Кураев про запрет карикатур
Не отправил вовремя.
Скажу свое мнение. У меня вот тоже есть какие-то мнения и даже убеждения. Они не религиозные, они атеистические и политические. И, поверьте, очень глубокие и искренние. И про людей с моими убеждениями (в том числе и про себя лично) я имел неоднократно возможность прочитать такие пакости, какие я и сам не факт бы что придумал бы даже про коммунистов. Мне пока не пришло в голову запрещать чужое мнение, даже если оно оскорбительно в том числе для меня лично.
Так случилось, что общество состоит из очень разных людей. С очень разными мировоззрениями. Часто взаимоисключающими. Исторический опыт показывает, что утверждение какой-то одной идеологии в качестве единственно верной всегда приводит к деградации общества и часто - к массовым жертвам.
Потому, может уже разрешить любое мнение, которое не связано с призывами к насилию?
Оригинал взят у diak_kuraev в Карикатура и псогос
Сегодня в программа ОРТ "Время покажет" я говорил по поводу запрета на религиозные карикатуры (повтор после 23 ч).
1. Оскорбительные карикатуры обидны. Но, мне кажется, дело собственно духовного делания - в том, чтобы брать под контроль свои обиды и реакции (вполне естественные реакции разъяренного альфа-самца), а не в том, чтобы затыкать рот кому-то другому.
2. Запрет на религиозные карикатуры вообще странен. Почему вне зоны критики и шуток должны быть религиозные служители? Вот Христос в Евангелии обличает весьма авторитетных книжников и фарисеев: "Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты". Если эту словесную эскападу переложить языком карандаша, получится вполне себе карикатура.
3. На карикатуре может быть изображен даже сам Христос - и это вовсе не будет оскорблением. Церковные предания из века в век распространяют свидетельства о том, чем кончается неискренняя исповедь. Когда священник говорит “прощаю и разрешаю”, открывается присутствие Христа, изрекающего: “А Я не разрешаю”... (источник я так и не знаю; обычно приписывают Павлу Препростому). Опять же переводим на язык рисования - и получаем вполне себе демотиватор.
Христос и Бог вполне уместны в сюжетах обличения "фарисейства": когда некий якобы "представитель Бога на земле" говорит или делает нечто, явно несогласное со вроде бы возвещаемым им Евангелием Христа.
4. Жесткая критика религиозных идей и лидеров вполне в традиции православного богословия.
Весьма уважаемый жанр античной литературы назывался псогос - «хула". «Жанр этот требовал от автора исключительно очернительства» (Чекалова А. А. Прокопий Кесарийский: личность и творчество // Прокопий Кесарийский. Война в Персами. Война с вандалами. Тайная история. М., 1993, с. 447).
В античных школах риторики специально преподавалось умение пронести по всем кочкам своего оппонента«Даже с судебного места обращался он к тяжущимся витиям совершенно запросто, дозволяя всяческие вольности: хоть кричи во все горло, хоть руками размахивай, хоть ходуном ходи, хоть издевайся над противником и прочее подобное - все, что принято делать для победы в прениях» (Либаний. Надгробное слово по Юлиану, 189).
От античной культуры Отцы унаследовали определенные нормы речевого и полемического этикета, довольно решительно отличающиеся от современных. В ход разрешалось пускать самые обидные сравнения и эпитеты, вполне нормальным считалось переходить от критики взглядов к критике самого оппонента - вплоть до критики особенностей его фигуры: «Как же быть правой мысли у тех, у кого и ноги кривы?» (святитель Василий Великий). «А с противоположной стороны какие-нибудь жабы, моськи, мухи издыхающие жужжат православным…» (преподобный Викентий Лиринский). «Выкидыши безумия, я говорю о ничтожных человечишках, недостойных и поздороваться с ними». «Словом ли надлежит назвать сказанное [еретиком Евномием] или скорее куском какой-то мокроты, выплевываемой при усилившейся водянке?» (святитель Григорий Нисский).
Почитайте откровенные издевательства над сектами у св. Иринея Лионского (христианского писателя и мученика 2 века) - Против ересей 1,13,3.
В Житии преп. Афанасия Афонского, написанном в начале 11 века монахом Афанасием повествуется, что когда кто-либо из братии поддавался «тирании дурного настроения» св. Афанасий подвергал виновного насмешкам братии: кто-либо из монахов начинал как бы случайно посмеиваться над ним, другой подхватывал, третий продолжал, четвертый отпускал еще какую-то шуточку, так что бедняга в конце концов не выдерживал и с жалобой прибегал к игумену (Житие Афанасия, 167). Осмеяние, видимо, было суровым, иначе виновному не пришлось бы «трагическими словами оплакивать свое бедственное положение". Насмешки, завершает свой рассказ автор Жития (р. 169), «раздражали старые раны и обнажали больные места, и боль содействовала смягчению упрямой души».
