, за один только поход Александр Маринеско уничтожил восемь тысяч гитлеровцев. Полноценная дивизия! Да еще какая дивизия! Отборные офицеры, первоклассные специалисты - подводники, эсэсовцы, фашистские бонзы..." ("Нева", №7, 1968)
или:
"30 января 1945 года подводная лодка "С-13" под командованием капитана 3-го ранга А. И. Маринеско потопила в районе Штольпмюнде гигантский лайнер фашистского флота "Вильгельм Густлов" водоизмещением 25 484 тонны, на борту которого находилось свыше семи тысяч эвакуировавшихся из Данцига под ударами наступающих советских войск фашистов: солдат, офицеров и высокопоставленных представителей нацистской элиты, палачей и карателей. На "Густлове", служившем до выхода в море плавбазой для школы подводного плавания, находилось свыше трех тысяч обученных подводников - примерно семьдесят экипажей для новых подлодок гитлеровского флота."
Маринеско не мог знать, что атакует корабль с беженцами. Но наивно ссылаться на то, что историки и агитаторы якобы не имеют информации о составе пассажиров судов.
На самом деле Гитлер никогда не объявлял Маринеску своим личным врагом - это выдумка.
Фантазией является и байки про «тысячи элитных офицеров-подводников», которые якобы должны были подвергнуть Англию морской блокаде... И это в 1945 году-то?!
И прогулочный лайнер, ставший в годы войны плавучим госпиталем не мог быть «плавучей базой». Что такое плавучая база? Это не просто места для отдыха и учебные классы (под которые теоретически можно подвести и кают-компании с учебниками на столах), но это и возможность швартовать, обслуживать, ремонтировать военные суда ( в данном случае подлодки), возможность стабильной заправки этих военных или тренировочных судов, стационарность, отсутствие на борту гражданских ( это крайне необходимо для предотвращения утечки информации), нахождение в закрытых от противника шхерах (фьордах), защита, как от авиации, так и от возможного захвата, уничтожения на месте дислокации или пассивной разведки, при выходе на учения - возможность пополнения запасов в стационарных либо временных базах и так далее. Ничего этого на «Вильгельме Густлоффе» в помине не было.
На самом деле корабль был наполнен раненными, медсестрами и, в основной своей массе - беженцами, преимущественно женщинами и детьми. Может ли быть названо подвигом торпедирование этого корабля, где, между прочим, погибших было больше, чем на знаменитом «Титанике»?
Два эсминца, болтающихся в отдалении от беззащитного корабля, названные потом «сильнейшим охранением» - не могли помешать командиру лодки потопить практически беспомощный корабль. Здесь, увы, гордиться нечем.
Когда фашисты топили гражданские корабли с ранеными - это называлось подлостью и преступлением.
Когда советская подлодка утопила «Вильгельм Густлофф» вместе с тысячами беженцев - это назвали подвигом...
Но был ли Маринеско (Маринеску) «кровожадным русским злодеем»? И фамилия-то не очень русская, да и обстоятельства не говорят о том, что Маринеско специально охотился за раненными и детьми.
Как же все произошло, что привело к страшной трагедии?
Попробуем разобраться всесторонне.
Во второй половине 1944 года фронт подошёл совсем близко к Восточной Пруссии. Немцы Восточной Пруссии боялись мести со стороны Красной Армии. К тому же как советская пропаганда искусно использовала сведения о зверствах немцев для укрепления боевого духа советских воинов и призывов к мести, так и немецкая живописала «ужасы советского наступления». Эта пропаганда привела к усилению паники среди мирного населения с приближением фронта, и миллионы людей стали беженцами.
На начало 1945 года уже значительное количество людей в панике спасались бегством от наступающей Красной Армии. Многие из них следовали к портам на побережье Балтийского моря. Для эвакуации огромного количества беженцев по инициативе немецкого адмирала Карла Дёница была осуществлена специальная операция «Ганнибал», которая вошла в историю как крупнейшая в истории эвакуация населения морем. Во время этой операции почти 2 миллиона человек мирного населения были эвакуированы в Германию - на больших судах, как «Вильгельм Густлофф», а также на сухогрузах и буксирах.
