РАДИО "АНАРХИЯ". ЧЕТВЁРТАЯ: ГОРЛО СОБСТВЕННОЙ ПЕСНИ
Интернет принёс дурную весть (одну из многих, впрочем, прошедшим летом 2004-го): в России принят закон о запрете электронных библиотек. На сайтах теперь нельзя хранить тексты книг. Всё это обосновывают соблюдением авторского права и чего-то присовокупляют про свободу слова. Об авторских правах мы поговорим в другой раз (о, вот это тема!), а вот что такое свобода слова?
Свобода слова - это свобода высказывать свои мысли вслух, а также в письменном виде, без опасения за то, что за это самое высказывание ты будешь наказан (наказана). Понятно, что в современном мире свобода слова немыслима без свободы печати и свободы высказывания в эфире и в виртуальном пространстве (в интернете). Считается, что в Советском Союзе свободы слова не было (и это правда), а вот зато теперь, в постсоветской России (и др. респ.) её сколько угодно. И вот это уже неправда. Но не только потому, что в России сейчас очень специфический политический режим, с президентом и другими высшими чиновниками, происходящими из спецслужб. А потому ещё, что капитализм вообще предоставляет свободу слова и свободу печати в очень относительном виде, даже в случаях, близких к идеальным.
Предоставлять свободу слова не только себе, но и другим, даже неприятным тебе людям - вот козырный лозунг либерализма ("Мне отвратительно ваше мнение, но за вашу свободу высказывать его я готов отдать свою жизнь", - писал классик). При этом, экономический строй, можно сказать, экономический брат-близнец философии либерализма, - капитализм, - породил систему, при которой, по меткому выражению американского народа, "свобода печати принадлежит тому, кто владеет печатью". Ещё в большей степени это относится, конечно, к словам, передающимся с помощью радио- и теле-эфира.
В общем, как бы красивы и светлы ни были принципы, на практике выходит, что люди, чьи взгляды неприятны, либо опасны для капиталистов, хозяев СМИ и издательств, редко получают доступ к печати и эфиру, либо не получают его вовсе. Формально при этом всё выглядит гладко: буквально же рот никому не зажимают. Говори, сколько хочешь. Только тебя никто не услышит. Но это в самых "передовых" капиталистических странах. А в менее передовых (таких большинство), бывает, и зажимают.
В России каждый год убивают нескольких журналистов - что-то о ком-то рассказали или собирались рассказать не то. Та же участь, бывает, постигает и правозащитников (на которых отдельно сейчас взъелся президент России - см. его майское, 2004 года, послание Федеральному собранию), правдорубцев-любителей и правдолюбцев-профессионалов. Речь вроде бы вольно, быстро течёт. "И кровь - точно также", - стараются убедить нас "хозяева жизни".
Анархист Саша Голубенко, душа-человек, улыбка от уха до уха, был сожжён заживо на окраине Волгодонска в начале 90-х - за то, что знал многое, за то, что умел и мог говорить: издавал свою газету "Человек и труд", был знаком со столичными журналистами. Голубенко разводил собак, жил рядом с ними в балке-вагончике. Собаки не помогли, когда пришёл срок - может быть, силы были слишком неравны. Сашу заперли в вагончике снаружи - и подожгли.
