АНТИСЕМИТИЗМ И ВЫСОКАЯ КУЛЬТУРА В МОСКВЕ
Вот вам два факта за два дня. Нет, всё-таки три - за три.
Первый. 22 января профессор географического факультета МГУ выгнал из аудитории студента, пришедшего сдавать экзамен в кипе (малюсенькая шапочка, мужской головной убор религиозных евреев). То есть он предложил студенту или снять кипу, или покинуть аудиторию. Студент вышел, обратился в секретариат и в итоге сдал экзамен другому преподавателю. После чего подал жалобу в ректорат. Об этом сообщил вчера Центр "Сова".
Второй. 23 января (сегодня) я сходил на концерт классической музыки в Иностранку (ВГБИЛ). Концерт был отличный, большое спасибо! После концерта мы с подругой принялись рассматривать корешки старых немецких и французских книг в шкафах Овального зала. Я обычно кепку не снимаю в помещениях по совершенно не религиозным причинам, а, так скажем, по личным обстоятельствам. И тут ко мне возмущённо-уничижительно обратилась ещё одна слушательница концерта, дама с одухотворённым лицом: "Вы разве не знаете, что все мужчины должны всегда снимать головные уборы, входя в помещение, а тем более приходя на концерт?!" Мне сразу не понравилось это "все", это "всегда" и это "должны", и это непререкаемое учительство в её тоне. "Мы что тут, в пионерском лагере? Или ещё в каком?" - подумал я. А вслух вежливо ответил: "Нет, не все мужчины. Не всегда". Дама настаивала: "Все! Всегда!" "Знаете, не во всех культурах", - вступила тут моя подруга, тоже вежливо, после чего мы снова повернулись к шкафам и продолжили рассматривать корешки французских и немецких книг, некоторые из которых, судя по наклейкам на корешках, явно попали сюда из какой-то немецкой библиотеки.
Пятью минутами позже, уже когда мы, надев пальто, покидали замечательный Овальный зал замечательной Библиотеки иностранной литературы, та же дама, присутствия которой мы и не заметили в гардеробе, уже вполне с базарными интонациями выкрикнула: "И нечего тут ходить в кепке, это вам не жидовское местечко!" Ладно, подумал я, хочет как на базаре... Мы ушли, не прощаясь.
Ну и вот третий факт, его можно расположить под условной датой 21 января, потому что именно в этот день в Пушкинском музее закончилась выставка Хаима Сутина, французского художника, родившегося в Российской империи. В биографии Сутина музейные работники упомянули о том, что умер он в 1943 году в возрасте 50 лет от тяжёлой болезни и что провожать его на кладбище пришли только его последняя подруга, да два художника, одним из которых был Пикассо. Почему-то они не нашли нужным упомянуть, что Сутин как еврей вынужден был скрываться в вишистской (формально не оккупированной) части Франции: как любому еврею ему грозила депортация и смерть в лагере. И Сутин скрывался, но когда болезнь обострилась, друзья повезли его нелегально в оккупированный Париж делать операцию, к врачу, который согласился делать её нелегально. И не довезли совсем чуть-чуть, Сутин умер в машине. Поэтому-то и похороны оказались без огласки. Поэтому трое человек на похоронах. Сутин очень известный художник и очень хороший. Если музейщики чего-то не знали, могли бы и погуглить, например. Или Холокост у нас что, никому не известное понятие среди работников высокой культуры, а 1943 год как дата смерти никаких мыслей не навевает? Выставка открылась ещё осенью, но не все читают длинные тексты, не все ходят сразу после открытия, так что на это обстоятельство обратил внимание журналист Михаил Соколов в своём фэйсбуке уже в январе этого года. После чего и я сходил, посмотрел. Художник отличный, выставка замечательная, а надпись странная. В 1943 году. От тяжёлой болезни. Формально: правда. А если по правде?
Ну и как, антифашистские демонстрации 19 января по-прежнему кажутся вам устаревшими, неактуальными, исчерпавшими повестку? А ведь поводов к ним гораздо больше и касаются, они, разумеется, не только евреев.
