Про "Сагу о Форсайтах"
Восполнила недавно пробел (в юности так и не собралась с духом) и прочитала "Сагу о Форсайтах". На самом деле читать нормальным способом, глазами, я бы и сейчас с духом не собралась, но на моё счастье эту книжку прочитал хороший актёр (Fred Williams), и я его послушала. Долго слушала, 42 часа, 40 минут чистого времени (сколько посуды перемыто, овощей нарезано и дорожек пройдено!... :)) И вот, что имею по этому поводу сказать.
Во-первых (я этого не знала, а теперь вот знаю и делюсь), Голсуорси, оказывается, получил за "Сагу" Нобелевскую премию по литературе в 1932 году. Прямым текстом так и было сформулировано: "for his distinguished art of narration which takes its highest form in The Forsyte Saga".
Во-вторых, совершенно неожиданно (не говоря уже о том, что приятно :)), выяснилось, что один из самых положительных гороев «Саги» называет сам себя феминистом. Да, вот так прямо и говорит в книжке, написанной в начале 20-го века и изданной в переводе в Советском Союзе: «Я, знаете ли, как теперь, кажется, принято говорить, "феминист"». Конкретно там идёт речь о праве женщины не жить «с мужчиной, которого она определенно не любит». Сейчас это как бы уже общепринято, но и такие права в своё время приходилось защищать феминист(к)ам.
Самое большое недоумение при чтении: как советские читатели понимали всякие конкретные детали по части материального и финансового устройства жизни Форсайтов? Как это всё можно было перевести на «советский русский»? Ведь «Сага» - это в каком-то смысле энциклопедия капитализма. Потом посмотрела русскоязычный текст (и даже немного послушала - русскоязычная запись тоже существует) и убедилась, что перевести таки перевели, и довольно точно. Но тут такое дело. Термины сами по себе употребили правильные, словарь их узнаёт, но да ведь никто тогда не понимал значений этих терминов по сути. Из всех капиталистических штуковин в Союзе были разве что трёхпроцентные облигации (да и то - "государственного займа"), которые иногда даже покупали (причём, было время, что принудительно). Но, скажем, "консоли"? Что за зверь такой? Советские люди могли об этом разве что догадываться - ну, те, кого это вообще интересовало. К слову, муж мой, который вообще говоря, не большой книгочей, и прочитал книжек в общей сложности существенно меньше меня, как раз "Сагу" читал ещё в "те времена", и интересовало его в ней именно то, как буржуйская жизнь была устроена.
Ещё одна интересная деталь. Оказывается, сам Джон Голсуорси в реальной жизни выступил в роли разлучника, прям как герой "Саги", красавец-архитектор Филип Босини - увёл жену у кузена.
Теперь собственно о книге - т.е. литературе. Книга эта безусловно интересная и мощная. Есть в ней и история (и не одна, как и положено в романе, и тем более саге - конгломерате романов), и развитие выпуклых, живых характеров, и явно выраженный авторский стиль. Нобелевка вполне заслужена. И тем не менее, и тем не менее...
Если присмотреться поближе, то становится ясно, что всё держится на Форсайтах-мужчинах, хоть старых, хоть молодых, а самый сложный и потому человечный из них - это, конечно, "главный злодей" Сомс.
Мы не только видим и слышим, что и как он делает, говорит, ходит, думает, ест, хочет... Мы чувствуем то, что он чувствует, даже когда мы понимаем, как он "не прав". Мы ощущаем его ограниченность и самоубийственный эгоизм. И эта наша вовлечённость, наше соучастие делает процесс чтение таким привлекательным и увлекательным.
Да и другие Форсайты-мужчины тоже живые и интересные - каждый по-своему. А вот форсайтские дамы, девы и тётушки - все, как одна - довольно-таки плоские, чтобы не сказать карикатурные персонажи. Каждая представляет свой архетип, довольно яркий и даже убедительный, но не больше.
