Последний солдат погибший в Афгане
За отмечанием 25-летия вывода советских войск из Афганистана никто не вспоминает о последнем советском солдате, погибшим в этой бессмысленной войне.
Думаю, не ошибусь, если скажу, что с Игорем Ляховичем заочно знакомы многие "афганцы". Так уж устроена человеческая память, что из причастных к любому событию людей прочно фиксируются в ней имена лишь тех, кто был первым или стал последним его участником. Игорь Ляхович - один из последних солдат ограниченного контингента, погибших "за речкой" в боевой обстановке. Его смерть как бы поставила точку в ряду солдат - жертв необъявленной войны. Было это 7 февраля 1989 года. До окончательного вывода контингента на Родину оставалось чуть больше недели. Землю соседнего с тогдашним Советским Союзом государства уже покидали десантники, обеспечив перед этим беспрепятственный проход через Саланг боевым товарищам. Рассказ об Игоре Ляховиче построен на свидетельствах очевидца гибели солдата А. Боровика и письмах десантника "из-за речки" домой.
01. Игорь Ляхович крайний справа
Второй батальон парашютно-десантного полка карабкался на Саланг, к перевалу. В колонне бронетехники шла и БМП N 427. Гроздь прижавшихся друг к другу солдат в "брониках" облепила ее башню. Сзади сидели Андрей Ланшенков, Сергей Протапенко и Игорь Ляхович.
Вечером, в начале восьмого, батальон остановился у 43-й заставы, рядом с кишлаком Калатак. К этому времени темнота уже окутала землю. И комбат в целях маскировки приказал выключить все габаритные огни на машинах.
- Еще сутки, - задумчиво сказал Ляхович, - и будем на границе. Не вериться...
Раньше Ляхович служил в саперной роте. Вот и прозвали его новые сослуживцы из разведвзвода старшего лейтенанта Овчинникова Сапером. В разведке Ляхович обеспечивал выставление блокпостов, проверяя местность, где предстояло нести службу десантникам, на наличие взрывоопасных предметов. И за весь последний год во взводе не было "021" - убитых.
- Если на перевале армию не заклинит, - ответил Саперу Ланшенков, - то будем.
- Дай Бог, - отозвался Протапенко...
02. Игорь Ляхович
Из писем Игоря домой.
"7 ноября 1987 года.
Привет из Афганистана!
Здравствуйте, мама, папа, бабушка и Оксаночка!
Я уже нахожусь на месте постоянной службы. Отправили нас сюда - 12 человек - 4 ноября. В одну роту со мной попали только шестеро, остальных раскидали по другим подразделениям. Из этих шести - трое из Ростова, а вообще земляков почти нет. Вокруг нас - горы, до них 1,5 - 2 км. Там полно "духов". Стреляют и днем, и ночью. Но полк не обстреливают. Правда, иногда к нам реактивные снаряды залетают.
На боевые пойдем где-то через месяц".
"26 июля 1988 года.
Привет из Баграма!
Извините, что долго не писал. Были на боевых почти полтора месяца. Выводили файзабадскую группировку в Союз. Стояли на блоках, на горах возле дороги. Это примерно километров пятьсот от Баграма.
Мы простояли тихо. А вот первому батальону дали "оторваться". Там погиб мой земляк из Ростовской области - Лешка Техин. Мы вместе были в одних взводах - и в "учебке", и здесь. Они при подъеме нарвались на засаду, его ранило. Когда начали спускаться, рядом проходили на блоки солдаты из соседней дивизии. Подумали, "духи". И обстреляли наших с БМП. Четверых ранило, а Лешка умер от потери крови.
Когда нас будут выводить, не знаю. Скорее всего в январе - в Кировобад. Мы через три дня опять уходим на "войну", под Кабул. Сейчас жить стало "интереснее".
"1 октября 1988 года.
...У меня все нормально. Сейчас ходим в наряд почти каждый день. Пока никуда в ближайший месяц не собираемся. Наш батальон отдал свои машины для сопровождения агитотряда армии. Как и планировали, выйдем, наверное, где-то в конце января - начале февраля.
Так что еще повоюем!".