Александр Голубенко был другом Петра Петровича Сиуды, свидетеля и участника легендарной новочеркасской забастовки 1962 года. Тогда, 1 июня 1962-го, было объявлено о резком, в два-три раза, подорожании мясных и колбасных изделий. На Новочеркасском электровозостроительном заводе (НЭВЗ - есть такая даже станция на железной дороге, лет шесть назад я проезжал мимо неё на электричке и непрошеные слёзы сами рванули у меня из глаз, лишь только я увидел эти четыре буквы, составленные вместе) этот акт любви советской власти к народу совпал со срезанием сдельных расценок для рабочих. Утром 1 июня одной барственной фразы, сказанной кем-то из сов. управляющих ("Не хватает денег на пирожки с мясом? Ешьте пирожки с ливером!") было достаточно для начала стихийной забастовки. НЭВЗ встал. Стихийный митинг, стихийные лозунги, быстро написанные на картоне заводским художником: "Мясо, масло, повышение зарплаты!", "Хрущёва - на мясо!" Уже в те, первые часы событий, рабочие НЭВЗа очень хорошо понимали, как важна для них огласка, как важно дать знать людям о начавшейся забастовке. Но как сделать это в безгласной советской стране, где все СМИ монополизированы властями, где никакие фотографы из свободной прессы не примчались на забастовку, за неимением такой прессы и таких фотографов, а только фотографы из КГБ вертелись в толпе и снимали самых активных - потом их по этим фото и арестовывали, и расстреливали... Забастовщики перекрыли железнодорожную магистраль на Москву - чтобы хотя бы через пассажиров поездов информация начала распространяться по стране. Но власти оказались хитрее, остановив поезда на дальних подступах - хрен с ним, с расписанием и порядком на железной дороге! Очень боялись, что информация разойдётся. Очень переживали, что их хвалёная тотальная, тоталитарная стабильность даст трещину и осыплется в момент - уже по всей стране, а не только в Новочеркасске.
Потом была многочасовая демонстрация с портретом Ленина и красными флагами (НЭВЗ находится не в самом городе, надо добираться сколько-то километров), непонятная стрельба со стороны милиции, ответный штурм тюрьмы рабочими. На переговоры с бастующими срочно прилетают из Москвы члены хрущёвского Президиума ЦК (высший орган власти в стране). Микоян (тот, что от Ильича до Ильича без инсульта и паралича) выступал по местному радио, увещевал, грозил. Переговоры не удались - и тогда власть предъявила самый веский аргумент, который она предъявляет везде и всюду до сих пор (Чечня, Ирак, Страна Басков, далее везде, вплоть до московского метро) - силу оружия. Когда замолчал Президиум ЦК, заговорили пулемёты. Десятки, возможно, сотни расстрелянных (точное число их так никогда и не было названо, захоронения засекречены либо уничтожены), среди них, конечно, и дети; раненые, загадочно исчезнувшие из больниц (их забрали люди в военной форме, а вот что было дальше...); семеро казнённых по суду (в состав новочеркасской семёрки властями были включены уголовники с "подходящей биографией" - точно также, как ко Христу присовокупили двух воров перед распятием - методы власти и здесь не меняются!), больше сотни получивших длинные лагерные сроки.
Пётр Петрович Сиуда был среди забастовщиков 1 июня 1962 года. Был горяч - и одним из первых был арестован. Но лагеря и последующая гэбистская травля (включавшая не только неприём на хорошую работу после освобождения, но и ночные нападения в тёмных переулках, с ударами тяжёлыми предметами по голове) не сломили этого человека - он искал правды, он пытался узнать о судьбе пропавших без вести раненых, о тех, кто отдавал и выполнял страшные приказы. С приходом перестройки воспоминания Петра Петровича о новочеркасских событиях получили неслабое хождение в самиздате (одним из первых, кто опубликовал текст Сиуды, был и московский анархистсткий журнал "Община"), а потом правда о Новочеркасске стала проникать и в большие СМИ. Но не вся правда. Люди, участвовавшие в Новочеркасском расстреле, люди, добивавшие раненых, в конце 80-х, вполне возможно, ещё занимали высокое положение (КГБ, МВД, ЦК партии, Прокуратура... где ещё? кто ответит?). В мае 1990 года Сиуда позвонил знакомому журналисту в Ростов и сказал, что, похоже, открыл тайну исчезновения раненых, что материалы у него с собой, в портфеле, - и назначил встречу. Но до места встречи Пётр Петрович так и не доехал - его нашли с проломленным черепом, в портфеле не было "ничего такого". Он умер той же ночью, не приходя в сознание. Александр Голубенко был его другом и помощником. После смерти Сиуды он унаследовал груз правды о новочеркасских расстрелах. Но ненадолго.
