ЗАВТРАК В ВОСТОЧНОМ БЕРЛИНЕ
Ost-Berlin, 2010: пулевые отметины на стенах, оставшиеся с войны, пока что не заштукатурены. Фото: Влад Тупикин
Завтрак в Восточном Берлине
Я только что вернулся из магазина, помыл руки в щели между кухней и спальней, заменяющей ванную комнату, и вот, выкладываю на тарелку свою добычу: две свежие булочки, по сути, обычный белый хлеб. Разрезаю их вдоль большим хлебным ножом с зазубринами. Намазать на хлеб тоже есть чего, чайник кипит.
Но тут я зависаю.
Я думаю вдруг: режу белый хлеб в Берлине, сейчас его съем, и не один хлеб - это будут бутерброды, просто на завтрак. Сколько это в граммах? Я не знаю, я же брал не упаковку, а накладывал в пакет щипцами из поддона свежеиспечённые. Ну, по виду, грамм 250. Две суточные нормы ребёнка или взрослого «иждивенца» в Ленинграде зимой 1941-42 года, если переводить на чёрный с опилками, одна норма рабочего (работали всю войну без выходных, я напомню, и без отпусков, то есть семь дней в неделю, 365-366 дней в году, и не только в Ленинграде, вся страна так работала). Почему я вообще вспомнил? Я же не питерский. Что мне тот почти миллион человек, умерших от голода во время блокады? Среди них не было моих родственников. Вот среди погибших на фронте - другое дело, оба деда, в начале войны.
Вероятно, я должен испытывать нечто сродни чувству победителя: мои деды воевали, моя страна победила, я сам, их внук, порождение победившей страны, уютно расположился в Восточном Берлине (тут, в моём околотке, покрасивее будет, чем в Берлине Западном), только что сидел на солнышке, грел лысину, теперь вот завтракать собираюсь. А ведь будет ещё и ланч, потом обед, ну и, разумеется, ужин. Может, ещё и пивка дёрну, пиво тут хорошее, кто бы спорил. Немецкие девушки улыбаются мне, я улыбаюсь им, вчера поговорил в парке с приезжим из Швейцарии, он обознался, приняв меня за знакомого, но общение было приятным: мужик музыкант, рассекает в подобии советской военной формы на велосипеде, украшенном невероятным количеством платков и лент, за спиной тубус. В общем, всё хорошо.
Но чувства победы нет. Есть чувство стыда. Не знаю, как объяснить. Ну вот, жру я этот хлеб белый, какой-то другой едой обильно намазанный, запиваю лимонадом, бодун не тяжёлый.
И...
Что бы я сказал им, умершим от голода, погибшим на фронте, замученным в концлагерях, задушенным газом в лагерях смерти, расстрелянным зондеркомандами, если б усилием божественного провидения, коли оно есть, или машины времени, если б её построили, встретил бы их на небесах или незадолго до смерти, их смерти... Что? Мы победили, дорогие мои! И? Что ещё? Какую-нибудь ахинею из серии «ваши жертвы были не напрасны»? Кому от этого легче, кроме вот нас самих - что живём хотя бы не в иноземном рабстве, а в своём, исконном, российском (как до того жили - в советском). Нам как-то ведь всё же легче. Ну и успокоимся на этом, что нам, и правда же, за дело до этого фальшивого грома фанфар под каждое 9 мая, чем дальше от войны, тем громче?
Войны не перестали происходить. Правители всех мастей не перестали их организовывать. Солдаты не перестали на эти войны отправляться, не перестали на них погибать. Не перестали убивать. Мирные жители в Сирии в 2016-м точно так же гибли под бомбами и артобстрелами, как в 1936-м в Испании, в 1941-м в Ленинграде, в 1946-м во Вьетнаме, в 1951-м в Корее, в 1996-м в Грозном - какую пятилетку ни возьми наугад, любой год из любой пятилетки. К некоторым войнам мы как страна имели или имеем сейчас непосредственное отношение. Ни в одной, кстати, вроде бы, не проиграли. Ну что, чувство победы всё больше? Единство партии и народа всё крепче?
Завтрак я свой доел без всякого аппетита. За завтраком вспоминал недавний московский концерт группы «Электрические партизаны», в ней играют два, как минимум, очень, очень известных музыканта - Вадим Курылёв и Сергей Летов. «Электропартизаны» играли два часа к ряду, мало кто из русских рок-групп так делает, каждая вторая песня, считай, против войны, да и в антивоенных пояснениях между песнями Курылёв себе не отказывал. Для совсем непонятливых по залу были развешены цитаты великих титанов духа - писателей, философов - тоже против войн, против тех, кто их организовывает.
В зале было 50 человек. Ну, Москва - большой город, наверное, остальным пятнадцати миллионам её обитателей было чем заняться.
Но это пока пятнадцать миллионов, в предвоенные годы. Как там будет потом, кто ж знает.
А пока я стряхиваю крошки со своей тарелки в ладонь, из ладони в рот. Хлеб же нельзя выкидывать, 250 грамм, 125 или половину грамма. Ну, дай бог и вам не голодать.
Сейчас я выйду на улицу. В Восточном Берлине хорошая погода.
Влад Тупикин
19 мая 2016 года, Берлин