В рамках операции «Ганнибал» 22 января 1945 года «Вильгельм Густлофф» (Wilhelm Gustloff) - германский пассажирский лайнер (с 1940 - плавающий госпиталь) начал принимать на борт беженцев. Сначала людей размещали по специальным пропускам - в первую очередь несколько десятков офицеров-подводников, несколько сот женщин из флотского вспомогательного дивизиона и почти тысячу раненых солдат. Позже, когда в порту собрались десятки тысяч людей и ситуация осложнилась, начали впускать всех, предоставляя преимущество женщинам и детям. Поскольку запроектированное количество мест были всего 1 500, беженцев начали размещать на палубах, в переходах. Женщин-военнослужащих разместили даже в пустом бассейне.
На последних этапах эвакуации паника усилилась настолько, что некоторые женщины в порту в отчаянии начали отдавать своих детей тем, кому удалось подняться на борт, в надежде хотя бы таким образом их спасти. Под конец, 30 января 1945 года, офицеры экипажа судна уже перестали считать беженцев, количество которых перевалило за 10 000...
По современным оценкам на борту должно было находиться 10582 человека: 918 курсантов младших групп 2-го учебного дивизиона подводных лодок (2. U-Boot-Lehrdivision), 173 члена экипажа судна, 373 женщины из состава вспомогательного морского корпуса, 162 тяжелораненых военнослужащих, и 8956 беженцев, в основном стариков, женщин (около 2000) и детей (около 3000).
Странно, но на борту было аж 4 капитана: Фридрих Петерсен, Карл-Хайнц Кехлер, Пауль Веллер и Цан. Во время перехода между ними вспыхнул конфликт. Одни предлагали идти зигзагами, постоянно меняя курс, сбивая со следа советские подводные лодки. Другие полагали, что лодок бояться не надо - Балтика была начинена минами, в море курсировало 1300 немецких кораблей, бояться надо самолетов. Поэтому предлагали идти напрямую, полным ходом, чтобы скорее миновать опасную воздушную зону.
Вопреки рекомендациям идти зигзагом, чтобы осложнить атаку подводных лодок, было решено идти прямым курсом со скоростью в 12 узлов, поскольку коридор в минных полях не был достаточно широким и капитаны надеялись таким образом быстрее выбраться в безопасные воды; кроме того, корабль испытывал недостаток топлива. Лайнер не мог развить полную скорость из-за полученных при бомбардировках повреждений. К тому же торпедолов TF-19 вернулся в порт Готенхафен, получив повреждение корпуса при столкновении с камнем, и в охранении остался только один миноносец «Лев» (Löwe). В 18:00 поступило сообщение о конвое тральщиков, который якобы шёл навстречу, и, когда уже стемнело, было приказано включить ходовые огни, чтобы предотвратить столкновение. В действительности же никаких тральщиков не было, и обстоятельства появления этой радиограммы так и остались невыясненными до сих пор. По другим данным, секция тральщиков вела траление навстречу конвою, и появилась позднее данного в оповещении времен
Когда командир советской подводной лодки С-13 Александр Маринеско увидел ярко освещённый, вопреки всем нормам военной практики, «Вильгельм Густлофф», то в течение двух часов следовал за ним в надводном положении, выбирая позицию для атаки. Даже здесь судьба подвела «Густлофф», поскольку обычно субмарины были неспособны догнать надводные корабли, но капитан Петерсон шёл медленнее проектной скорости, учитывая значительное переполнение пассажирами и неуверенность относительно состояния корабля после многолетней бездеятельности и ремонта после бомбардировки. В 19:30, так и не дождавшись тральщиков, Петерсон дал команду потушить огни, но уже было поздно - Маринеско выработал план атаки.
Около девяти часов С-13 зашла со стороны берега, где её менее всего могли ожидать, и с дистанции менее 1 000 м в 21:04 выпустила первую торпеду с надписью «За Родину», а затем ещё две - «За советский народ» и «За Ленинград». Четвёртая, уже взведенная торпеда «За Сталина», застряла в торпедном аппарате и едва не взорвалась, но её удалось обезвредить, закрыть люки аппаратов и погрузиться.