...Мороз наглел с каждой минутой. Водитель запустил двигатель, и солдат обдало гарью. Через пару секунд взревели движки всей колонны, но с места батальон не тронулся: не заводился "Урал" зампотеха. Пришлось открыть капот и проверить стартер.
- Нужен ключ на 17. Торцовый, - сказал зампотех.
Пока искали инструменты, солдаты 427-й курили, отогревая сигаретами посиневшие губы и пальцы.
- Хорошо... - сказал Сапер Ланшенкову, глубоко затягиваясь дымом.
Хотел добавить еще что-то, но вдруг красным пунктиром тьму прошили трассеры.
Передняя БМП предупредительно огрызнулась огнем. Остальные пока молчали: видно, комбат решил не ввязываться в перестрелку.
Ланшенков услышал, как Сапер что-то прохрипел ему в ухо и несколько раз судорожно глотнул воздух.
- Что-что? - переспросил Ланшенков.
Ляхович сидел в прежнем положении, лишь голову запрокинул как-то неестественно.
- Сапер! Ты как?! - крикнул Ланшенков.
Тот молчал...
Из писем Игоря домой.
"23 ноября 1988 года.
...Лежу в госпитале - с гепатитом. Я писал, что у нас большинство им переболело. Вот и я подхватил где-то. Когда заболел, наш батальон насовсем ушел на Саланг - до вывода войск. Забрали все мои вещи - и блокнот с адресами, и комсомольский, и письма, наверное. Так что я уже около двух месяцев писем не получаю. Наших здесь никого не осталось. Госпиталь и медсанбат скоро будут сворачивать и выводить в Союз.
...На Саланге "духи" ходят рядом с нашими блоками - метрах в пятидесяти. С "бурами", пулеметами, винтовками. В общем, со всем, что у них есть. Грабят колонны "зеленых", но по нашим пока не стреляют. Посмотрим, что дальше будет.
Осталось вроде бы немного. Но самое плохое время года - сыро и холодно, особенно на Саланге".
"5 декабря 1988 года.
...У меня все нормально. Служба идет на убыль. Скоро у нас начнется стодневка до приказа. Мы сейчас стоим на Саланге, на дороге. Еду готовим себе сами. Продукты и хлеб привозят.
Погода у нас более-менее нормальная. Днем еще тепло. Солнце светит, но быстро садится за горы. Мы находимся в ущелье, так что день у нас короткий".
...К 427-й подбежал ротный. Тряхнул Ляховича за плечи, заорал водителю:
- Включай фары! Посмотрим, где его зацепило.
Солдата аккуратно спустили с брони, положили прямо на дорогу, в желтый круг электрического света. Красная змейка крови заскользила по льду к обочине.
- Шея... - сказал ротный, вставая с колен. - Навылет. Пуля из затылка вышла, черт побери!
Прапорщик-санинструктор присел на корточки и потрогал левое запястье Сапера.
- Пульс, - сказал, - пока прощупывается.
Два солдата быстро отрезали рукав бушлата. Санинструктор тут же вколол в начавшую остывать руку промедол, ловко перетянул ее резиновым жгутом. Подождав, пока набухнет вена, вставил капельницу.
Ротный связался с комбатом, закричал в ларинг шлемофона:
- У меня, кажется, "ноль двадцать первый"!.. Как понял?
- Вези его на 46-ю! - ответил комбат. - Там медпункт есть.
Сапера положили на БМП. Водитель запустил двигатель. Машина дернулась и пошла в гору.
Ротный взял бушлат, накрыл Ляховича.
На 46-й врач минут пять пытался нащупать пульс, осмотрел рану.
- Все, - махнул рукой. - Шейные позвонки перебиты, перелом основания черепа, кровоизлияние в мозг. Все.
Ляховичу закрыли глаза, завернули в одеяло.
Вокруг БМП с телом Сапера молча стояли солдаты. Никто из них, конечно, не хотел стать последней жертвой афганской войны...
"Афганец" Евгений Бунтов на смерть Игоря Ляховича сразу, в том же горьком феврале 1989-го, откликнулся такими поэтическими строками:
Как жить хотелось нам с тобой!
В надежде озарялись лица...
Колонна, как в последний бой,
Рванула в сторону границы.
И вдруг ударил автомат,
Швырнув свинец со скал разбитых...
