СОВРЕМЕННОЕ РУССКОЕ ВЕГЕТАРИСКОТСТВО
(с опорой на духовные ценности)
Мы встретились с подругой ближе к восьми в абсолютно пустом кабаке с большим выбором разнообразных напитков и небольшим вегетарианским меню. В восемь, возможно, начнётся концерт, предупредил нас бармен, но уверенности нет, ибо девушка, которая за него отвечает, ушла краситься час назад и с тех пор не появлялась. «Ну и к лучшему», - подумал я, - «мы давно не виделись, можно будет поговорить в относительной тишине». Только час спустя я понял, насколько был прав - и не из-за шума, а...
О приближении концерта нас оповестил около девяти вечера запах поджариваемой в масле картошки: в зале появились две зрительницы и сделали заказ. Вскоре вышла и певица в чёрном мини на бретельках, о которых первым делом зачем-то сообщила, что они розовые, как и её помада. Ладно, может быть, я плохо различаю цвета...
Следом нагрянула компания из четырёх подвыпивших, и один из двух вошедших мужчин, побыковатее, тут же стал несколько невежливо привязываться к «готичному» нефору, оказавшемуся сотрудником кабака. Певица вступилась: «Давайте без членовредительства, сегодня же это, праздник, Рождество Христово».
Наведя мир, переключилась на свой недозаряженный телефон, на который обязательно хотела, чтобы сняли её выступление. «Ну, у нас тут восемнадцать плюс, экспериментальная программа, видео будет, немецкий экспрессионизм, двадцатые годы, видео я специально подготовила». В четверть десятого зазвучал электронный ящичек, певица попробовала вокал, попросила убрать с экрана «эту порнографию» - имелась в виду, надпись по-немецки с ошибкой, в имени собственном вместо «ипсилона» кто-то поставил «и».
«Порнографию» убрали и началось нечто похуже порнографии: нарезка из архивных, учебных, что ли, фильмов, где во всех подробностях показано вскрытие животов и грудных клеток покойников, дальше несколько точных движений скальпелем - и все внутренности, ну, что там есть - желудок, кишки, лёгкие, сердце, всё-всё, вынимаются деловито единым махом. В кадре крупным планом - безучастные лица умерших. Затем некий мужчина на экране, покривлявшись, начал имитировать выкалывание себе глаз, разрезание рта и выращивание на облепленном каким-то склизлым говном черепе рогов... Запах картошки усиливался: возможно, две вегетарианки её уже поглощали. Певица, кажется, перешла с мелодекламации на какое-никакое пение и начала жеманно подёргивать «розовые» бретельки своего платья, то и дело оборачиваясь на экран, где продолжалось отращивание рогов, а на ниточках свисали с лица актёра бутафорские муляжи «вырезанных» глаз. Я подумал: жалко, что мой желудок пуст, не могу ни проблеваться, ни наложить кучу перед сценой.
Так или иначе, пора было заканчивать всё это вегетарисkunstво, во всяком случае, своё при нём присутствие. Мы не стали дожидаться, пока певица через пару песен разденется и начнёт обмазывать своё тощее тельце клюквенным соком либо чертить помадой пентаграммы между сосками, быстро допили свой алкоголь/безалкоголь, оделись и, провожаемые запахом горячей полезной еды, вышли на улицу. Я оглянулся на двери, заметил, что лого кабака подозрительно напоминает название одной широкоизвестной взрывчатки. Да, взрывчатка, вероятно, тоже бы подошла, но я не коллекционирую взрывчатку.
Когда минут через десять мы оказались у метро, я покосился на церковь как на Деда Мороза: впервые за много лет мне захотелось искренне перекреститься. Но я, конечно, не сделал этого, я же не христианин, да и вообще не верующий. Над нами обильно закружились мнежинки, подруга спустилась в метро, а я закурил и пошёл дальше.
Центр Санкт-Петербурга вечером 7 января 2018 года в убранстве свежевыпавшего и давно ожидаемого снега выглядел почти что торжественно.
