Сто лет назад на Тверском бульваре
Газета "Московская перспектива" № 2, 2017 г.
"По традиции в начале года «Московская перспектива» рассказывает о главных событиях нашего города столетней давности. 1917 год - самый, пожалуй, тревожный и даже трагичный в истории нашей страны. Именно тогда произошло событие, вошедшее в советскую историю как Октябрьская революция, а на деле - большевистский переворот, который сильно затормозил развитие России, а во многом и повернул его вспять."
Автор - Алексей Митрофанов
Взято здесь:http://www.mperspektiva.ru/topics/14089/
Вдоль и поперек Тверского бульвара
Один из наиболее значительных эпизодов московских событий 1917 года - битва за дом градоначальника, располагавшийся на Тверском бульваре, 20. Его дореволюционная история богата. Здесь, в частности, допрашивали Александра Герцена. Здесь полицмейстер Николай Огарёв поражал посетителей своей необычной коллекцией. В. Гиляровский писал: «Вся стена была украшена карикатурами на полицию, начиная с древнейших времен. Здесь были и лубки, и вырезки из сатирических журналов, и оригиналы разных художников.
- Дорогая коллекция. Много лет ее собираю и не жалею денег! - говаривал Н.И. Огарёв».
Обер-полицмейстер Александр Козлов тайно ходил отсюда, со своей служебной квартиры, на противоположную сторону Тверского бульвара, навещать одну хорошенькую белошвейку. То и дело пересекался с бездомным студентом Владимировым, прогуливавшимся здесь теплыми летними ночами. Однажды Козлов все-таки решил проявить служебное рвение и спросил:
- Молодой человек, почему я то и дело встречаю вас по ночам, гуляющим вдоль бульвара?
На что тот ответил:
- Оттого, что не всем такое счастье, чтобы каждую ночь гулять поперек бульвара.
Неудивительно - роман Козлова был известен всей Москве.
Но в октябре 1917 года было не до сантиментов. Поэт Дон-Аминадо писал: «В московском градоначальстве принимают меры. Бразды правления взял на себя присяжный поверенный Вознесенский… Без конца курит трубку, набитую английским кнастером, и сопит.
Называют его сопкой Маньчжурии или просто Сопкой…
Большой приемный зал в здании градоначальства превращен в бивуак.
В креслах, на диванах, обитых пунцовым шелком, а то и попросту растянувшись на дорогих, полных пылью коврах, дремлют, сидят, стоят юнкера Алексеевского училища…
Без конца звонит телефон.
Из участковых комиссариатов весть одна другой тревожнее.
На улицах баррикады, на Пресне пожар, университет Шанявского на Миуссах занят отрядом рабочих, милиция разбегается, на вокзалах сходки, поезда не ходят, на подъездных путях развинчены рельсы, всем распоряжается Викжель, или еще короче. Всероссийский исполнительный комитет железнодорожных служащих.
С бульвара все чаще и чаще доносятся выстрелы...
Юнкера отстреливаются.
Есть раненые. Пробираясь ощупью, спотыкаясь в темноте, несут на носилках первую жертву. Карабкаясь ползком, а то и на четвереньках, при свете оплывшего огарка, присутствующие узнают убитого наповал.
Фамилия его - Бессмертный.
Трагическая игра слов напрашивается сама собой, но никто и звука не проронит».
Конечно, дом градоначальника в конце концов был взят большевиками - как, впрочем, и весь город, как и вся страна.
Из книги театральных судеб
В феврале 1917 года был закрыт Театр Таирова, располагавшийся все на том же Тверском бульваре, в доме 23. Он просуществовал совсем недолго - был открыт в 1914 году. Один из современников писал: «Я помню открытие театра, собравшее не очень много народу. Здание еще не было готово, на стенах зала виднелись пятна от сырости. Труппа в значительной мере состояла из начинающих актеров, но первый же спектакль - «Сакунтала» - приковал внимание к новому театру. Таиров организовал Общество друзей Камерного театра, выпускал журнал «Мастерство театра», газету «7 дней Камерного театра» и открыл художественный клуб «Эксцентрион».