Есть, правда и один мужчина из "главных", который тоже получился неживым. Как ни странно, это Босини - несмотря на личные параллели с автором (а может именно из-за них). Уж и не знаю, какая там психологическая подоплёка, но Голсуорси изобразил его довольно плакатаным "юношей бледным со взором горящим".
Ну, а самая вопиющая нежизнеспособная химера - это главная героиня, прекрасная Айрини, которую у нас при переводе назвали Ирэн. Она так же похожа на живую женщину из плоти и крови, со своими мыслями и чувствами, как героиня какой-нибудь картины какого-нибудь прерафаэлита. Вот такая, к примеру (чтоб понятнее было, что я имею в виду):
Это, конечно, прелестно и гламурно, но взгляд автора (да и зрителей) "на предмет" тут посторонний и "потребительнский", приникающий в мир героини не глубже, чем на толщину ткани её платья (ну, может, ещё и белья). Мы ничего не знаем об этой женщине, кроме чисто внешних характеристик: красивая, загадочная, томная, обаятельная, привлекательная, желанная и т.д. и т.п.
Вот так же и Ирэн. Ею все восхищаются, её все хотят, за неё сражаются, а она только ходит, дышит, смотрит, плачет, улыбается, уклоняется от контактов или, наоборот, идет на контакт... Автор хорошо и убедительно описал, как она выглядит и функционирует. Но он, похоже, не имеет ни малейшего понятия и, как следствие, не может и нам сообщить о том, что она за человек, чем дышит, что чувствует, как мыслит, почему совершает тот или иной поступок. Не говоря уже о том, что мы не видим и не понимаем динамики ее характера. Ну, к примеру: юной девой она была такая и сякая; замужняя жизнь за нелюбимым сделала её такой и сякой; роман с Босини принёс ей такие и сякие опыт и переживания; побег от Сомса и самостоятельная жизнь помогли ей созреть и прозреть до такого и сякого, и т.д. и т.п. Мы знаем, что с ней все эти вещи произошли, но как она их переживала, нам так и не показали. Ну, разве что "снаружи": локон вьётся, грудь волнуется, платье шелестит, и пахнет духами...
Вообще, вот этот период самостоятельной и одинокой жизни Ирэн - самая нереалистическая и какая-то "романтически условная", прямо сказочная линия романа. Ну, надо было её куда-то деть на несколько лет, пока у обоих Джолионов свои процессы произойдут, чтобы они смогли пересечься, когда он (сначала один, а потом второй) будут уже свободными и готовыми к встрече, вот и поместил её автор в приличную квартиру со служанкой и дал приличную работу, которая может обеспечить скромную, но отнюдь не низкую, не "придонную" жизнь... Да если бы женщине в те ремена можно было так просто заработать не только с помощью гувернантства или проституции, и устроить свою жизнь "с нуля", оказавшись буквально на улице без гроша в кармане, зачем ей надо было с Сомсом вообще связываться? Неужто она просто "халявщица", соблазнившаяся "золотой клеткой"? А как же тогда идеал? Короче говоря, в этой частной истории с Ирэн Голсуорси выступает не как реалист, а как романтик и даже отчасти сказочник (в сказках от героев и героинь не требуется цельность характеров и правдоподобие ситуаций; своеволие автора может спокойно лягушку превратить в деву-красавицу и обратно -- по обстоятельствам).
И не удивительно, что Ирэн страшно раздражает многих читателей. Они чувствуют, что их обманывают. Ну, действительно, с одной стороны, автор без обиняков провозглашает, что она - ходячий идеал. С другой стороны, из текста того же автора видно, например, что её отношение к выросшему сыну - крайне собственническое и эгоистическое, ничем не лучше, чем у Сомса было по отношению к ней. И это на самом деле очень интересный поворот сюжета - если бы автор сделал его сознательно, если бы он показал нам, так сказать, генезис её чувств и поступков, включая "заражение" Сомсовскими грехами (или наличие их в зародышевом состояии с самого начала). Но глубина проникновения автора в мир Ирэн, к сожалению, таки равна толщине ткани ее платья. Мы, читатели, так и не знаем о ней ничего, кроме того, что некоторые её поступки не соответствуют её репутации, а некоторые истории о ней не вписываются в реалистические представления о жизни.