С приветом из Москвы,
Влад Тупикин
23 января 2018 года
Первый. 22 января профессор географического факультета МГУ выгнал из аудитории студента, пришедшего сдавать экзамен в кипе (малюсенькая шапочка, мужской головной убор религиозных евреев). То есть он предложил студенту или снять кипу, или покинуть аудиторию. Студент вышел, обратился в секретариат и в итоге сдал экзамен другому преподавателю. После чего подал жалобу в ректорат. Об этом сообщил вчера Центр "Сова".
Второй. 23 января (сегодня) я сходил на концерт классической музыки в Иностранку (ВГБИЛ). Концерт был отличный, большое спасибо! После концерта мы с подругой принялись рассматривать корешки старых немецких и французских книг в шкафах Овального зала. Я обычно кепку не снимаю в помещениях по совершенно не религиозным причинам, а, так скажем, по личным обстоятельствам. И тут ко мне возмущённо-уничижительно обратилась ещё одна слушательница концерта, дама с одухотворённым лицом: "Вы разве не знаете, что все мужчины должны всегда снимать головные уборы, входя в помещение, а тем более приходя на концерт?!" Мне сразу не понравилось это "все", это "всегда" и это "должны", и это непререкаемое учительство в её тоне. "Мы что тут, в пионерском лагере? Или ещё в каком?" - подумал я. А вслух вежливо ответил: "Нет, не все мужчины. Не всегда". Дама настаивала: "Все! Всегда!" "Знаете, не во всех культурах", - вступила тут моя подруга, тоже вежливо, после чего мы снова повернулись к шкафам и продолжили рассматривать корешки французских и немецких книг, некоторые из которых, судя по наклейкам на корешках, явно попали сюда из какой-то немецкой библиотеки.
Пятью минутами позже, уже когда мы, надев пальто, покидали замечательный Овальный зал замечательной Библиотеки иностранной литературы, та же дама, присутствия которой мы и не заметили в гардеробе, уже вполне с базарными интонациями выкрикнула: "И нечего тут ходить в кепке, это вам не жидовское местечко!" Ладно, подумал я, хочет как на базаре... Мы ушли, не прощаясь.
Ну и вот третий факт, его можно расположить под условной датой 21 января, потому что именно в этот день в Пушкинском музее закончилась выставка Хаима Сутина, французского художника, родившегося в Российской империи. В биографии Сутина музейные работники упомянули о том, что умер он в 1943 году в возрасте 50 лет от тяжёлой болезни и что провожать его на кладбище пришли только его последняя подруга, да два художника, одним из которых был Пикассо. Почему-то они не нашли нужным упомянуть, что Сутин как еврей вынужден был скрываться в вишистской (формально не оккупированной) части Франции: как любому еврею ему грозила депортация и смерть в лагере. И Сутин скрывался, но когда болезнь обострилась, друзья повезли его нелегально в оккупированный Париж делать операцию, к врачу, который согласился делать её нелегально. И не довезли совсем чуть-чуть, Сутин умер в машине. Поэтому-то и похороны оказались без огласки. Поэтому трое человек на похоронах. Сутин очень известный художник и очень хороший. Если музейщики чего-то не знали, могли бы и погуглить, например. Или Холокост у нас что, никому не известное понятие среди работников высокой культуры, а 1943 год как дата смерти никаких мыслей не навевает? Выставка открылась ещё осенью, но не все читают длинные тексты, не все ходят сразу после открытия, так что на это обстоятельство обратил внимание журналист Михаил Соколов в своём фэйсбуке уже в январе этого года. После чего и я сходил, посмотрел. Художник отличный, выставка замечательная, а надпись странная. В 1943 году. От тяжёлой болезни. Формально: правда. А если по правде?
Ну и как, антифашистские демонстрации 19 января по-прежнему кажутся вам устаревшими, неактуальными, исчерпавшими повестку? А ведь поводов к ним гораздо больше и касаются, они, разумеется, не только евреев.
С приветом из Москвы,
Влад Тупикин
23 января 2018 года