Сам же художественный руководитель - режиссер Александр Яковлевич Таиров - вспоминал: «Он должен был возникнуть - так было начертано в книге театральных судеб. Ибо иначе как могло случиться, что во всей огромной путаной Москве отыскался дом номер 23 по Тверскому бульвару, в котором домовладельцы уже и сами подумывали о постройке театра, как могло случиться, что Воинское присутствие, солидно разместившееся в залах старинного особняка, как раз доживало последние месяцы своего контракта... Мы хотели работать вне зависимости от рядового зрителя, этого мещанина, крепко засевшего в театральных залах, мы хотели иметь небольшую камерную аудиторию своих зрителей, таких же неудовлетворенных, беспокойных и ищущих, как и мы, мы хотели сразу сказать расплодившемуся театральному обывателю, что мы не ищем его дружбы и мы не хотим его послеобеденных визитов.
Поэтому мы и назвали наш театр Камерным.
Ни к камерному репертуару, ни к камерным методам постановки и исполнения мы отнюдь не стремились - напротив, по самому своему существу они были чужды нашим замыслам и нашим исканиям».
И, разумеется, на этой театральной сцене блистала возлюбленная режиссера, актриса Алиса Коонен. Она, кстати, и подобрала это здание: «Мое внимание еще раньше привлекал здесь один особняк с красивой дверью черного дерева. Дом казался пустым и таинственным. По вечерам в окнах не было света. Таиров, оглядев особняк, согласился, что в нем «что-то есть». И, подойдя к двери, решительно позвонил... Таиров долго не возвращался. Наконец дверь отворилась. Мы уселись на скамейку, и он начал рассказывать. Таинственный особняк принадлежал трем братьям Паршиным. «Четыре зала, идущие анфиладой, не годятся, чтобы сделать театр... Ломать их грешно. Но есть возможность пристроить к ним небольшой зрительный зал и сцену. Само здание просто создано для театра», - восхищался Таиров, описывая белые мраморные стены и замечательную живопись на потолках».
Причиной закрытия послужила день ото дня ухудшающаяся ситуация на фронтах Первой мировой войны. В то время как в Москву съезжались сотнями санитарные вагоны с тяжело раненными, практически умирающими воинами, труппа считала не слишком этичным служение богине Мельпомене.
"По традиции в начале года «Московская перспектива» рассказывает о главных событиях нашего города столетней давности. 1917 год - самый, пожалуй, тревожный и даже трагичный в истории нашей страны. Именно тогда произошло событие, вошедшее в советскую историю как Октябрьская революция, а на деле - большевистский переворот, который сильно затормозил развитие России, а во многом и повернул его вспять."
Автор - Алексей Митрофанов
Взято здесь:http://www.mperspektiva.ru/topics/14089/
Вдоль и поперек Тверского бульвара
Один из наиболее значительных эпизодов московских событий 1917 года - битва за дом градоначальника, располагавшийся на Тверском бульваре, 20. Его дореволюционная история богата. Здесь, в частности, допрашивали Александра Герцена. Здесь полицмейстер Николай Огарёв поражал посетителей своей необычной коллекцией. В. Гиляровский писал: «Вся стена была украшена карикатурами на полицию, начиная с древнейших времен. Здесь были и лубки, и вырезки из сатирических журналов, и оригиналы разных художников.
- Дорогая коллекция. Много лет ее собираю и не жалею денег! - говаривал Н.И. Огарёв».
Обер-полицмейстер Александр Козлов тайно ходил отсюда, со своей служебной квартиры, на противоположную сторону Тверского бульвара, навещать одну хорошенькую белошвейку. То и дело пересекался с бездомным студентом Владимировым, прогуливавшимся здесь теплыми летними ночами. Однажды Козлов все-таки решил проявить служебное рвение и спросил:
- Молодой человек, почему я то и дело встречаю вас по ночам, гуляющим вдоль бульвара?
На что тот ответил:
- Оттого, что не всем такое счастье, чтобы каждую ночь гулять поперек бульвара.
Неудивительно - роман Козлова был известен всей Москве.
Но в октябре 1917 года было не до сантиментов. Поэт Дон-Аминадо писал: «В московском градоначальстве принимают меры. Бразды правления взял на себя присяжный поверенный Вознесенский… Без конца курит трубку, набитую английским кнастером, и сопит.