Это я всё к чему? Вовсе не к тому, что так уж хочу покритиковать Голсуорси. Он в этом смысле "виноват" не больше, чем остальные писатели-мужчины его времени (плюс-минус поколение). И он сам, и его читатели (можно сказать, общество в целом) не очень-то стремились знать и понимать, что там у женщин внутри на самом деле. Ну, разве что кроме сногсшибающей новости, что женщины тоже могут любить избирательно, а не любого, кого им подсунут - уже большое достижение.
Неудивительно, что первыми начали сообщать читателям правду о женском внутреннем мире (во всём его разнообразии и полноте, или хотя бы намекая на его разнообразие и полноту) именно авторы-женщины (такие, например, как более молодые современницы Голсуорси: Кэтрин Мэнсфилд, Вирджиния Вулф, Дороти Паркер, Мьюриэл Спарк, Юдора Уэлти... - это ежели навскидку, и чтоб писали примерно про "те времена"). Потом к ним присоединились и мужчины, хотя некий вполне понятный "гендерный перекос" остаётся и по сей день: у мужчин-авторов обычно лучше получаются герои-мужчины (и анти-герои тоже), а у женщин-авторов, стало быть, женщины. А ежели авторы пытаются писать "перекрёстно", то нередко, извиняюсь, брешут. Особенно мужчины о женщинах - уж больно им биология мешает, сбивая на потребительское отношение и описание. Женщин биология всё-таки меньше отвлекает от внимательного рассмотрения и проникновения во внутренний мир мужчин. Речь тут, понятно, идёт не о всех женщинах, а только о тех, у кого есть литературное дарование, конечно. (Есть у меня в этом смысле подозрение, что писателям обоих полов с гомосексуальными склонностями в этом смысле легче; но это мысль очевидно сырая и поверхностная, и я её защищать не буду, по крайней мере пока))... Случаются тут, правда, и довольно интересные исключения, но это уже другой разговор.
Во-первых (я этого не знала, а теперь вот знаю и делюсь), Голсуорси, оказывается, получил за "Сагу" Нобелевскую премию по литературе в 1932 году. Прямым текстом так и было сформулировано: "for his distinguished art of narration which takes its highest form in The Forsyte Saga".
Во-вторых, совершенно неожиданно (не говоря уже о том, что приятно :)), выяснилось, что один из самых положительных гороев «Саги» называет сам себя феминистом. Да, вот так прямо и говорит в книжке, написанной в начале 20-го века и изданной в переводе в Советском Союзе: «Я, знаете ли, как теперь, кажется, принято говорить, "феминист"». Конкретно там идёт речь о праве женщины не жить «с мужчиной, которого она определенно не любит». Сейчас это как бы уже общепринято, но и такие права в своё время приходилось защищать феминист(к)ам.
Самое большое недоумение при чтении: как советские читатели понимали всякие конкретные детали по части материального и финансового устройства жизни Форсайтов? Как это всё можно было перевести на «советский русский»? Ведь «Сага» - это в каком-то смысле энциклопедия капитализма. Потом посмотрела русскоязычный текст (и даже немного послушала - русскоязычная запись тоже существует) и убедилась, что перевести таки перевели, и довольно точно. Но тут такое дело. Термины сами по себе употребили правильные, словарь их узнаёт, но да ведь никто тогда не понимал значений этих терминов по сути. Из всех капиталистических штуковин в Союзе были разве что трёхпроцентные облигации (да и то - "государственного займа"), которые иногда даже покупали (причём, было время, что принудительно). Но, скажем, "консоли"? Что за зверь такой? Советские люди могли об этом разве что догадываться - ну, те, кого это вообще интересовало. К слову, муж мой, который вообще говоря, не большой книгочей, и прочитал книжек в общей сложности существенно меньше меня, как раз "Сагу" читал ещё в "те времена", и интересовало его в ней именно то, как буржуйская жизнь была устроена.