Запрещенное в карандаше скоро обернется и в запрет для слова. Я как человек, никогда не отказывавший себе в удовольствии покритиковать и даже вышутить сектантские взгляды и обычаи, могу ли требовать запрета на аналогичное поведение по отношению к своей вере?
5. В православных изданиях считается хорошим тоном размещать карикатуры на Дарвина и его гипотезу антропогенеза. Готовы ли православные отказаться от этого троллинга? Напомню:в 90-е годы протоиерей Глеб Каледа, доктор геолого-минералогических наук, входил в редакционную коллегию журнала «Православная беседа», но после напечатания в нем карикатуры на Чарльза Дарвина, на которой тот был изображен в виде обезьяны, отец Глеб демонстративно вышел из состава редколлегии журнала. Его возмутил факт неэтичного ведения научной дискуссии с издевательской карикатурой на давно умершего человека. Отец Глеб считал недопустимым помещать такие хамские выпады в христианском издании (www.pravmir.ru/zhizn-v-tserkvi-svyashhennik-gleb-kaleda/#ixzz3PNjx1N2V).
6. И совсем уж банальное: тот, кому разрешили подавать в суд за "оскорбление чувств", вряд ли сможет остановиться сам. "Чувства" нельзя объективно замерить. А аппетит приходит во время еды. Кого-то оскорбляет сам вид Креста. А кого-то - вид лицемерного кино-митрополита.
7. Путь всей русской классической литературы пролегает через оскорбленные государственно-благочестивые чувства. Но вспомните реакцию на "Ревизор" русского царя. "Всем досталось, а мне больше всех". И что за этим? Срок? Запрет? Высылка? Лишение зарплаты? Наоборот (http://www.portal-slovo.ru/philology/46891.php#_edn2).
8. Многие карикатуры "Шарли" мерзотны. Но запрещать на этом основании целый жанр и тематику - странно. У меня нет готового рецепта - как выбрать между ценностью неоскорбления достоинства (верующего) человека и ценностью свободы слова. Но однозначный выбор ни в пользу первой, ни в пользу второй, меня не убеждает. Нужны какие-то более тонкие решения. А в адрес тотального решения Роспотребнадзора "размещение в СМИ любых карикатур на религиозных деятелей недопустимо" хочется сказать что-то псогосное.
9. В нашей стране законодательный запрет на религиозные карикатуры излишен. У нас и так все "управляется вручную", и чтобы какой-нибудь журнал не превратился в аналог французского "шарли", достаточно одного звонка из администрации.
Скажу свое мнение. У меня вот тоже есть какие-то мнения и даже убеждения. Они не религиозные, они атеистические и политические. И, поверьте, очень глубокие и искренние. И про людей с моими убеждениями (в том числе и про себя лично) я имел неоднократно возможность прочитать такие пакости, какие я и сам не факт бы что придумал бы даже про коммунистов. Мне пока не пришло в голову запрещать чужое мнение, даже если оно оскорбительно в том числе для меня лично.
Так случилось, что общество состоит из очень разных людей. С очень разными мировоззрениями. Часто взаимоисключающими. Исторический опыт показывает, что утверждение какой-то одной идеологии в качестве единственно верной всегда приводит к деградации общества и часто - к массовым жертвам.
Потому, может уже разрешить любое мнение, которое не связано с призывами к насилию?
Оригинал взят у diak_kuraev в Карикатура и псогос
Сегодня в программа ОРТ "Время покажет" я говорил по поводу запрета на религиозные карикатуры (повтор после 23 ч).
1. Оскорбительные карикатуры обидны. Но, мне кажется, дело собственно духовного делания - в том, чтобы брать под контроль свои обиды и реакции (вполне естественные реакции разъяренного альфа-самца), а не в том, чтобы затыкать рот кому-то другому.
2. Запрет на религиозные карикатуры вообще странен. Почему вне зоны критики и шуток должны быть религиозные служители? Вот Христос в Евангелии обличает весьма авторитетных книжников и фарисеев: "Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты". Если эту словесную эскападу переложить языком карандаша, получится вполне себе карикатура.
3. На карикатуре может быть изображен даже сам Христос - и это вовсе не будет оскорблением. Церковные предания из века в век распространяют свидетельства о том, чем кончается неискренняя исповедь. Когда священник говорит “прощаю и разрешаю”, открывается присутствие Христа, изрекающего: “А Я не разрешаю”... (источник я так и не знаю; обычно приписывают Павлу Препростому). Опять же переводим на язык рисования - и получаем вполне себе демотиватор.
Христос и Бог вполне уместны в сюжетах обличения "фарисейства": когда некий якобы "представитель Бога на земле" говорит или делает нечто, явно несогласное со вроде бы возвещаемым им Евангелием Христа.
4. Жесткая критика религиозных идей и лидеров вполне в традиции православного богословия.