В 21:16 первая торпеда попала в нос корабля, позже вторая взорвала бассейн, где находились женщины флотского вспомогательного батальона, а последняя ударила в машинное отделение. Первой мыслью пассажиров было, что они наскочили на мину, но капитан Петерсон понял, что это была субмарина, и его первыми словами было: Das war’s («Вот и всё»).
Те пассажиры, которые не погибли от трёх взрывов и не утонули в каютах нижних палуб, в панике бросились к спасательным шлюпкам. В этот момент оказалось, что приказав закрыть, согласно инструкции, водонепроницаемые отсеки в нижних палубах, капитан нечаянно заблокировал часть команды, которая должна была заняться спуском шлюпок и эвакуацией пассажиров. Поэтому в панике и давке погибло не только много детей и женщин, но также многие из тех, кто выбрался на верхнюю палубу. Они не могли спустить спасательные шлюпки, потому что не умели этого делать, к тому же многие шлюпбалки обледенели, а судно уже получило сильный крен. Общими усилиями команды и пассажиров некоторые шлюпки удалось спустить на воду, и все же в ледяной воде оказалось много людей. От сильного крена судна с палубы оторвалась зенитная установка и раздавила одну из шлюпок, уже полную людей. Примерно через час после атаки «Вильгельм Густлофф» полностью затонул.
Миноносец «Лев» (бывший корабль голландского ВМФ) первым прибыл на место трагедии и начал спасение уцелевших пассажиров. Поскольку в январе температура уже была -18 °C, оставалось всего несколько минут до того, как наступало необратимое переохлаждение организма. Несмотря на это, кораблю удалось спасти 472 пассажира со шлюпок и из воды. На помощь также подошли корабли охранения другого конвоя - крейсера «Адмирал Хиппер», который тоже, кроме команды, ещё имел на борту около 1 500 беженцев. Из-за опасения атаки субмарин он не остановился и продолжал удаляться в безопасные воды. Другим кораблям (под «другими кораблями» понимается единственный эсминец Т-38, - на «Леве» не работала ГАС, «Хиппер» ушёл) удалось спасти ещё 179 человек.
Немногим больше чем через час новые корабли, которые пришли на помощь, смогли выловить только мёртвые тела из ледяной воды. Позже малый посыльный корабль, который прибыл на место трагедии, неожиданно нашёл, через семь часов после потопления лайнера, среди сотен мёртвых тел незамеченную шлюпку и в ней живого младенца, закутанного в одеяла, - последнего спасённого пассажира «Вильгельма Густлоффа»...
Осматривавший последнюю встреченную лодку матрос Вернер Фик увидел в ней странный сверток больших размеров. Подойдя к нему и размотав угол моряк увидел голову годовалого ребенка, который все еще подавал признаки жизни! Немедленное медицинское вмешательство спасло жизнь мальчика. Впоследствии бездетный Вернер Фик усыновил младенца, став, таким образом, единственным человеком, для которого страшная ночь гибели «Густлофа» стала самым счастливым днем в жизни.
В результате выжить удалось, по разным оценкам, от 1 200 до 2 500 человек из более чем 10 тысяч находившихся на борту. По максимальным оценкам, потери оцениваются в 9 343 жизни.
Некоторые немецкие историки высказывают версию, что в районе катастрофы «Густлоффа» находилась, по крайней мере, еще одна советская подводная лодка.
Вот как описывает этот эпизод немецкий военный историк Гвидо Кнопп в своей книге «Гибель «Густлоффа» (изд-во «Экон Ульштайн», Мюнхен, 2002 г.). По его версии «С-13» или другая русская подводная лодка атаковала, по крайней мере, один раз миноносец «Т-36», прибывший через сорок минут к месту катастрофы и заставший «Густлофф» еще на плаву. В 00:25 01.02.1945 раздался крик: «Торпеды по встречному курсу!». Лишь с большим трудом удалось командиру миноносца капитан-лейтенанту Херингу резко повернуть корабль на правый борт и избежать атаки».