Ещё одна интересная деталь. Оказывается, сам Джон Голсуорси в реальной жизни выступил в роли разлучника, прям как герой "Саги", красавец-архитектор Филип Босини - увёл жену у кузена.
Теперь собственно о книге - т.е. литературе. Книга эта безусловно интересная и мощная. Есть в ней и история (и не одна, как и положено в романе, и тем более саге - конгломерате романов), и развитие выпуклых, живых характеров, и явно выраженный авторский стиль. Нобелевка вполне заслужена. И тем не менее, и тем не менее...
Если присмотреться поближе, то становится ясно, что всё держится на Форсайтах-мужчинах, хоть старых, хоть молодых, а самый сложный и потому человечный из них - это, конечно, "главный злодей" Сомс.
Мы не только видим и слышим, что и как он делает, говорит, ходит, думает, ест, хочет... Мы чувствуем то, что он чувствует, даже когда мы понимаем, как он "не прав". Мы ощущаем его ограниченность и самоубийственный эгоизм. И эта наша вовлечённость, наше соучастие делает процесс чтение таким привлекательным и увлекательным.
Да и другие Форсайты-мужчины тоже живые и интересные - каждый по-своему. А вот форсайтские дамы, девы и тётушки - все, как одна - довольно-таки плоские, чтобы не сказать карикатурные персонажи. Каждая представляет свой архетип, довольно яркий и даже убедительный, но не больше.
Есть, правда и один мужчина из "главных", который тоже получился неживым. Как ни странно, это Босини - несмотря на личные параллели с автором (а может именно из-за них). Уж и не знаю, какая там психологическая подоплёка, но Голсуорси изобразил его довольно плакатаным "юношей бледным со взором горящим".
Ну, а самая вопиющая нежизнеспособная химера - это главная героиня, прекрасная Айрини, которую у нас при переводе назвали Ирэн. Она так же похожа на живую женщину из плоти и крови, со своими мыслями и чувствами, как героиня какой-нибудь картины какого-нибудь прерафаэлита. Вот такая, к примеру (чтоб понятнее было, что я имею в виду):
Это, конечно, прелестно и гламурно, но взгляд автора (да и зрителей) "на предмет" тут посторонний и "потребительнский", приникающий в мир героини не глубже, чем на толщину ткани её платья (ну, может, ещё и белья). Мы ничего не знаем об этой женщине, кроме чисто внешних характеристик: красивая, загадочная, томная, обаятельная, привлекательная, желанная и т.д. и т.п.
Вот так же и Ирэн. Ею все восхищаются, её все хотят, за неё сражаются, а она только ходит, дышит, смотрит, плачет, улыбается, уклоняется от контактов или, наоборот, идет на контакт... Автор хорошо и убедительно описал, как она выглядит и функционирует. Но он, похоже, не имеет ни малейшего понятия и, как следствие, не может и нам сообщить о том, что она за человек, чем дышит, что чувствует, как мыслит, почему совершает тот или иной поступок. Не говоря уже о том, что мы не видим и не понимаем динамики ее характера. Ну, к примеру: юной девой она была такая и сякая; замужняя жизнь за нелюбимым сделала её такой и сякой; роман с Босини принёс ей такие и сякие опыт и переживания; побег от Сомса и самостоятельная жизнь помогли ей созреть и прозреть до такого и сякого, и т.д. и т.п. Мы знаем, что с ней все эти вещи произошли, но как она их переживала, нам так и не показали. Ну, разве что "снаружи": локон вьётся, грудь волнуется, платье шелестит, и пахнет духами...