С приветом,
Влад Тупикин
(эх, где теперь журнал Рокмьюзик.Ру, в который лет пятнадцать назад я бы с чувством выполненного долга сдал эту заметку)
Мы встретились с подругой ближе к восьми в абсолютно пустом кабаке с большим выбором разнообразных напитков и небольшим вегетарианским меню. В восемь, возможно, начнётся концерт, предупредил нас бармен, но уверенности нет, ибо девушка, которая за него отвечает, ушла краситься час назад и с тех пор не появлялась. «Ну и к лучшему», - подумал я, - «мы давно не виделись, можно будет поговорить в относительной тишине». Только час спустя я понял, насколько был прав - и не из-за шума, а...
О приближении концерта нас оповестил около девяти вечера запах поджариваемой в масле картошки: в зале появились две зрительницы и сделали заказ. Вскоре вышла и певица в чёрном мини на бретельках, о которых первым делом зачем-то сообщила, что они розовые, как и её помада. Ладно, может быть, я плохо различаю цвета...
Следом нагрянула компания из четырёх подвыпивших, и один из двух вошедших мужчин, побыковатее, тут же стал несколько невежливо привязываться к «готичному» нефору, оказавшемуся сотрудником кабака. Певица вступилась: «Давайте без членовредительства, сегодня же это, праздник, Рождество Христово».
Наведя мир, переключилась на свой недозаряженный телефон, на который обязательно хотела, чтобы сняли её выступление. «Ну, у нас тут восемнадцать плюс, экспериментальная программа, видео будет, немецкий экспрессионизм, двадцатые годы, видео я специально подготовила». В четверть десятого зазвучал электронный ящичек, певица попробовала вокал, попросила убрать с экрана «эту порнографию» - имелась в виду, надпись по-немецки с ошибкой, в имени собственном вместо «ипсилона» кто-то поставил «и».
«Порнографию» убрали и началось нечто похуже порнографии: нарезка из архивных, учебных, что ли, фильмов, где во всех подробностях показано вскрытие животов и грудных клеток покойников, дальше несколько точных движений скальпелем - и все внутренности, ну, что там есть - желудок, кишки, лёгкие, сердце, всё-всё, вынимаются деловито единым махом. В кадре крупным планом - безучастные лица умерших. Затем некий мужчина на экране, покривлявшись, начал имитировать выкалывание себе глаз, разрезание рта и выращивание на облепленном каким-то склизлым говном черепе рогов... Запах картошки усиливался: возможно, две вегетарианки её уже поглощали. Певица, кажется, перешла с мелодекламации на какое-никакое пение и начала жеманно подёргивать «розовые» бретельки своего платья, то и дело оборачиваясь на экран, где продолжалось отращивание рогов, а на ниточках свисали с лица актёра бутафорские муляжи «вырезанных» глаз. Я подумал: жалко, что мой желудок пуст, не могу ни проблеваться, ни наложить кучу перед сценой.
Так или иначе, пора было заканчивать всё это вегетарисkunstво, во всяком случае, своё при нём присутствие. Мы не стали дожидаться, пока певица через пару песен разденется и начнёт обмазывать своё тощее тельце клюквенным соком либо чертить помадой пентаграммы между сосками, быстро допили свой алкоголь/безалкоголь, оделись и, провожаемые запахом горячей полезной еды, вышли на улицу. Я оглянулся на двери, заметил, что лого кабака подозрительно напоминает название одной широкоизвестной взрывчатки. Да, взрывчатка, вероятно, тоже бы подошла, но я не коллекционирую взрывчатку.
Когда минут через десять мы оказались у метро, я покосился на церковь как на Деда Мороза: впервые за много лет мне захотелось искренне перекреститься. Но я, конечно, не сделал этого, я же не христианин, да и вообще не верующий. Над нами обильно закружились мнежинки, подруга спустилась в метро, а я закурил и пошёл дальше.
Центр Санкт-Петербурга вечером 7 января 2018 года в убранстве свежевыпавшего и давно ожидаемого снега выглядел почти что торжественно.
С приветом,
Влад Тупикин
(эх, где теперь журнал Рокмьюзик.Ру, в который лет пятнадцать назад я бы с чувством выполненного долга сдал эту заметку)