В описании этого эпизода имеются удивительные расхождения в сообщениях спасшихся после катастрофы и в советских источниках. Историограф «Густлоффа» Хайнц Шён нашел в ходе своих исследований целый ряд свидетелей, которые сообщали, что сразу после гибели лайнера видели в море рубку подводной лодки и даже слышали, как подводники разговаривали между собой по-русски. Однако советские источники нигде не сообщают о всплытии «С-13» в этот момент. Бортовой журнал подводной лодки также подтверждает, что она уже ушла под воду. Может быть, в районе катастрофы находилась еще одна подводная лодка?
Хорст Манковка, подводник из 2-й учебной дивизии подводных сил, рассказывает: «Я стоял у борта. К тому времени «Густлофф» уже сильно накренился. Вдруг я увидел подводную лодку. Вначале я подумал, это немецкая лодка и сказал стоявшим рядом женщинам: «Успокойтесь, это подошли спасательные суда». Но затем я увидел, как с рубки вниз спускаются три человека, которые побежали вперед и начали разворачивать орудие. Тогда я осознал, что это должны быть русские. Через короткое время они вернулись в рубку, и лодка ушла».
Урсула Биркле, беженка из Восточной Пруссии подтвердила высказывание Манковки: «Тут появилось что-то длинное и черное, которое вдруг возникло из ниоткуда. Мы увидели орудие, направленное на нас. Затем лодка вновь исчезла».
Один из последних ныне здравствующих членов экипажа советской подводной лодки Алексей Астахов, проживающий в Кронштадте, утверждает, что «С-13» сразу же погрузилась и отошла от места торпедной атаки. Русские архивные материалы нигде не упоминают о повторном нападении подводной лодки. Все опубликованные документы говорят лишь об уходе «С-13» из опасной зоны под шквалом глубинных бомб.
Крупнейший специалист по истории военно-морских флотов периода Второй мировой войны немецкий профессор Ю. Ровер считает, что Маринеско упустил блестящую возможность атаковать один из самых крупных кораблей военно-морских сил Германии - тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер». Поскольку миноносец «Т-36» все еще подбирал уцелевших пассажиров «Густлоффа», то дрейфовавший рядом крейсер представлял для командира подводной лодки заманчивую цель. Но вне всяких сомнений советский подводник переоценил силу конвойного охранения «Хиппера». Тем не менее, советская подводная лодка настолько угрожала тяжелому крейсеру «Адмирал Хиппер», что тот был вынужден спасаться бегством, дав полный ход прямо через находившихся в этот момент в воде пассажиров «Густлоффа».
По данным Ровера, сверенным им с российскими источниками, в этот момент в Балтийском море находились семь советских подводных лодок:
«Щ-307» капитан-лейтенанта Калинина (4.1 - 3.2 45) - в районе Либау.
«С-13» капитана 3-го ранга Маринеско (11.1 - 15.2.45) - в районе отмели Штольпебанк.
«Щ-318» капитана 3-го ранга Лошкарева - в районе Мемеля.
«Щ-407» капитан-лейтенанта Бочарова - вначале перед островом Борнхольм, затем в центральной Балтике и перед Данцигской бухтой и полуострова Хель.
«Л-3» капитана 3-го ранга Коновалова (23.1 - 8.2.45) - постановка мин в районе Виндау.
«К-51» капитана 3-го ранга Дроздова (23.1 - 21.2.45) - в районе Кольберга, затем севернее Борнхольм и в Померанской бухте.
«М-90» капитан-лейтенанта Русина (29.1 - 9.245) - в районе Виндау.
Могла ли какая-либо из них также принять участие в атаке на немецкие корабли в этом районе? Теоретически, да. Однако конкретный ответ может быть дан лишь после того, как будут проанализированы данные из вахтенных журналов советских лодок.
(Лебедев Ю. Как погибал лайнер «Вильгельм Густлофф»?)
С этим не согласны авторы английской версии потопления «Густлоффа» К.Добсон, Д.Миллер и Р.Пейн, опубликовавшие в 1979 году книгу «Ночь ужаса» (в рус. переводе: «Правда о «Вильгельме Густлоффе» - С-Пб: Нева, 2005). По их мнению, «торпеды», вынудившие «Т-36» прекратить спасательную операцию, являлись оптическим обманом, вызванным лунным светом и волнами. За них была принята лунная дорожка с водяными пузырьками.