Единственные проблески оптимизма в этих двух историях жизни и смерти - в том, что и Пётр Петрович, и Александр не полагались во всём на журналистов СМИ, они сами стали писателями и издателями своей правды - пускай только на пишущей машинке под копирку (как Пётр Петрович), пускай лишь на ротапринте (как Александр и его "Человек и труд") - но только благодаря таким, со стороны кажущимся наивными, попыткам создания своих собственных медиа (или, говоря советским языком, самиздата), правда о Новочеркасске стала, худо-бедно, достоянием русской истории и русской ментальности. Не будь тех листочков папиросной бумаги, которые мы, молодые редактора "Общины", читали с замиранием сердца в 1988-м, когда только познакомились с Сиудой, не было бы потом и статей в центральных газетах, и фильмов, и юбилейных передач по ТВ.
Вообще, роль своих медиа трудно переоценить. Что бы делали Ельцин с налипшими к нему по краям политическими вертихвостами, если бы уже на ранних стадиях своего восхождения к власти они не опирались на мощную народную волну самиздата (сотни машинописных и ксерокопированных изданий во всех крупных городах СССР) и на уже тогда воспринимавшийся как импорт "прибалтиздат", - доступа-то к большим СМИ у них ещё не было. Самиздат подарил Ельцину народную любовь, которой он потом так расчётливо и так подло распорядился. Самиздатские же газеты были первыми медиа, откуда прозвучала впервые и фундаментальная критика Ельцина и его либерально-буржуазного курса, - ещё не было никакой РФ, а была РСФСР, ещё не был Ельцин президентом этой самой РСФСР - а все нужные слова о нём уже были сказаны - и анархистами, и многими другими. Почему же это не помогло тогда, не стало противоядием? Доза лекарства была слишком мала. Но для нас важно, что лекарство было с самого начала - протяни только руку.
Есть и более удачные примеры массового применения "простым народом" (нами, нами самими) своих медиа. Панк-взрыв 1977 года был не просто музыкальным событием. Он принёс с собой переворот в молодёжных медиа, во всей молодёжной культуре. Принесённые панком идеи простоты и самостоятельности (особенно это касается второй волны, лицом которой была английская группа "Crass" с её лозунгами D.I.Y. (Do It Yourself - Сделай сам) и практикой D.I.Y. - десятками и сотнями тысяч пластинок, выпущенных самостоятельно и проданных по ценам, близким к себестоимости, пластинок, которые содержали вкладки с картинками и текстами, пояснявшими позицию группы по самым разным вопросам, - а не только тексты песен, как было принято до этого), эти идеи не пропали даром. Совпавшее с панк-взрывом по времени начало эпохи дешёвого ксерокопирования сыграло на руку новой гигантской волне "своих медиа" - D.I.Y.-панк-зинов (zine - сокращённое от magazine - журнал). Каждый мог сходить на концерт, написать маленький репортаж, добавить к нему несколько рецензий на пластинки, описать свои впечатления от последней встречи с полицией, а также от просмотра телепередач, где "железная кукла" премьер-министр объясняла, почему надо повышать цены, а людей увольнять с работы. Плевать, что у тебя был небольшой тираж - ты высказывал своё мнение и давал ознакомиться с ним друзьям в школе, во дворе, продавал копии своего зина на концертах или выменивал их на пластинки и кассеты, на нашивки, на майки, да на что хочешь. Зинмэйкерством занимались сотни тысяч панков по всему свету. Некоторые из них живы до сих пор, некоторые умерли, как Тим Йоханнон, основатель "Maximumrocknroll", но дело их живёт. Оно живёт и в Америке, и в Европе, и в Азии - я видел канадские зины, малайзийские, польские, немецкие... Зины делают в Москве и во Владивостоке, в Иркутске и в Краснодаре, в Великом и в Нижнем Новгороде, в узбекских посёлках городского типа и в белорусских деревнях. Зины повсеместны, как повсеместен панк-рок, как повсеместна свободная мысль человеческая, отливающаяся в слово и требующая не только устного, но и письменного, и печатного выражения.
