(no subject)
Мне почти всегда снятся сны, где я вижу себя со стороны. Сегодня сон был от первого лица. Спокойный такой, без нервов, но вогнавший меня в оцепенение в 5 утра и впервые в жизни заставивший посреди ночи обратиться за помощью. Сюжет почти банален:
Я сижу в маленькой комнате, куда заходят знакомые, друзья и успокаивают меня. Мол, все через это пройдём, не нервничай, ок? Тут я понимаю, что никто из родных не заходил, встаю, подхожу к двери, открываю... и оказываюсь в бесконечно пустом простанстве, где за ширмой сидят мои родные, а перед ширмой горит костёр. Семью я не вижу, ведь надо обойти костёр, чтобы к ним подойти... Инстинктивно пытаюсь не смотреть на то, что горит. Почему, не знаю. И вроде уже вижу своих, когда случайно взглядываю на костёр и вижу догорающий в нём скелет. Свой собственный. И вспоминаю, что я умерла.
Сажусь за ширмой со своими. Мама сквозь слёзы спрашивает: "Как это произошло?" Я отвечаю: "Точно не помню, кажется, я умерла во сне". Митя встревает: "Мы встали утром, было жарко, собирались на пляж. Таня умылась, поела, села в кресло, закрыла глаза и больше никогда их не откроет". Кресло стояло в незнакомом мне доме в Индии. Я была остатком сознания горевшего в костре тела и чуть ли не впервые видела всё от первого лица.
Проснулась в оцепенении и точно знала, что если сейчас закрыть глаза, то открыв их, я увижу смерть. Не страх небытия, не страх смерти, не страх вообще, а чумовое нежелание её - конкретной смерти с кокретной внешностью, которая заберёт меня из тела, но не убьёт сознания. И если я не начну шуметь, то утром все подумают, что я мирно умерла во сне. Сильно резало в животе, было почему-то больно двигаться. С каким-то нереальным трудом дотянулась до телефона и набрала Митьку. Начало отпускать.
Я сижу в маленькой комнате, куда заходят знакомые, друзья и успокаивают меня. Мол, все через это пройдём, не нервничай, ок? Тут я понимаю, что никто из родных не заходил, встаю, подхожу к двери, открываю... и оказываюсь в бесконечно пустом простанстве, где за ширмой сидят мои родные, а перед ширмой горит костёр. Семью я не вижу, ведь надо обойти костёр, чтобы к ним подойти... Инстинктивно пытаюсь не смотреть на то, что горит. Почему, не знаю. И вроде уже вижу своих, когда случайно взглядываю на костёр и вижу догорающий в нём скелет. Свой собственный. И вспоминаю, что я умерла.
Сажусь за ширмой со своими. Мама сквозь слёзы спрашивает: "Как это произошло?" Я отвечаю: "Точно не помню, кажется, я умерла во сне". Митя встревает: "Мы встали утром, было жарко, собирались на пляж. Таня умылась, поела, села в кресло, закрыла глаза и больше никогда их не откроет". Кресло стояло в незнакомом мне доме в Индии. Я была остатком сознания горевшего в костре тела и чуть ли не впервые видела всё от первого лица.
Проснулась в оцепенении и точно знала, что если сейчас закрыть глаза, то открыв их, я увижу смерть. Не страх небытия, не страх смерти, не страх вообще, а чумовое нежелание её - конкретной смерти с кокретной внешностью, которая заберёт меня из тела, но не убьёт сознания. И если я не начну шуметь, то утром все подумают, что я мирно умерла во сне. Сильно резало в животе, было почему-то больно двигаться. С каким-то нереальным трудом дотянулась до телефона и набрала Митьку. Начало отпускать.