В Германии реакция на потопление «Вильгельма Густлоффа» на момент трагедии была довольно сдержанной. Немцы не разглашали масштабы потерь, чтобы не ухудшать моральное состояние населения ещё сильнее. Кроме того в тот момент немцы несли тяжёлые потери и в других местах.
Вопреки утверждениям ряда военных историков, трёхдневный траур по потопленному теплоходу в Германии не объявлялся (за всю войну он объявлялся только по уничтоженной в Сталинграде 6-й армии вермахта) и Гитлер не объявлял Маринеско своим личным врагом - на тот момент Германия несла тяжелейшие потери на фронтах, и Гитлер сообщение о гибели «Вильгельма Густлоффа» воспринял довольно равнодушно.
Однако по окончании войны в сознании многих немцев одновременная гибель стольких мирных людей и особенно тысяч детей на борту «Вильгельма Густлоффа» осталось раной, которую не заживило даже время. Вместе с бомбардировкой Дрездена эта трагедия остаётся одним из наиболее страшных событий Второй мировой войны для немецкого народа. Из четырёх капитанов, которые спаслись после гибели корабля, самый молодой, Колер, не выдержав чувства вины за трагедию «Вильгельма Густлоффа», вскоре после войны покончил жизнь самоубийством.
Если подвести краткие итоги «атаки века», получается следующее: утоплен крупный пассажирский лайнер не имевший, сам по себе, ни боевого значения, ни военных грузов. На его борту погибло: из 918 матросов и офицеров 2-й учебной дивизии подводных сил 406 человек (44 процента), из 173 членов экипажа - 90 (52 процента), из 373 женщин-военнослужащих - 250 (67 процента), из почти 5150 беженцев и раненных - 4600 (89 процента). В последнюю цифру вошло почти 3000 детей. Естественно, что Маринеско не мог знать истинной цены своей победы, но те, кто исследовал обстоятельства победы (если они занимались этим всерьез) вслед за ним не могли всего этого не знать. Можно ли назвать достигнутый результат «подвигом» с точки зрения достигнутых результатов? Боюсь, что нет.
В некоторых немецких публикациях в годы холодной войны, потопление «Густлоффа» называется преступлением против мирного населения, как и бомбардировка Дрездена союзниками. В 60-х гг. несколько немецких офицеров ВМФ в отставке обратились с официальным требованием признать потопление этого судна военным преступлением. Институт морского права (г. Киль, Германия) принял решение, которое полностью оправдало капитана подводной лодки С-13 Маринеско и признало, что «Вильгельм Густлофф» являлся законной военной добычей советских подводников. Несмотря на это, в годы «холодной войны» в Германии считали Маринеско военным преступником.
Также группа родственников тех, кто погиб на «Вильгельме Густлоффе», обратились в федеральный суд ФРГ с требованием компенсации за гибель близких в результате «незаконного потопления госпитального судна в нарушение международного права». При этом они ссылались на неприкосновенность госпитальных судов согласно Гаагской конвенции 1907 года.
Суд в иске отказал, сообщив, что «Густлофф» по нескольким пунктам нарушил эту конвенцию.
Исследователь катастрофы Хайнц Шён полагает, что лайнер представлял собой военную цель, и его потопление не являлось военным преступлением, так как: суда, предназначенные для перевозки беженцев, госпитальные суда должны были быть обозначены соответствующими знаками - красным крестом, не могли носить камуфляжную окраску, не могли идти в одном конвое вместе с военными судами. На их борту не могли находиться какие-либо военные грузы, стационарные и временно размещённые орудия ПВО, артиллерийские орудия или иные аналогичные средства.