Как повсеместен интернет, куда сейчас во многом ушёл сам-издатский, само-медиальный импульс. Успех Индимедии в полной мере проявился в Сиэттле пять лет назад. Тогда десятки тысяч людей съехались со всей Америки и со всего света, чтобы воспрепятствовать проведению саммита Всемирной торговой организации. Город был многажды блокирован и переблокирован полицией, поделён на зоны и подзоны, но протестующие тоже были не дураки и рассредоточились множеством самостоятельных автономных групп, не ожидающих приказов сверху, в результате полиция не справлялась с ними, в город ввели национальную гвардию, и каратели заволокли газом весь Сиэттл, всюду горели баррикады и летали резиновые пули. В таких условиях добраться до мест проведения саммита участвующим в нём тысячам сотрудников международных торговых и финансовых институтов стало физически невозможно. Координировал усилия протестующих первый (ныне их больше сотни по всему миру) сайт Индимедии (http://www.indymedia.org), лента новостей которого составлялась тогда самими читателями. И этот успех был бы невозможен без знаний, умений и отсутствия компьютеробоязни у молодого поколения протестующих, многократно, до Сиэттла, использовавших интернет по его прямому назначению - для свободной публикации своего мнения. А волю целого поколения нельзя игнорировать. Она всё равно реализуется, даже если ей мешать.
А что у нас? Какие у нас есть "неразрешимые" вопросы эпохи? Как сейчас остановить войну в Чечне? Как сбить волну терроризма (кстати, Чечня ли является источником такого терроризма или несколько солидных и массивных зданий в центре Москвы - вопрос открытый)? Есть разные варианты ответов. Но не ищите их на ТВ и в больших печатных СМИ - там пропагандируется только один вариант, - "контртеррористическая операция", безуспешно проводимая Кремлём вот уже пять лет, если считать с начала второй чеченский войны, или десять - если считать с первой. Альтернативы обсуждаются только в интернете. Там же есть и информация о том, что на самом деле происходит в Чечне, о том, что зачистки, убийства и похищения мирных жителей "федералами" не прекращаются. О том, что в убийствах, похищениях, пытках и снова убийствах задействованы "обычные командированные", сотрудники "силовых ведомств" из разных регионов страны, - и о том, что именно этот опыт "решения проблем" несут они из Чечни домой, в Россию, в разные её города и деревни (я писал это в поезде, возвращаясь из Сибири, и не знал ещё, что возможно, в эту самую минуту милиционер в московском метро стрелял в голову человеку за попытку пройти без билета). И против кого может быть мобилизован этот потенциал, уже сейчас понятно - против тех, кто будет возбухать - против оппозиционных политиков, журналистов, забастовщиков, профсоюзников, экологов, слишком активных бабушек и дедушек, лишённых по новому закону льгот и возмущённых этим, а также против слишком ярко или необычно одетых молодых людей и девушек, против слишком смуглых гостей столицы и других городов Российской Федерации, да, наконец, как выясняется, против безбилетников в общественном транспорте.
Обо всём этом после расправы над последними независимыми от государства телеканалами и ежедневными газетами, желающими эту независимость проявлять (а если не желающими, так значит - зависимыми; не обязательно же это должно выражаться в пакетах акций - в репрессивно-гэбэшном государстве это может выражаться и просто в страхе, обычно в нём и выражается) - только в интернете.
Но и до интернета уже добираются. Уже запретили электронные библиотеки, уже говорят о необходимости получать лицензии на открытие сайтов - как на открытие СМИ... Ничего-ничего, не ссать! Самиздат в СССР тоже был запрещён, за несколько страниц машинописи с "не тем" содержанием сажали в тюрьму. И всё равно находились тысячи, десятки тысяч людей, нелегально, подпольно, тайно в этот самый самиздат писавших и его печатавших. Теперь пришло время и интернет-поколению показать, что у него не дрожат поджилки, что и оно не лыком шито.
