Вейдеровское 4
Два солнца медленно опускались за края великой пустыни, на Татуине приближалась ночь, ночь когда к фермам и поселениям подкрадывались песчанные люди, и фермерам разбуженным посреди ночи, приходилось запершись отстреливаться от этих диких, вечно находящихся под воздействием какого-то наркотика, недоразвитых существ. Даже Хат никогда не продавал им своего даже самого худшего виски, но им он был и не нужен, им было достаточно той дряни, которую они гнали из внутренностей каких-то пустынных насекомышей. В этот вечер, они двигались в сторону фермы, где некогда нашла приют и свободу моя дорогоя и любимая мать, столь безвременно погибшая от их же рук. Эта ферма сейчас была не менее важна.
Оби-ван думал, что спрятал его от меня, думал, что я не найду и не узнаю, не почувствую своего сына. Но я знал, знал где он. Но никто кроме меня.
Император никогда не мог полностью прочесть мои мысли, а это знание я спрятал очень глубоко, также как и многие тогда ещё вовсе не сформировавшиеся планы.
Я стоял прислонившись спиной к скале и смотрел в бинокль на ферму. Вот светловолосый мальчуган побежал к дальней оранжерее проверить датчики воды и температуры. Потом что-то прокричал в сторону дома и побежал к следующей оранжерее. Я выстроил максимальное увеличение на бинокле и стал его рассматривать. Великая Сила! Как он был похож на неё! На мою Падме!
Убрав бинокль я снял шлем и отпив из фляжки немного виски, снова шлем одел на голову.
Я почувствовал грозящую сыну опасность, ощутил её ещё два десять ночей назад, теперь я всегда верил этим снам, и посему вылетел на Татуин, под видом преследования одного повстанца.
Сняв с пояса меч, я принялся ждать. Вскоре из узкого ущелья раздались крики, шорохи, а потом показались "песчанные люди", более пятидесяти рыл. Меч загудел, сейчас в нем стоял синий кристал...
Осмотрев побоище я усмехнулся. Пусть считают, что тут поработал джедай, пусть думают, что эти придурки ещё остались в галактике, это полезно, полезно для нашего дела. Хотя джедай то как раз в это время мирно спал в своем домике в скалах, в двадцати милях на север, впрочем пусть его, Оби когда-то был моим другом...
Вскоре имперский шатл, без опознавательных знаков, улетал прочь от планеты.
Император да и никто иной, никогда не узнают, что было мной сделано этой ночью, не узнает об этом и сын...
Оби-ван думал, что спрятал его от меня, думал, что я не найду и не узнаю, не почувствую своего сына. Но я знал, знал где он. Но никто кроме меня.
Император никогда не мог полностью прочесть мои мысли, а это знание я спрятал очень глубоко, также как и многие тогда ещё вовсе не сформировавшиеся планы.
Я стоял прислонившись спиной к скале и смотрел в бинокль на ферму. Вот светловолосый мальчуган побежал к дальней оранжерее проверить датчики воды и температуры. Потом что-то прокричал в сторону дома и побежал к следующей оранжерее. Я выстроил максимальное увеличение на бинокле и стал его рассматривать. Великая Сила! Как он был похож на неё! На мою Падме!
Убрав бинокль я снял шлем и отпив из фляжки немного виски, снова шлем одел на голову.
Я почувствовал грозящую сыну опасность, ощутил её ещё два десять ночей назад, теперь я всегда верил этим снам, и посему вылетел на Татуин, под видом преследования одного повстанца.
Сняв с пояса меч, я принялся ждать. Вскоре из узкого ущелья раздались крики, шорохи, а потом показались "песчанные люди", более пятидесяти рыл. Меч загудел, сейчас в нем стоял синий кристал...
Осмотрев побоище я усмехнулся. Пусть считают, что тут поработал джедай, пусть думают, что эти придурки ещё остались в галактике, это полезно, полезно для нашего дела. Хотя джедай то как раз в это время мирно спал в своем домике в скалах, в двадцати милях на север, впрочем пусть его, Оби когда-то был моим другом...
Вскоре имперский шатл, без опознавательных знаков, улетал прочь от планеты.
Император да и никто иной, никогда не узнают, что было мной сделано этой ночью, не узнает об этом и сын...