Набоковщина
Тут в предыдущем моем посте о Достоевском мне в комментариях напомнили о критическом взгляде В. Набокова на большинство писателей (преимущественно, русских). Я вспомнила, что как раз на полке стоят его лекции, прочитанные в 40х-50х в Америке, и решила просмотреть его мысли о Достоевском. Сразу хочу сказать, что Ф.М. я полюбила за язык, за посторонние описания, за меткие психологические наблюдения, но философский и религиозный подтексты меня совершенно не привлекают (как и у Толстого). Я не люблю морализаторство (и в этом полностью согласна с Набоковым), в искусстве оно особенно диссонирует и мешает.
И вот нашла у Набокова в лекциях несколько чудесных мест как раз на эту тему:
О "Карамазовых":
"Вообще, когда автор изображает Дмитрия, его перо обретает исключительную живость, Дмитрий как бы постоянно освещен сильнейшими лампами, а вместе с ним все, кто его окружает. Но стоит появиться Алеше, как мы тотчас же погружаемся в совершенно иную, безжизненную стихию. Сумеречные тропы уводят читателя в угрюмый мир холодного умствования, покинутый гением искусства".
Об "Идиоте":
"Если к этому добавить, что он постоянно навязывает читателю свое толкование православия и, распутывая любой психологический или психопатический клубок, неизбежно приводит нас к Христу, вернее, к его собственному пониманию Христа и православия, мы лучше будем представлять, что нас раздражает в Достоевском-философе..."
И на ту же тему, разумеется, в лекции о Толстом:
О "Карениной":
"Идеологическая отрава - пресловутая «идейность» произведения (если прибегнуть к понятию, изобретенному современными критиками-шарлатанами) начала подтачивать русскую прозу в середине прошлого века и прикончила ее к середине нашего. Поначалу может показаться, что проза Толстого насквозь пронизана его учением. На самом же деле его проповедь, вялая и расплывчатая, не имела ничего общего с политикой, а творчество отличает такая могучая, хищная сила, оригинальность и общечеловеческий смысл, что оно попросту вытеснило его учение"..
"Так и хочется порой выбить из-под обутых в лапти ног мнимую подставку и запереть в каменном доме на необитаемом острове с бутылью чернил и стопкой бумаги, подальше от всяких этических и педагогических "вопросов", на которые отвлекался, вместо того чтобы любоваться завитками темных волос на шее Анны Карениной"
Меня удивили и хорошо порадовали его мысли, и сразу пришла параллель с той живописью, которая существовала примерно в то же время, когда создавались эти произведения. В первую очередь, вспомнились полотна Нестерова: "Святая Русь", картины, изображающие сюжеты из жизни Сергия Радонежского, и другие некоторые работы (не спорю, есть у него и чудесные вещи!). Всех их, на мой взгляд, объединяет желание художника выразить идею или изобразить стереотип (елейность, определенную позу и пр.), что тоже является идеей. Да, мы приходим к проблемной точке: сосуществованию мысли и творчества, разума и искусства. Почему-то, меня даже передвижники, даже соцреализм не раздражают в этом плане так, как псевдорусский стиль, назовем это так. Да, Нестеров был на грани псевдорусского стиля и сложения модерна, в котором он работал и писал религиозные сюжеты и даже иконы, но где все случилось гораздо гармоничнее.
В этом смысле меня еще всегда ужасно вводят в тоску храмы, построенные с попыткой копировать, повторить древность (в данном случае говорю и о псевдорусских и византийских постройках и о современных повторениях). Ой, все, сейчас меня понесет еще на одну больную тему - про консерватизм в Церкви, которую навеяла френдлента, поэтому замолкаю. И так ушла далеко...
И вот нашла у Набокова в лекциях несколько чудесных мест как раз на эту тему:
О "Карамазовых":
"Вообще, когда автор изображает Дмитрия, его перо обретает исключительную живость, Дмитрий как бы постоянно освещен сильнейшими лампами, а вместе с ним все, кто его окружает. Но стоит появиться Алеше, как мы тотчас же погружаемся в совершенно иную, безжизненную стихию. Сумеречные тропы уводят читателя в угрюмый мир холодного умствования, покинутый гением искусства".
Об "Идиоте":
"Если к этому добавить, что он постоянно навязывает читателю свое толкование православия и, распутывая любой психологический или психопатический клубок, неизбежно приводит нас к Христу, вернее, к его собственному пониманию Христа и православия, мы лучше будем представлять, что нас раздражает в Достоевском-философе..."
И на ту же тему, разумеется, в лекции о Толстом:
О "Карениной":
"Идеологическая отрава - пресловутая «идейность» произведения (если прибегнуть к понятию, изобретенному современными критиками-шарлатанами) начала подтачивать русскую прозу в середине прошлого века и прикончила ее к середине нашего. Поначалу может показаться, что проза Толстого насквозь пронизана его учением. На самом же деле его проповедь, вялая и расплывчатая, не имела ничего общего с политикой, а творчество отличает такая могучая, хищная сила, оригинальность и общечеловеческий смысл, что оно попросту вытеснило его учение"..
"Так и хочется порой выбить из-под обутых в лапти ног мнимую подставку и запереть в каменном доме на необитаемом острове с бутылью чернил и стопкой бумаги, подальше от всяких этических и педагогических "вопросов", на которые отвлекался, вместо того чтобы любоваться завитками темных волос на шее Анны Карениной"
Меня удивили и хорошо порадовали его мысли, и сразу пришла параллель с той живописью, которая существовала примерно в то же время, когда создавались эти произведения. В первую очередь, вспомнились полотна Нестерова: "Святая Русь", картины, изображающие сюжеты из жизни Сергия Радонежского, и другие некоторые работы (не спорю, есть у него и чудесные вещи!). Всех их, на мой взгляд, объединяет желание художника выразить идею или изобразить стереотип (елейность, определенную позу и пр.), что тоже является идеей. Да, мы приходим к проблемной точке: сосуществованию мысли и творчества, разума и искусства. Почему-то, меня даже передвижники, даже соцреализм не раздражают в этом плане так, как псевдорусский стиль, назовем это так. Да, Нестеров был на грани псевдорусского стиля и сложения модерна, в котором он работал и писал религиозные сюжеты и даже иконы, но где все случилось гораздо гармоничнее.
В этом смысле меня еще всегда ужасно вводят в тоску храмы, построенные с попыткой копировать, повторить древность (в данном случае говорю и о псевдорусских и византийских постройках и о современных повторениях). Ой, все, сейчас меня понесет еще на одну больную тему - про консерватизм в Церкви, которую навеяла френдлента, поэтому замолкаю. И так ушла далеко...