Они будут представлять нас незаконными предпринимателями, неплательщиками налогов, хулиганами, аморальными типами, ворами чужих авторских прав, и т.д., и т.п. Но это всё фигня. Главное - и мы должны это помнить, - мы - носители свободы слова, а они - её душители.
Влад Тупикин
[август 2004]
Свобода слова - это свобода высказывать свои мысли вслух, а также в письменном виде, без опасения за то, что за это самое высказывание ты будешь наказан (наказана). Понятно, что в современном мире свобода слова немыслима без свободы печати и свободы высказывания в эфире и в виртуальном пространстве (в интернете). Считается, что в Советском Союзе свободы слова не было (и это правда), а вот зато теперь, в постсоветской России (и др. респ.) её сколько угодно. И вот это уже неправда. Но не только потому, что в России сейчас очень специфический политический режим, с президентом и другими высшими чиновниками, происходящими из спецслужб. А потому ещё, что капитализм вообще предоставляет свободу слова и свободу печати в очень относительном виде, даже в случаях, близких к идеальным.
Предоставлять свободу слова не только себе, но и другим, даже неприятным тебе людям - вот козырный лозунг либерализма ("Мне отвратительно ваше мнение, но за вашу свободу высказывать его я готов отдать свою жизнь", - писал классик). При этом, экономический строй, можно сказать, экономический брат-близнец философии либерализма, - капитализм, - породил систему, при которой, по меткому выражению американского народа, "свобода печати принадлежит тому, кто владеет печатью". Ещё в большей степени это относится, конечно, к словам, передающимся с помощью радио- и теле-эфира.
В общем, как бы красивы и светлы ни были принципы, на практике выходит, что люди, чьи взгляды неприятны, либо опасны для капиталистов, хозяев СМИ и издательств, редко получают доступ к печати и эфиру, либо не получают его вовсе. Формально при этом всё выглядит гладко: буквально же рот никому не зажимают. Говори, сколько хочешь. Только тебя никто не услышит. Но это в самых "передовых" капиталистических странах. А в менее передовых (таких большинство), бывает, и зажимают.
В России каждый год убивают нескольких журналистов - что-то о ком-то рассказали или собирались рассказать не то. Та же участь, бывает, постигает и правозащитников (на которых отдельно сейчас взъелся президент России - см. его майское, 2004 года, послание Федеральному собранию), правдорубцев-любителей и правдолюбцев-профессионалов. Речь вроде бы вольно, быстро течёт. "И кровь - точно также", - стараются убедить нас "хозяева жизни".
Анархист Саша Голубенко, душа-человек, улыбка от уха до уха, был сожжён заживо на окраине Волгодонска в начале 90-х - за то, что знал многое, за то, что умел и мог говорить: издавал свою газету "Человек и труд", был знаком со столичными журналистами. Голубенко разводил собак, жил рядом с ними в балке-вагончике. Собаки не помогли, когда пришёл срок - может быть, силы были слишком неравны. Сашу заперли в вагончике снаружи - и подожгли.
Александр Голубенко был другом Петра Петровича Сиуды, свидетеля и участника легендарной новочеркасской забастовки 1962 года. Тогда, 1 июня 1962-го, было объявлено о резком, в два-три раза, подорожании мясных и колбасных изделий. На Новочеркасском электровозостроительном заводе (НЭВЗ - есть такая даже станция на железной дороге, лет шесть назад я проезжал мимо неё на электричке и непрошеные слёзы сами рванули у меня из глаз, лишь только я увидел эти четыре буквы, составленные вместе) этот акт любви советской власти к народу совпал со срезанием сдельных расценок для рабочих. Утром 1 июня одной барственной фразы, сказанной кем-то из сов. управляющих ("Не хватает денег на пирожки с мясом? Ешьте пирожки с ливером!") было достаточно для начала стихийной забастовки. НЭВЗ встал. Стихийный митинг, стихийные лозунги, быстро написанные на картоне заводским художником: "Мясо, масло, повышение зарплаты!", "Хрущёва - на мясо!" Уже в те, первые часы событий, рабочие НЭВЗа очень хорошо понимали, как важна для них огласка, как важно дать знать людям о начавшейся забастовке. Но как сделать это в безгласной советской стране, где все СМИ монополизированы властями, где никакие фотографы из свободной прессы не примчались на забастовку, за неимением такой прессы и таких фотографов, а только фотографы из КГБ вертелись в толпе и снимали самых активных - потом их по этим фото и арестовывали, и расстреливали... Забастовщики перекрыли железнодорожную магистраль на Москву - чтобы хотя бы через пассажиров поездов информация начала распространяться по стране. Но власти оказались хитрее, остановив поезда на дальних подступах - хрен с ним, с расписанием и порядком на железной дороге! Очень боялись, что информация разойдётся. Очень переживали, что их хвалёная тотальная, тоталитарная стабильность даст трещину и осыплется в момент - уже по всей стране, а не только в Новочеркасске.