«Вильгельм Густлофф» был боевым кораблём, на который позволили подняться тысячам беженцев. Вся ответственность за их жизнь, с того момента как они поднялись на боевой корабль, лежала на соответствующих должностных лицах немецкого военного флота. Таким образом, «Густлофф» являлся законной военной целью советских подводников, ввиду следующих фактов:
1. «Вильгельм Густлофф» не являлся безоружным гражданским судном: на его борту имелось вооружение, которым можно было бороться с кораблями и авиацией противника;
2. «Вильгельм Густлофф» являлся учебной плавучей базой для подводного флота Германии;
3. «Вильгельм Густлофф» шёл в сопровождении боевого корабля флота Германии (миноносец «Лев»);
4. Советские транспорты с беженцами и ранеными в годы войны неоднократно становились целями для германских подлодок и авиации (в частности, теплоход «Армения», потопленный в 1941 году в Чёрном море, вёз на своём борту более 5 тыс. беженцев и раненых. Выжило только 8 человек. Впрочем, «Армения», как и «Вильгельм Густлофф», нарушала статус санитарного судна и формально являлась законной военной целью)
В отличие от длительных поисков «Титаника», найти «Вильгельма Густлоффа» было легко. Его координаты на момент потопления (55°04′12″ с. ш. 17°24′36″ в. д.) оказались точными, к тому же корабль находился на сравнительно небольшой глубине - лишь 45 метров.
После войны советские специалисты посещали остатки корабля. Существует версия, что они искали среди обломков известную Янтарную комнату. Во время этих посещений средняя часть утонувшего корабля была подорвана, и остались только корма и нос. За послевоенные годы некоторые предметы с корабля оказались в частных коллекциях как сувениры.
Правительство Польши законодательно провозгласило это место братской могилой и запретило посещение остатков частными лицами. Исключение было сделано для ученых-исследователей, наиболее известным среди которых является Майк Боринг, он в 2003 году посетил обломки корабля и снял документальный фильм о своей экспедиции. На польских навигационных картах место обозначено как «Препятствие № 73».
Знал ли Маринеско, что на корабле были дети?
Вряд ли сам Маринеско знал, что атакует корабль с беженцами, тем более детьми. Он и «Штойбена» идентифицировал ошибочно, как «Эмдена». Зимняя ночь, непогода, суровое Балтийское море... в таких условиях он выполнил боевую задачу, не ведая, что творит. Это просто война, увы.
Маринеско вовсе не был бронзовым памятником самому себе при жизни. Живой человек, со своими достоинствами и недостатками. Судя по всему, Маринеско был добрым разгильдяем, который вовсе не горел желанием стать военным моряком, способным и на подвиги, и на безрассудство, и на добрые дела. Увлекался азартными играми, выпивкой, женщинами, поэтому не сделал карьеры.
14 сентября 1945 года вышел приказ № 01979 наркома ВМФ Н. Г. Кузнецова, где говорилось:
«За халатное отношение к служебным обязанностям, систематическое пьянство и бытовую распущенность командира Краснознамённой подводной лодки С-13 Краснознамённой бригады подводных лодок Краснознамённого Балтийского флота капитана 3 ранга Маринеско Александра Ивановича отстранить от занимаемой должности, понизить в воинском звании до старшего лейтенанта и зачислить в распоряжение военного совета этого же флота».
В 1960 году приказ о разжаловании был отменён, что дало возможность Маринеско, к тому времени уже очень больному, получать полную пенсию.
С 18 октября 1945 года по 20 ноября 1945 года Маринеско был командиром тральщика Т-34 2-го дивизиона тральщиков 1-й Краснознамённой бригады траления Краснознамённого Балтийского флота (Таллинский морской оборонительный район). 20 ноября 1945 года по приказу наркома ВМФ № 02521 старший лейтенант Маринеско А.И. уволен в запас.
После войны в 1946-1949 годах Маринеско работал старшим помощником капитана на судах Балтийского государственного торгового пароходства, в 1949 году - заместителем директора Ленинградского НИИ переливания крови.
В 1949 году был осужден на 3 года лишения свободы по обвинению в разбазаривании социалистической собственности, наказание отбывал в 1949-1951 годах в Ванино.
«Разбазаривание»
заключалось в том, что он раздал «государственный уголь» семьям погибших краснофлотцев, чтобы им было чем согреться в суровую послевоенную зиму...
Директор-хапуга строил дачу, хотел избавиться от принципиального зама. С согласия директора Александр Иванович развез по домам низкооплачиваемых работников валявшиеся во дворе списанные торфобрикеты. Директор сам же и позвонил в ОБХСС.
