ПУТЕВЫЕ ЗАПИСКИ ЛЕКАРЯ ЗИББЕРШТЕЙНА. Долины Согеты и Жаланаш, перевал Санташ.
Десятый переход 27 же июля от подошвы гор Сюгаты до подошвы оных на другой стороне 15 верст.
От места отрядного роздыха дорога поворачивается вправо и пролегает чрез весь хребет гор Сюгаты по каменистой почве, быв перерываема горами и ущелинами, отчего и при самом изобилии в травах и водах, на ней нет никаких кочевьев и караваны почитают переход сей труднейшим. Его можно бы было обходить способною дорогою, но путь сей находится во власти китайских колмыков, а потому караваны не имеют там своего направления.
[Spoiler (click to open)]
Одиннадцатый переход 28 июля от подошвы гор Сюгаты до первой ущелины гор Тура-агыр 30 верст.
Дорога от гор Сюгаты идет в правую руку к горам Тура-Азыр по равнине, простирающейся между сих гор в обе стороны на самое большое пространство. На равнине сей в правой стороне кочуют киргизские волости: Акштыки, Альджаны и Кызыл-Буруки, ведения султана Кулана, народ известный уже из предыдущего моего описания; а влево находятся кочевья китайских калмыков. Здесь караваны могут довольствоваться всем нужным с наилучшим избытком, ибо равнина вмещает в себе богатые травы и воды и солнечные места. Сюда-то стекаются киргизы из самых отдаленных мест поправлять скота и особенно верблюдов. Кроме сих богатств природы, здесь производится славное хлебопашество, принадлежащее по кочевым местам калмыкам и киргизам. На водах, чрез равнину текущих находится много мельниц, я из любопытства нарочито проводил там около суток, дабы видеть действие оных и нашел, что они довольно хорошо устроены, одним словом равнина сия есть богатейший источник для довольствия киргизского народа, там кочующего.
Двенадцатый переход 28 же июля чрез щель, до окончания оной 15 верст.
От роздыха нашего дорога идет в щель гор Тура-Адыр и после пролегает чрез большие каменистые увалы, не дающие из себя никакого произрастания и вод. Его можно бы обходить другим путем гораздо способнейшим, но он находится во власти китайских калмыков, а потому караваны избрали трудный путь по необходимости. Здесь, когда проходишь верхи гор, вдали видна прелестнейшая игра природы, с одной стороны блещет река Иля, протекающая по лугам изгибами, с другой видна большая гора Калкан, из которой киргизы достают нарочитое количество свинцу, а с третьей показываются кочевья калмыков и виден китайский караул, именуемый Мерке.
Недалеко от того места, где отряд остановился, дорога, по которой мы имели направление, разделяется на две части, одна протягивается к горам Киргиз-Алатау, или к дикокаменным киргизам, а другая ведет в кочевья калмыков. Любопытствуя о образе жизни сего народа, я нарочито ездил в их аулы и нашел, что они от киргизского нимало не отличаются.
Тринадцатый переход от ущелины гор Тура-Агыр до ключа Карабулак 32 версты.
От окончания первой ущелины гор Тура-Агыр дорога к подошве гор Кунгай-Алатуа до ключа Карабулак проходит чрез равнину, между сим пространством лежащую. Обильная сия равнина, простираясь в длину более нежели на 100 верст, имеет начало от реки большого Чалека и оканчивается у реки Чарым, около того места, где находятся четыре китайские караула на дороге, ведущей ко всем пограничным городам, близь черных киргиз лежащим, и на котором кочуют калмыки; на ней производятся хорошие хлебопашества и есть много водяных и ветреных мельниц.
Нападение на отряд Казыл-Бурыков.
Переход сей, сколько способный, столько и обильный кормами, много опасен для караванов. Кызыл-Бурыки киргизы ведения султана Кулана, кочуя у подошвы гор Кунгай-Алатуа, не дают здесь свободного ходу; они причиняют всегда большие грабежи и столь к ним приобвыкли, что мечтали уже страшить и самый отряд наш своим набегом. Вот каким образом случилось мне видеть и узнать на опыте их отважность: Кызыл-Бурыки, конечно, заметив нас еще накануне, спускавшихся с гор Тура-Агыр, собрались в числе почти 400 человек, а на другой день, когда вышли мы на равнину, они стремительно пустились с гор к отряду. Здесь справедливость требует от меня объяснить, что хорунжий Нюхалов при нападении сем поступил весьма благоразумно: он завидел толпу сию и приготовив отряд свой ко всякому случаю, сам со мною и двумя урядниками отправился к ним навстречу и зная разговор киргизской, посредством оного успел их остановить; потом, дав чувствовать сим дикарям, что они весьма много потерпят от того, если отважатся вступить в драку с отрядом или нарушат спокойствие своих соседей, он так хорошо обуздал их, что они, потеряв охоту и намерение отважиться на что либо, воротились в аулы. Изведения о сем нападении, достоверно мною собранные, показывают, что киргизы сии были научены самим султаном Куланом напугать русский отряд; но испуг сей был бы пагубою многих из них, если бы при отряде был другой, не столько благомыслящий начальник.