Потом была многочасовая демонстрация с портретом Ленина и красными флагами (НЭВЗ находится не в самом городе, надо добираться сколько-то километров), непонятная стрельба со стороны милиции, ответный штурм тюрьмы рабочими. На переговоры с бастующими срочно прилетают из Москвы члены хрущёвского Президиума ЦК (высший орган власти в стране). Микоян (тот, что от Ильича до Ильича без инсульта и паралича) выступал по местному радио, увещевал, грозил. Переговоры не удались - и тогда власть предъявила самый веский аргумент, который она предъявляет везде и всюду до сих пор (Чечня, Ирак, Страна Басков, далее везде, вплоть до московского метро) - силу оружия. Когда замолчал Президиум ЦК, заговорили пулемёты. Десятки, возможно, сотни расстрелянных (точное число их так никогда и не было названо, захоронения засекречены либо уничтожены), среди них, конечно, и дети; раненые, загадочно исчезнувшие из больниц (их забрали люди в военной форме, а вот что было дальше...); семеро казнённых по суду (в состав новочеркасской семёрки властями были включены уголовники с "подходящей биографией" - точно также, как ко Христу присовокупили двух воров перед распятием - методы власти и здесь не меняются!), больше сотни получивших длинные лагерные сроки.
Пётр Петрович Сиуда был среди забастовщиков 1 июня 1962 года. Был горяч - и одним из первых был арестован. Но лагеря и последующая гэбистская травля (включавшая не только неприём на хорошую работу после освобождения, но и ночные нападения в тёмных переулках, с ударами тяжёлыми предметами по голове) не сломили этого человека - он искал правды, он пытался узнать о судьбе пропавших без вести раненых, о тех, кто отдавал и выполнял страшные приказы. С приходом перестройки воспоминания Петра Петровича о новочеркасских событиях получили неслабое хождение в самиздате (одним из первых, кто опубликовал текст Сиуды, был и московский анархистсткий журнал "Община"), а потом правда о Новочеркасске стала проникать и в большие СМИ. Но не вся правда. Люди, участвовавшие в Новочеркасском расстреле, люди, добивавшие раненых, в конце 80-х, вполне возможно, ещё занимали высокое положение (КГБ, МВД, ЦК партии, Прокуратура... где ещё? кто ответит?). В мае 1990 года Сиуда позвонил знакомому журналисту в Ростов и сказал, что, похоже, открыл тайну исчезновения раненых, что материалы у него с собой, в портфеле, - и назначил встречу. Но до места встречи Пётр Петрович так и не доехал - его нашли с проломленным черепом, в портфеле не было "ничего такого". Он умер той же ночью, не приходя в сознание. Александр Голубенко был его другом и помощником. После смерти Сиуды он унаследовал груз правды о новочеркасских расстрелах. Но ненадолго.