Называют его сопкой Маньчжурии или просто Сопкой…
Большой приемный зал в здании градоначальства превращен в бивуак.
В креслах, на диванах, обитых пунцовым шелком, а то и попросту растянувшись на дорогих, полных пылью коврах, дремлют, сидят, стоят юнкера Алексеевского училища…
Без конца звонит телефон.
Из участковых комиссариатов весть одна другой тревожнее.
На улицах баррикады, на Пресне пожар, университет Шанявского на Миуссах занят отрядом рабочих, милиция разбегается, на вокзалах сходки, поезда не ходят, на подъездных путях развинчены рельсы, всем распоряжается Викжель, или еще короче. Всероссийский исполнительный комитет железнодорожных служащих.
С бульвара все чаще и чаще доносятся выстрелы...
Юнкера отстреливаются.
Есть раненые. Пробираясь ощупью, спотыкаясь в темноте, несут на носилках первую жертву. Карабкаясь ползком, а то и на четвереньках, при свете оплывшего огарка, присутствующие узнают убитого наповал.
Фамилия его - Бессмертный.
Трагическая игра слов напрашивается сама собой, но никто и звука не проронит».
Конечно, дом градоначальника в конце концов был взят большевиками - как, впрочем, и весь город, как и вся страна.
Из книги театральных судеб
В феврале 1917 года был закрыт Театр Таирова, располагавшийся все на том же Тверском бульваре, в доме 23. Он просуществовал совсем недолго - был открыт в 1914 году. Один из современников писал: «Я помню открытие театра, собравшее не очень много народу. Здание еще не было готово, на стенах зала виднелись пятна от сырости. Труппа в значительной мере состояла из начинающих актеров, но первый же спектакль - «Сакунтала» - приковал внимание к новому театру. Таиров организовал Общество друзей Камерного театра, выпускал журнал «Мастерство театра», газету «7 дней Камерного театра» и открыл художественный клуб «Эксцентрион».
Сам же художественный руководитель - режиссер Александр Яковлевич Таиров - вспоминал: «Он должен был возникнуть - так было начертано в книге театральных судеб. Ибо иначе как могло случиться, что во всей огромной путаной Москве отыскался дом номер 23 по Тверскому бульвару, в котором домовладельцы уже и сами подумывали о постройке театра, как могло случиться, что Воинское присутствие, солидно разместившееся в залах старинного особняка, как раз доживало последние месяцы своего контракта... Мы хотели работать вне зависимости от рядового зрителя, этого мещанина, крепко засевшего в театральных залах, мы хотели иметь небольшую камерную аудиторию своих зрителей, таких же неудовлетворенных, беспокойных и ищущих, как и мы, мы хотели сразу сказать расплодившемуся театральному обывателю, что мы не ищем его дружбы и мы не хотим его послеобеденных визитов.
Поэтому мы и назвали наш театр Камерным.
Ни к камерному репертуару, ни к камерным методам постановки и исполнения мы отнюдь не стремились - напротив, по самому своему существу они были чужды нашим замыслам и нашим исканиям».
И, разумеется, на этой театральной сцене блистала возлюбленная режиссера, актриса Алиса Коонен. Она, кстати, и подобрала это здание: «Мое внимание еще раньше привлекал здесь один особняк с красивой дверью черного дерева. Дом казался пустым и таинственным. По вечерам в окнах не было света. Таиров, оглядев особняк, согласился, что в нем «что-то есть». И, подойдя к двери, решительно позвонил... Таиров долго не возвращался. Наконец дверь отворилась. Мы уселись на скамейку, и он начал рассказывать. Таинственный особняк принадлежал трем братьям Паршиным. «Четыре зала, идущие анфиладой, не годятся, чтобы сделать театр... Ломать их грешно. Но есть возможность пристроить к ним небольшой зрительный зал и сцену. Само здание просто создано для театра», - восхищался Таиров, описывая белые мраморные стены и замечательную живопись на потолках».
Причиной закрытия послужила день ото дня ухудшающаяся ситуация на фронтах Первой мировой войны. В то время как в Москву съезжались сотнями санитарные вагоны с тяжело раненными, практически умирающими воинами, труппа считала не слишком этичным служение богине Мельпомене.