Четырнадцатый переход 30 июля от Карабулика до речки Мерке 25 верст.
Дорога от ключа поворачивается направо в первую щель гор Кунгай Алатау и достигает до левого берега речки Мерке. Пространство на этом переходе никем необитаемо, высокие горы покрываются вечным снегом, растущий лес из больших пихт и елей, годных даже на самое корабельное строение, беспрерывные водоскаты, упадающие с гор стремительно, словом все виды натуры, охлаждаясь сами под влиянием атмосферы, ровно действуют и на проходящих. Трудный сей переход можно бы было обойти в другом месте, где ходят и самые караваны, но как путь тот лежит уже в ведении китайских караулов, около коих отряд, согласно данной хорунжему Нюхалову инструкции, не смея появляться, принужден был избрать сию многотрудную дорогу; ибо только одна она ведет прямо в землю дикокаменных киргиз, куда отряд был назначен.
Июля 31 пятнадцатый переход от речки Мерке до речки Талдасу 32 версты.
Дорога, от места ночлега нашего, поворачиваясь направо и пролегая чрез смежную цепь гор Кунгай-Алатау, спускается при выходе к речке Талдысу; она имеет не только хорошие травы и воды, но изобилует и самыми фруктовыми деревьями урюка и яблок, смородина, малина и другие ягоды растут здесь с большим избытком. Но при столь щедрых дарах натурального плодородия, дорога опасна от стремнин и оврагов; начиная от самого Каратала и до владения черных киргиз я не видал еще другого столь трудного и опаснейшего прохода, каков есть на этом месте; тут высота гор столь велика, что с верхов оных, горы, вчерашний день нами проходимые, казались уже самыми мелкими снежными буграми, и промежутки оных, имея большие каменистые овраги с снежною покатостью и заросший отовсюду лес, слишком много страшит проходящих. Сверх сего место сие может назваться и обиталищем больших животных, как то: сохатых, маралов и медведей, которых мы там видели весьма часто. Проход сей также почитается и гнездом воров и скопищем грабителей, сюда стекаются для баранты и разорения караванов Юсунские и черные киргизы; оба сии неприязненные народа грабят в свою очередь друг друга и вместе разоряют торговцев. Успех всегда остается на той стороне, которая после нападения с отнятым скотом или вещами успеет захватить проход сей, ибо они, пользуясь сим местом, скрываются в горах безопасно. Народы сии так окоренели в набегах, что нередко тревожат и скрадывают китайские караулы, на дороге сей стоящие.
Шестнадцатый переход 31 же июля от речки Талдысу до речки Карасу 10 верст.
Дорога от речки Талдысу поворачивается направо и идет равниною, принадлежащею черным киргизам. На ней находятся три переправы, по мелководию и отлогим берегам нимало не затруднительные, первая чрез реку Талдысу, вторая чрез реку Тюп, впадающую в озеро Ис-Сыкуль, и третья чрез речку Карасу, стекаемую в Тюп. Равнина, простираясь в ширину на 90, а в длину на 20 верст, облегает с одной стороны горами Кунгай-Алатау, с другой - противоположной, горами Теске-Алатау, при подошвах коих кочуют черные киргизы, с правой руки прикрыта она озером Ис-Сыкулем, а в левую между гор проходит большая караванная дорога в города Кошкар, Яркент и Аксу, которая от торговцев называется там по местному положению Сентаж; у сего-то места находятся и те китайские четыре караула, о которых я говорил уже выше. Все караваны, имеющие свое направление в вышеозначенные города, никак не могут миновать сей равнины, она, доставляя им все необходимое, могла бы служить главнейшею подпорою в продовольствии скота после таких многотрудных переходов, но кочевой народ бугинских киргиз, питаясь одними грабежами и стекаясь весьма часто к самой дороге, наносит им тяжкие удары; он до такой крайности дерзок, что вредит даже и самым китайцам, выходящим из главного Кульджинского управления для смены караулов в города: Аксу, Аркент, Кошкар и Турпан.