Единственные проблески оптимизма в этих двух историях жизни и смерти - в том, что и Пётр Петрович, и Александр не полагались во всём на журналистов СМИ, они сами стали писателями и издателями своей правды - пускай только на пишущей машинке под копирку (как Пётр Петрович), пускай лишь на ротапринте (как Александр и его "Человек и труд") - но только благодаря таким, со стороны кажущимся наивными, попыткам создания своих собственных медиа (или, говоря советским языком, самиздата), правда о Новочеркасске стала, худо-бедно, достоянием русской истории и русской ментальности. Не будь тех листочков папиросной бумаги, которые мы, молодые редактора "Общины", читали с замиранием сердца в 1988-м, когда только познакомились с Сиудой, не было бы потом и статей в центральных газетах, и фильмов, и юбилейных передач по ТВ.
Вообще, роль своих медиа трудно переоценить. Что бы делали Ельцин с налипшими к нему по краям политическими вертихвостами, если бы уже на ранних стадиях своего восхождения к власти они не опирались на мощную народную волну самиздата (сотни машинописных и ксерокопированных изданий во всех крупных городах СССР) и на уже тогда воспринимавшийся как импорт "прибалтиздат", - доступа-то к большим СМИ у них ещё не было. Самиздат подарил Ельцину народную любовь, которой он потом так расчётливо и так подло распорядился. Самиздатские же газеты были первыми медиа, откуда прозвучала впервые и фундаментальная критика Ельцина и его либерально-буржуазного курса, - ещё не было никакой РФ, а была РСФСР, ещё не был Ельцин президентом этой самой РСФСР - а все нужные слова о нём уже были сказаны - и анархистами, и многими другими. Почему же это не помогло тогда, не стало противоядием? Доза лекарства была слишком мала. Но для нас важно, что лекарство было с самого начала - протяни только руку.
Есть и более удачные примеры массового применения "простым народом" (нами, нами самими) своих медиа. Панк-взрыв 1977 года был не просто музыкальным событием. Он принёс с собой переворот в молодёжных медиа, во всей молодёжной культуре. Принесённые панком идеи простоты и самостоятельности (особенно это касается второй волны, лицом которой была английская группа "Crass" с её лозунгами D.I.Y. (Do It Yourself - Сделай сам) и практикой D.I.Y. - десятками и сотнями тысяч пластинок, выпущенных самостоятельно и проданных по ценам, близким к себестоимости, пластинок, которые содержали вкладки с картинками и текстами, пояснявшими позицию группы по самым разным вопросам, - а не только тексты песен, как было принято до этого), эти идеи не пропали даром. Совпавшее с панк-взрывом по времени начало эпохи дешёвого ксерокопирования сыграло на руку новой гигантской волне "своих медиа" - D.I.Y.-панк-зинов (zine - сокращённое от magazine - журнал). Каждый мог сходить на концерт, написать маленький репортаж, добавить к нему несколько рецензий на пластинки, описать свои впечатления от последней встречи с полицией, а также от просмотра телепередач, где "железная кукла" премьер-министр объясняла, почему надо повышать цены, а людей увольнять с работы. Плевать, что у тебя был небольшой тираж - ты высказывал своё мнение и давал ознакомиться с ним друзьям в школе, во дворе, продавал копии своего зина на концертах или выменивал их на пластинки и кассеты, на нашивки, на майки, да на что хочешь. Зинмэйкерством занимались сотни тысяч панков по всему свету. Некоторые из них живы до сих пор, некоторые умерли, как Тим Йоханнон, основатель "Maximumrocknroll", но дело их живёт. Оно живёт и в Америке, и в Европе, и в Азии - я видел канадские зины, малайзийские, польские, немецкие... Зины делают в Москве и во Владивостоке, в Иркутске и в Краснодаре, в Великом и в Нижнем Новгороде, в узбекских посёлках городского типа и в белорусских деревнях. Зины повсеместны, как повсеместен панк-рок, как повсеместна свободная мысль человеческая, отливающаяся в слово и требующая не только устного, но и письменного, и печатного выражения.