Хоть я ни в чем не виноват,
Я стал последним из убитых.
Думаю, не ошибусь, если скажу, что с Игорем Ляховичем заочно знакомы многие "афганцы". Так уж устроена человеческая память, что из причастных к любому событию людей прочно фиксируются в ней имена лишь тех, кто был первым или стал последним его участником. Игорь Ляхович - один из последних солдат ограниченного контингента, погибших "за речкой" в боевой обстановке. Его смерть как бы поставила точку в ряду солдат - жертв необъявленной войны. Было это 7 февраля 1989 года. До окончательного вывода контингента на Родину оставалось чуть больше недели. Землю соседнего с тогдашним Советским Союзом государства уже покидали десантники, обеспечив перед этим беспрепятственный проход через Саланг боевым товарищам. Рассказ об Игоре Ляховиче построен на свидетельствах очевидца гибели солдата А. Боровика и письмах десантника "из-за речки" домой.
01. Игорь Ляхович крайний справа
Второй батальон парашютно-десантного полка карабкался на Саланг, к перевалу. В колонне бронетехники шла и БМП N 427. Гроздь прижавшихся друг к другу солдат в "брониках" облепила ее башню. Сзади сидели Андрей Ланшенков, Сергей Протапенко и Игорь Ляхович.
Вечером, в начале восьмого, батальон остановился у 43-й заставы, рядом с кишлаком Калатак. К этому времени темнота уже окутала землю. И комбат в целях маскировки приказал выключить все габаритные огни на машинах.
- Еще сутки, - задумчиво сказал Ляхович, - и будем на границе. Не вериться...
Раньше Ляхович служил в саперной роте. Вот и прозвали его новые сослуживцы из разведвзвода старшего лейтенанта Овчинникова Сапером. В разведке Ляхович обеспечивал выставление блокпостов, проверяя местность, где предстояло нести службу десантникам, на наличие взрывоопасных предметов. И за весь последний год во взводе не было "021" - убитых.
- Если на перевале армию не заклинит, - ответил Саперу Ланшенков, - то будем.
- Дай Бог, - отозвался Протапенко...
02. Игорь Ляхович
Из писем Игоря домой.
"7 ноября 1987 года.
Привет из Афганистана!
Здравствуйте, мама, папа, бабушка и Оксаночка!
Я уже нахожусь на месте постоянной службы. Отправили нас сюда - 12 человек - 4 ноября. В одну роту со мной попали только шестеро, остальных раскидали по другим подразделениям. Из этих шести - трое из Ростова, а вообще земляков почти нет. Вокруг нас - горы, до них 1,5 - 2 км. Там полно "духов". Стреляют и днем, и ночью. Но полк не обстреливают. Правда, иногда к нам реактивные снаряды залетают.
На боевые пойдем где-то через месяц".
"26 июля 1988 года.
Привет из Баграма!
Извините, что долго не писал. Были на боевых почти полтора месяца. Выводили файзабадскую группировку в Союз. Стояли на блоках, на горах возле дороги. Это примерно километров пятьсот от Баграма.
Мы простояли тихо. А вот первому батальону дали "оторваться". Там погиб мой земляк из Ростовской области - Лешка Техин. Мы вместе были в одних взводах - и в "учебке", и здесь. Они при подъеме нарвались на засаду, его ранило. Когда начали спускаться, рядом проходили на блоки солдаты из соседней дивизии. Подумали, "духи". И обстреляли наших с БМП. Четверых ранило, а Лешка умер от потери крови.
Когда нас будут выводить, не знаю. Скорее всего в январе - в Кировобад. Мы через три дня опять уходим на "войну", под Кабул. Сейчас жить стало "интереснее".
"1 октября 1988 года.
...У меня все нормально. Сейчас ходим в наряд почти каждый день. Пока никуда в ближайший месяц не собираемся. Наш батальон отдал свои машины для сопровождения агитотряда армии. Как и планировали, выйдем, наверное, где-то в конце января - начале февраля.
Так что еще повоюем!".
...Мороз наглел с каждой минутой. Водитель запустил двигатель, и солдат обдало гарью. Через пару секунд взревели движки всей колонны, но с места батальон не тронулся: не заводился "Урал" зампотеха. Пришлось открыть капот и проверить стартер.