Первый состав суда распался. Прокурор, фронтовик, видя липу, от обвинения отказался, оба народных заседателя заявили особое мнение. Лишь судья П. В. Вархоева не сдалась.
Маринеско приговорили к 3 годам лишения свободы.
На такой срок далеко не отправляют. Но Маринеско загнали на Колыму. Запихнули в один вагон с недавними полицаями. Выжил...
10 октября 1951 года он был освобожден досрочно. Просидел почти два года. К этому времени уже посадили за хищения директора института.
В 1951-1953 годах работал грузчиком, топографом Онежско-Ладожской экспедиции, с 1953 года - руководил группой отдела снабжения на ленинградском заводе «Мезон»,где заслужил немало благодарностей, его портрет висел на Доске почета.
Вплоть до 1960 года, пока Александр Крон не выступил в газете, никто вокруг не знал о военных заслугах Александра Ивановича. Пенсию он получал небольшую, поэтому заработок был ограничен. Да еще алименты дочери. Заводские руководители пошли навстречу, разрешили зарабатывать сверх потолка. Нагрянула ревизия, по суду (опять суд!) Маринеско стал возвращать излишки. Когда смертельно заболел (рак горла и пищевода), излишки стали вычитать из пенсии.
Около двухсот офицеров, среди них - 20 адмиралов и генералов, 6 Героев Советского Союза, 45 командиров и комиссаров подводных лодок обратились в ЦК КПСС:
«Учитывая исключительные заслуги А.И. Маринеско перед нашей Родиной, убедительно просим и ходатайствуем о назначении Маринеско персональной пенсии. Нельзя признать справедливым, что столь заслуженный командир-подводник оказался в пенсионном обеспечении в неизмеримо худшем положении, чем офицеры, не участвовавшие в войне».
В просьбе отказали.
Маринеско написал Крону: «Последнее время - на 51-м году жизни я начинаю терять веру в Советскую власть».
М. Вайнштейн, бывший дивизионный механик, друг:
- Маринеско лежал в очень плохой больнице. Для госпиталя у него не хватало стажа. Мы, ветераны, пошли к командующему Ленинградской военно-морской базой Байкову. Адмирал был взбешен: «В нашем госпитале черт знает кто лечится, а для Маринеско нет места?». Тут же распорядился, дал свою машину.
Валентина Александровна:
- Именно тогда, а не позднее, как многие пишут, по дороге из больницы в госпиталь мы увидели корабли на рейде, и Саша единственный раз заплакал: «Больше я их никогда не увижу».
4 октября 1963 года писатель Сергей Смирнов в телепередаче сказал, что легендарный подводник живет практически в нищете. Со всех концов страны в Ленинград хлынули деньги, в том числе от студентов, пенсионеров - часто по три, пять рублей.
Валентина Александровна смогла теперь уволиться с работы, для нее поставили в палате кровать рядом. Умер, а переводы все шли...
25 ноября 1963 года Маринеско скончался. Ему было 50 лет.
Похоронен на Богословском кладбище Санкт-Петербурга.
Деньги, которые ему переплатили на заводе, не успели все вычесть из маленькой пенсии. И мертвый остался в долгу у Советской власти.
Отказали и в ходатайстве о персональной пенсии матери Маринеско. Татьяна Михайловна пережила сына на 12 лет. Жила в Одессе в коммунальной квартире, на девятом десятке лет за дровами и водой ходила во двор и пенсию получала - 21 рубль.
Звание Героя Советского Союза Александру Ивановичу Маринеско присвоено посмертно 5 мая 1990 года.
Так Маринеско герой или преступник?
Мне кажется, что жертва. И может быть на райской траве Маринеско играет с детьми, погибшими на «Вильгельм Густлофф»...
Упокой, Господи.
Источники:
«Wilhelm Gustloff»: история корабля
"Атака века" - подвиг или преступление? 65 лет со дня гибели "Вильгельма Густлоффа". Часть I
"Атака века" - подвиг или преступление? 65 лет со дня гибели "Вильгельма Густлоффа". Часть II
"Атака века". Неюбилейные размышления о гибели "Густлоффа"
Герой или преступник? 100 лет со дня рождения подводника Александра Маринеско
"Траектория краба"