Весенне-речное прогулочное.
Кажется, весна утвердилась в наших краях. Еще дня два назад, в противный промозглый серый день, сквозящий сыростью, трудно было поверить в правдивость прогнозов, но на этот раз синоптики не подкачали. Настоящее даже превосходит обещанное. Впрочем, уже вечером того сырого и серого дня вдруг что-то переключилось и стало очень тепло, но при этом было абсолютно ясное небо, усыпанное мохнатыми звездами.
Так что продолжаем с пацанами утренние прогулки вдоль реки. Вдоль спуска с каждым днем все больше фиалок. Некоторые неосторожно выскочили прямо на тропу, другие прикрылись навесиками из прошлогожней травы от яркого солнца. Приходится смотреть куда ставить ногу.
Пацаны косят налево, ну и направо, за ними только глаз да глаз, чуть зазеваешься, а они уже лакомятся какой-нибудь "отличной старой едой" или выдержанной дохлятинкой.
Река такая нефритовая, невероятная, а прямо напротив тропинки солнце бросило в нее щедрую пригоршню своих отражений.
Мы спускаемся и вспугиваем пару диких уток, те кое-как отрываются от воды, словно от присоски, с тяжким всхлипом отпускает их река, и грузно, словно бомбордировщики, летят они над водой. Еще парочка взлетает им вослед с недовольным кряканьем, типа, какого черта, так хорошо здесь устроились, ну куда вас несет...
Идем влево, к мосту, который тут зовут "кладка", потому что опоры его сложены из камней, возможно даже из речных отчасти. На опоры удожены бревны и доски. Раньше мосток был ветхий и не очень надежный, но зато очень живописный. После ремонта его надежность стала обратно-пропорциональна живописности. Отчасти поэтому я обычно снимаю реку с него, но таких кадров уже много, поэтому сегодня в кадре сам мост.
Возле старого млына Рич тщательно проверяет почту. Место там не на шутку исписанное всеми окрестными псами.
Поворачиваем обратно. Я все пытаюсь уловить тот нефритовый оттенок воды, но даже лайтрум не дал возможности воссоздать его в полноте. Толик называет такое фотофлуд. Пусть. Мне ужасно нравится эта вода и я делаю сто тысяч кадров.
Деревья - еще одна моя слабость. Я зачарована их графическими очертаниями, не могу пройти мимо.
Пацаны подустали, особенно Рич. Шнойцер, хоть и висит язык у него до колен, готов еще поскакать. По возвращении он не заходит в дом, а остается во дворе сторожить забор.
Так что продолжаем с пацанами утренние прогулки вдоль реки. Вдоль спуска с каждым днем все больше фиалок. Некоторые неосторожно выскочили прямо на тропу, другие прикрылись навесиками из прошлогожней травы от яркого солнца. Приходится смотреть куда ставить ногу.
Пацаны косят налево, ну и направо, за ними только глаз да глаз, чуть зазеваешься, а они уже лакомятся какой-нибудь "отличной старой едой" или выдержанной дохлятинкой.
Река такая нефритовая, невероятная, а прямо напротив тропинки солнце бросило в нее щедрую пригоршню своих отражений.
Мы спускаемся и вспугиваем пару диких уток, те кое-как отрываются от воды, словно от присоски, с тяжким всхлипом отпускает их река, и грузно, словно бомбордировщики, летят они над водой. Еще парочка взлетает им вослед с недовольным кряканьем, типа, какого черта, так хорошо здесь устроились, ну куда вас несет...
Идем влево, к мосту, который тут зовут "кладка", потому что опоры его сложены из камней, возможно даже из речных отчасти. На опоры удожены бревны и доски. Раньше мосток был ветхий и не очень надежный, но зато очень живописный. После ремонта его надежность стала обратно-пропорциональна живописности. Отчасти поэтому я обычно снимаю реку с него, но таких кадров уже много, поэтому сегодня в кадре сам мост.
Возле старого млына Рич тщательно проверяет почту. Место там не на шутку исписанное всеми окрестными псами.
Поворачиваем обратно. Я все пытаюсь уловить тот нефритовый оттенок воды, но даже лайтрум не дал возможности воссоздать его в полноте. Толик называет такое фотофлуд. Пусть. Мне ужасно нравится эта вода и я делаю сто тысяч кадров.
Деревья - еще одна моя слабость. Я зачарована их графическими очертаниями, не могу пройти мимо.
Пацаны подустали, особенно Рич. Шнойцер, хоть и висит язык у него до колен, готов еще поскакать. По возвращении он не заходит в дом, а остается во дворе сторожить забор.