Весьма уважаемый жанр античной литературы назывался псогос - «хула". «Жанр этот требовал от автора исключительно очернительства» (Чекалова А. А. Прокопий Кесарийский: личность и творчество // Прокопий Кесарийский. Война в Персами. Война с вандалами. Тайная история. М., 1993, с. 447).
В античных школах риторики специально преподавалось умение пронести по всем кочкам своего оппонента«Даже с судебного места обращался он к тяжущимся витиям совершенно запросто, дозволяя всяческие вольности: хоть кричи во все горло, хоть руками размахивай, хоть ходуном ходи, хоть издевайся над противником и прочее подобное - все, что принято делать для победы в прениях» (Либаний. Надгробное слово по Юлиану, 189).
От античной культуры Отцы унаследовали определенные нормы речевого и полемического этикета, довольно решительно отличающиеся от современных. В ход разрешалось пускать самые обидные сравнения и эпитеты, вполне нормальным считалось переходить от критики взглядов к критике самого оппонента - вплоть до критики особенностей его фигуры: «Как же быть правой мысли у тех, у кого и ноги кривы?» (святитель Василий Великий). «А с противоположной стороны какие-нибудь жабы, моськи, мухи издыхающие жужжат православным…» (преподобный Викентий Лиринский). «Выкидыши безумия, я говорю о ничтожных человечишках, недостойных и поздороваться с ними». «Словом ли надлежит назвать сказанное [еретиком Евномием] или скорее куском какой-то мокроты, выплевываемой при усилившейся водянке?» (святитель Григорий Нисский).
Почитайте откровенные издевательства над сектами у св. Иринея Лионского (христианского писателя и мученика 2 века) - Против ересей 1,13,3.
В Житии преп. Афанасия Афонского, написанном в начале 11 века монахом Афанасием повествуется, что когда кто-либо из братии поддавался «тирании дурного настроения» св. Афанасий подвергал виновного насмешкам братии: кто-либо из монахов начинал как бы случайно посмеиваться над ним, другой подхватывал, третий продолжал, четвертый отпускал еще какую-то шуточку, так что бедняга в конце концов не выдерживал и с жалобой прибегал к игумену (Житие Афанасия, 167). Осмеяние, видимо, было суровым, иначе виновному не пришлось бы «трагическими словами оплакивать свое бедственное положение". Насмешки, завершает свой рассказ автор Жития (р. 169), «раздражали старые раны и обнажали больные места, и боль содействовала смягчению упрямой души».
Запрещенное в карандаше скоро обернется и в запрет для слова. Я как человек, никогда не отказывавший себе в удовольствии покритиковать и даже вышутить сектантские взгляды и обычаи, могу ли требовать запрета на аналогичное поведение по отношению к своей вере?
5. В православных изданиях считается хорошим тоном размещать карикатуры на Дарвина и его гипотезу антропогенеза. Готовы ли православные отказаться от этого троллинга? Напомню:в 90-е годы протоиерей Глеб Каледа, доктор геолого-минералогических наук, входил в редакционную коллегию журнала «Православная беседа», но после напечатания в нем карикатуры на Чарльза Дарвина, на которой тот был изображен в виде обезьяны, отец Глеб демонстративно вышел из состава редколлегии журнала. Его возмутил факт неэтичного ведения научной дискуссии с издевательской карикатурой на давно умершего человека. Отец Глеб считал недопустимым помещать такие хамские выпады в христианском издании (www.pravmir.ru/zhizn-v-tserkvi-svyashhennik-gleb-kaleda/#ixzz3PNjx1N2V).
6. И совсем уж банальное: тот, кому разрешили подавать в суд за "оскорбление чувств", вряд ли сможет остановиться сам. "Чувства" нельзя объективно замерить. А аппетит приходит во время еды. Кого-то оскорбляет сам вид Креста. А кого-то - вид лицемерного кино-митрополита.
7. Путь всей русской классической литературы пролегает через оскорбленные государственно-благочестивые чувства. Но вспомните реакцию на "Ревизор" русского царя. "Всем досталось, а мне больше всех". И что за этим? Срок? Запрет? Высылка? Лишение зарплаты? Наоборот (http://www.portal-slovo.ru/philology/46891.php#_edn2).
8. Многие карикатуры "Шарли" мерзотны. Но запрещать на этом основании целый жанр и тематику - странно. У меня нет готового рецепта - как выбрать между ценностью неоскорбления достоинства (верующего) человека и ценностью свободы слова. Но однозначный выбор ни в пользу первой, ни в пользу второй, меня не убеждает. Нужны какие-то более тонкие решения. А в адрес тотального решения Роспотребнадзора "размещение в СМИ любых карикатур на религиозных деятелей недопустимо" хочется сказать что-то псогосное.
9. В нашей стране законодательный запрет на религиозные карикатуры излишен. У нас и так все "управляется вручную", и чтобы какой-нибудь журнал не превратился в аналог французского "шарли", достаточно одного звонка из администрации.