Если ты полюбишь Север - не разлюбишь никогда...
и все-таки это какое-то удивительно чувство, когда вместо комфортабельного самолетного кресла ты усаживаешься на лавку в вертолете.
Мой любимый МИ-8. Правда, залезать в вертолет летом и делать тоже самое зимой, когда снаружи - 30 - скажу я вам. От аэропорта до вертушки ехали на машинах скорой помощи, «нелегально», паспорта у нас никто не проверял =)
летели по вызову с фактории - места, куда привозят продукты для кочевников в тундре. Там, как правило, есть спутниковый телефон. Расстояние от чума до фактории зависит от миграции стойбища. В этот раз, чтобы позвонить доктору, родители ехали на буранах 2 часа: у ребенка температура, малышу 11 месяцев.
На борту с нами - Андрей Валерьевич Иванов и фельдшер Ирина. Доктор Иванов живет на севере уже 20 лет, хотя сам-украинец. Такой отличный, настоящий мужик. Один из немногих, кому кочевые ненцы доверяют безоговорочно. Называют его они «нарьян-доктор» (красный доктор) - за яркую куртку, которую в тундре видно издалека. Посмотрели маленького, закутали его в оленьи шкуры и забрали в вертолет, перед этим вышли на связь по спутнику через «черный чемоданчик» - передвижную станцию для видеосвязи с районной больницей для консультации.
Тундра - зимой в первый раз. Я видела ее в конце лета дважды - на Чукотке и в Якутии. Там была морошка, разноцветные цветы и травы, и некрасивые коричневые чумы. В этот раз все по-другому. Из вертушки - все белым-бело, только лесное ожерелье, окаймляющее берега одной из тысячи тундровых речушек, извивается змеей сколько глаз хватает.
И вот олени - сверху, как муравьишки, идут цепочкой, вот один резвый - брыкается на товарищей и скачет вокруг.
И вдруг - чум. Один посреди белого полотна. Труба, красивый дым уходит вверх и в сторону.
Да и чум красив - он от мороза серебристый.
Этот рейс здесь ждали. Но не ждали чертову дюжину журналистов, 26 глаз, жадных до местного быта. Но нам разрешают по очереди войти в жилище и даже фотографировать. Делать это в чуме можно только со вспышкой - потемки, горит только огонь в очаге да две керосинки.
Очаг - посередине. Чужим перемещаться в чуме можно только перед очагом. За ним - уже очень личное пространство, там тумбочка, всякая утварь и обереги или иконы (в последнее время ненцы все чаще уходят от язычества в веру Христа, но не всегда это православие, скорее баптизм - в Салехарде есть пара баптистских церквей). Слева от очага - полог старших, справа - «спальня» младших с детьми. Спальное место - оленьи шкуры. Прямо же здесь на них калачиками свернулись собачки. Выходить из чума не хочется, здесь очень тепло и пахнет дымом. Мимо из поселка Яр-Сале на «Буранах» проезжали двое - Яша и Паша, коренные ненцы. Остановились, снимали нас на мобильник, а мы снимали их. Уезжая, отчаянно махали оленьими рукавицами.
Улетаем в Яр-Сале, увозя с собой малыша и его бабушку - у нее распух глаз. Мама малыша плачет - она остается в тундре с старшими детьми и двумя мужчинами, которые сейчас на выпасе стада.
а теперь просто картинки