- Нужен ключ на 17. Торцовый, - сказал зампотех.
Пока искали инструменты, солдаты 427-й курили, отогревая сигаретами посиневшие губы и пальцы.
- Хорошо... - сказал Сапер Ланшенкову, глубоко затягиваясь дымом.
Хотел добавить еще что-то, но вдруг красным пунктиром тьму прошили трассеры.
Передняя БМП предупредительно огрызнулась огнем. Остальные пока молчали: видно, комбат решил не ввязываться в перестрелку.
Ланшенков услышал, как Сапер что-то прохрипел ему в ухо и несколько раз судорожно глотнул воздух.
- Что-что? - переспросил Ланшенков.
Ляхович сидел в прежнем положении, лишь голову запрокинул как-то неестественно.
- Сапер! Ты как?! - крикнул Ланшенков.
Тот молчал...
Из писем Игоря домой.
"23 ноября 1988 года.
...Лежу в госпитале - с гепатитом. Я писал, что у нас большинство им переболело. Вот и я подхватил где-то. Когда заболел, наш батальон насовсем ушел на Саланг - до вывода войск. Забрали все мои вещи - и блокнот с адресами, и комсомольский, и письма, наверное. Так что я уже около двух месяцев писем не получаю. Наших здесь никого не осталось. Госпиталь и медсанбат скоро будут сворачивать и выводить в Союз.
...На Саланге "духи" ходят рядом с нашими блоками - метрах в пятидесяти. С "бурами", пулеметами, винтовками. В общем, со всем, что у них есть. Грабят колонны "зеленых", но по нашим пока не стреляют. Посмотрим, что дальше будет.
Осталось вроде бы немного. Но самое плохое время года - сыро и холодно, особенно на Саланге".
"5 декабря 1988 года.
...У меня все нормально. Служба идет на убыль. Скоро у нас начнется стодневка до приказа. Мы сейчас стоим на Саланге, на дороге. Еду готовим себе сами. Продукты и хлеб привозят.
Погода у нас более-менее нормальная. Днем еще тепло. Солнце светит, но быстро садится за горы. Мы находимся в ущелье, так что день у нас короткий".
...К 427-й подбежал ротный. Тряхнул Ляховича за плечи, заорал водителю:
- Включай фары! Посмотрим, где его зацепило.
Солдата аккуратно спустили с брони, положили прямо на дорогу, в желтый круг электрического света. Красная змейка крови заскользила по льду к обочине.
- Шея... - сказал ротный, вставая с колен. - Навылет. Пуля из затылка вышла, черт побери!
Прапорщик-санинструктор присел на корточки и потрогал левое запястье Сапера.
- Пульс, - сказал, - пока прощупывается.
Два солдата быстро отрезали рукав бушлата. Санинструктор тут же вколол в начавшую остывать руку промедол, ловко перетянул ее резиновым жгутом. Подождав, пока набухнет вена, вставил капельницу.
Ротный связался с комбатом, закричал в ларинг шлемофона:
- У меня, кажется, "ноль двадцать первый"!.. Как понял?
- Вези его на 46-ю! - ответил комбат. - Там медпункт есть.
Сапера положили на БМП. Водитель запустил двигатель. Машина дернулась и пошла в гору.
Ротный взял бушлат, накрыл Ляховича.
На 46-й врач минут пять пытался нащупать пульс, осмотрел рану.
- Все, - махнул рукой. - Шейные позвонки перебиты, перелом основания черепа, кровоизлияние в мозг. Все.
Ляховичу закрыли глаза, завернули в одеяло.
Вокруг БМП с телом Сапера молча стояли солдаты. Никто из них, конечно, не хотел стать последней жертвой афганской войны...
"Афганец" Евгений Бунтов на смерть Игоря Ляховича сразу, в том же горьком феврале 1989-го, откликнулся такими поэтическими строками:
Как жить хотелось нам с тобой!
В надежде озарялись лица...
Колонна, как в последний бой,
Рванула в сторону границы.
И вдруг ударил автомат,
Швырнув свинец со скал разбитых...
Хоть я ни в чем не виноват,
Я стал последним из убитых.