Как повсеместен интернет, куда сейчас во многом ушёл сам-издатский, само-медиальный импульс. Успех Индимедии в полной мере проявился в Сиэттле пять лет назад. Тогда десятки тысяч людей съехались со всей Америки и со всего света, чтобы воспрепятствовать проведению саммита Всемирной торговой организации. Город был многажды блокирован и переблокирован полицией, поделён на зоны и подзоны, но протестующие тоже были не дураки и рассредоточились множеством самостоятельных автономных групп, не ожидающих приказов сверху, в результате полиция не справлялась с ними, в город ввели национальную гвардию, и каратели заволокли газом весь Сиэттл, всюду горели баррикады и летали резиновые пули. В таких условиях добраться до мест проведения саммита участвующим в нём тысячам сотрудников международных торговых и финансовых институтов стало физически невозможно. Координировал усилия протестующих первый (ныне их больше сотни по всему миру) сайт Индимедии (http://www.indymedia.org), лента новостей которого составлялась тогда самими читателями. И этот успех был бы невозможен без знаний, умений и отсутствия компьютеробоязни у молодого поколения протестующих, многократно, до Сиэттла, использовавших интернет по его прямому назначению - для свободной публикации своего мнения. А волю целого поколения нельзя игнорировать. Она всё равно реализуется, даже если ей мешать.
А что у нас? Какие у нас есть "неразрешимые" вопросы эпохи? Как сейчас остановить войну в Чечне? Как сбить волну терроризма (кстати, Чечня ли является источником такого терроризма или несколько солидных и массивных зданий в центре Москвы - вопрос открытый)? Есть разные варианты ответов. Но не ищите их на ТВ и в больших печатных СМИ - там пропагандируется только один вариант, - "контртеррористическая операция", безуспешно проводимая Кремлём вот уже пять лет, если считать с начала второй чеченский войны, или десять - если считать с первой. Альтернативы обсуждаются только в интернете. Там же есть и информация о том, что на самом деле происходит в Чечне, о том, что зачистки, убийства и похищения мирных жителей "федералами" не прекращаются. О том, что в убийствах, похищениях, пытках и снова убийствах задействованы "обычные командированные", сотрудники "силовых ведомств" из разных регионов страны, - и о том, что именно этот опыт "решения проблем" несут они из Чечни домой, в Россию, в разные её города и деревни (я писал это в поезде, возвращаясь из Сибири, и не знал ещё, что возможно, в эту самую минуту милиционер в московском метро стрелял в голову человеку за попытку пройти без билета). И против кого может быть мобилизован этот потенциал, уже сейчас понятно - против тех, кто будет возбухать - против оппозиционных политиков, журналистов, забастовщиков, профсоюзников, экологов, слишком активных бабушек и дедушек, лишённых по новому закону льгот и возмущённых этим, а также против слишком ярко или необычно одетых молодых людей и девушек, против слишком смуглых гостей столицы и других городов Российской Федерации, да, наконец, как выясняется, против безбилетников в общественном транспорте.
Обо всём этом после расправы над последними независимыми от государства телеканалами и ежедневными газетами, желающими эту независимость проявлять (а если не желающими, так значит - зависимыми; не обязательно же это должно выражаться в пакетах акций - в репрессивно-гэбэшном государстве это может выражаться и просто в страхе, обычно в нём и выражается) - только в интернете.
Но и до интернета уже добираются. Уже запретили электронные библиотеки, уже говорят о необходимости получать лицензии на открытие сайтов - как на открытие СМИ... Ничего-ничего, не ссать! Самиздат в СССР тоже был запрещён, за несколько страниц машинописи с "не тем" содержанием сажали в тюрьму. И всё равно находились тысячи, десятки тысяч людей, нелегально, подпольно, тайно в этот самый самиздат писавших и его печатавших. Теперь пришло время и интернет-поколению показать, что у него не дрожат поджилки, что и оно не лыком шито.
Они будут представлять нас незаконными предпринимателями, неплательщиками налогов, хулиганами, аморальными типами, ворами чужих авторских прав, и т.д., и т.п. Но это всё фигня. Главное - и мы должны это помнить, - мы - носители свободы слова, а они - её душители.
Влад Тупикин
[август 2004]