Вообще, вот этот период самостоятельной и одинокой жизни Ирэн - самая нереалистическая и какая-то "романтически условная", прямо сказочная линия романа. Ну, надо было её куда-то деть на несколько лет, пока у обоих Джолионов свои процессы произойдут, чтобы они смогли пересечься, когда он (сначала один, а потом второй) будут уже свободными и готовыми к встрече, вот и поместил её автор в приличную квартиру со служанкой и дал приличную работу, которая может обеспечить скромную, но отнюдь не низкую, не "придонную" жизнь... Да если бы женщине в те ремена можно было так просто заработать не только с помощью гувернантства или проституции, и устроить свою жизнь "с нуля", оказавшись буквально на улице без гроша в кармане, зачем ей надо было с Сомсом вообще связываться? Неужто она просто "халявщица", соблазнившаяся "золотой клеткой"? А как же тогда идеал? Короче говоря, в этой частной истории с Ирэн Голсуорси выступает не как реалист, а как романтик и даже отчасти сказочник (в сказках от героев и героинь не требуется цельность характеров и правдоподобие ситуаций; своеволие автора может спокойно лягушку превратить в деву-красавицу и обратно -- по обстоятельствам).
И не удивительно, что Ирэн страшно раздражает многих читателей. Они чувствуют, что их обманывают. Ну, действительно, с одной стороны, автор без обиняков провозглашает, что она - ходячий идеал. С другой стороны, из текста того же автора видно, например, что её отношение к выросшему сыну - крайне собственническое и эгоистическое, ничем не лучше, чем у Сомса было по отношению к ней. И это на самом деле очень интересный поворот сюжета - если бы автор сделал его сознательно, если бы он показал нам, так сказать, генезис её чувств и поступков, включая "заражение" Сомсовскими грехами (или наличие их в зародышевом состояии с самого начала). Но глубина проникновения автора в мир Ирэн, к сожалению, таки равна толщине ткани ее платья. Мы, читатели, так и не знаем о ней ничего, кроме того, что некоторые её поступки не соответствуют её репутации, а некоторые истории о ней не вписываются в реалистические представления о жизни.
Это я всё к чему? Вовсе не к тому, что так уж хочу покритиковать Голсуорси. Он в этом смысле "виноват" не больше, чем остальные писатели-мужчины его времени (плюс-минус поколение). И он сам, и его читатели (можно сказать, общество в целом) не очень-то стремились знать и понимать, что там у женщин внутри на самом деле. Ну, разве что кроме сногсшибающей новости, что женщины тоже могут любить избирательно, а не любого, кого им подсунут - уже большое достижение.
Неудивительно, что первыми начали сообщать читателям правду о женском внутреннем мире (во всём его разнообразии и полноте, или хотя бы намекая на его разнообразие и полноту) именно авторы-женщины (такие, например, как более молодые современницы Голсуорси: Кэтрин Мэнсфилд, Вирджиния Вулф, Дороти Паркер, Мьюриэл Спарк, Юдора Уэлти... - это ежели навскидку, и чтоб писали примерно про "те времена"). Потом к ним присоединились и мужчины, хотя некий вполне понятный "гендерный перекос" остаётся и по сей день: у мужчин-авторов обычно лучше получаются герои-мужчины (и анти-герои тоже), а у женщин-авторов, стало быть, женщины. А ежели авторы пытаются писать "перекрёстно", то нередко, извиняюсь, брешут. Особенно мужчины о женщинах - уж больно им биология мешает, сбивая на потребительское отношение и описание. Женщин биология всё-таки меньше отвлекает от внимательного рассмотрения и проникновения во внутренний мир мужчин. Речь тут, понятно, идёт не о всех женщинах, а только о тех, у кого есть литературное дарование, конечно. (Есть у меня в этом смысле подозрение, что писателям обоих полов с гомосексуальными склонностями в этом смысле легче; но это мысль очевидно сырая и поверхностная, и я её защищать не буду, по крайней мере пока))... Случаются тут, правда, и довольно интересные исключения, но это уже другой разговор.