Микки Маусу - 90! "Марафону" - 30 лет! (Часть IV)
( Часть I, Часть II, Часть III)
Когда мы в середине июня встретились с Сашей Петровым в Москве, у нас в активе было горячее желание сесть наконец-то за мультипликат, согласие Саши Дорогова на сотрудничество, несколько коробок с проявленной пленкой, которую мы собирались использовать для "эклера" (слово "ротоскопия" тогда было не в ходу). Мы не могли себе позволить напечатать позитивное изображение с проявленного негатива. Но, поскольку у нас танцевали силуэты, было решено рисовать прямо с негатива.
Дома, я наконец-то нарисовал что-то вроде раскадровки.
Хотя фильм представлял собой "архаический кадр" с неподвижной камерой, все равно нужно было распределить хореографию в последовательности событий и во времени. Тайминг задавали такты музыки; они же отмечались сменой цифр от 0 до 60. На "Союзмультфильме", благодаря связям И.Я.Боярского нам расшифровали и записали всю фонограмму в экспозиционные листы.
Начало фильма с ребенком, подходящим к зеркалу, я взял на себя, как и первые такты танца мальчика и Микки. Но для того, чтобы переводить изображение с пленки на кальку в нужном масштабе нужен был покадровый проектор. Это что-то вроде большого проектора для диафильмов, но с более мощными лампами и оптикой и большими бобинами для пленки. Как бывший архитектор, я придумал схему устройства и занялся его материализацией.
Чтобы удобно работать за столом, нужна была поворотная призма, проще - зеркальная поверхность под углом 45 градусов, которая посылала луч проекции на окошечко, прорезанное в столе. Конструкцию стола с прорезью я сделал из чертежной доски, на которой танцевали чечеточники, подставку для зеркала - из сценического фанерного куба. Обычное зеркало не подходило, оно давало двоящееся изображение из-за толщины стекла. Поэтому в зеркальной мастерской я заказал простое стекло с амальгамным напылением без защитного слоя, и зеркальный слой был прямо на поверхности стекла. Но самую главную вещь - проектор - раздобыл Иосиф Яковлевич. Это была очень старая модель, где пленка переводилась механическом поворотом ручки, без трансфокатора и с лампами-"огурцами", очень быстро перегоравшими. Но это был покадровый проектор! По уверениям Боярского, его использовал Норштейн в съемках "Ежика в тумане". Чтобы отсечь лишний свет, я соорудил над столом короб, обтянутый черной бумагой. А нужного масштаба удалось добиться только отодвинув проектор в самый дальний угол комнаты.
И началась работа. Я сидел в углу комнаты внутри черного короба, переводя на кальку движения моей Полины и мальчика Саши. Это примерно лет до пяти по возрасту нашего танцующего человека. Мой Микки Маус пока танцевал зеркально-синхронно с человеком. Саша Петров "вел" и человека и Микки с 5 до 16 лет. У нас не был заготовлен кино-материал на эту часть танца. "Эклером" для Саши выступал я. Медленно исполнял чечеточное движение, стараясь разбить его на фиксированные позы, а замечательный художник Петров, переносил их на кальку, как компоновки. Действия мышонка с зонтиком он уже исполнял сам.
Наш рабочий день строился так. Я шуршу кальками в своем коробе, Саша за столом у окна возле проектора. "Смени кадр," - подаю я голос из короба, Саша проворачивает ручку. "А ну-ка, потанцуй еще," - просит Саша. Я выхожу из будки и шлепаю ногами, стараясь разложить движение на составные части. "Хорошо!" - отпускает меня Саша. "Поверни ручку!" - командую я из будки...
И так около месяца.
(Продолжение следует)
Когда мы в середине июня встретились с Сашей Петровым в Москве, у нас в активе было горячее желание сесть наконец-то за мультипликат, согласие Саши Дорогова на сотрудничество, несколько коробок с проявленной пленкой, которую мы собирались использовать для "эклера" (слово "ротоскопия" тогда было не в ходу). Мы не могли себе позволить напечатать позитивное изображение с проявленного негатива. Но, поскольку у нас танцевали силуэты, было решено рисовать прямо с негатива.
Дома, я наконец-то нарисовал что-то вроде раскадровки.
Хотя фильм представлял собой "архаический кадр" с неподвижной камерой, все равно нужно было распределить хореографию в последовательности событий и во времени. Тайминг задавали такты музыки; они же отмечались сменой цифр от 0 до 60. На "Союзмультфильме", благодаря связям И.Я.Боярского нам расшифровали и записали всю фонограмму в экспозиционные листы.
Начало фильма с ребенком, подходящим к зеркалу, я взял на себя, как и первые такты танца мальчика и Микки. Но для того, чтобы переводить изображение с пленки на кальку в нужном масштабе нужен был покадровый проектор. Это что-то вроде большого проектора для диафильмов, но с более мощными лампами и оптикой и большими бобинами для пленки. Как бывший архитектор, я придумал схему устройства и занялся его материализацией.
Чтобы удобно работать за столом, нужна была поворотная призма, проще - зеркальная поверхность под углом 45 градусов, которая посылала луч проекции на окошечко, прорезанное в столе. Конструкцию стола с прорезью я сделал из чертежной доски, на которой танцевали чечеточники, подставку для зеркала - из сценического фанерного куба. Обычное зеркало не подходило, оно давало двоящееся изображение из-за толщины стекла. Поэтому в зеркальной мастерской я заказал простое стекло с амальгамным напылением без защитного слоя, и зеркальный слой был прямо на поверхности стекла. Но самую главную вещь - проектор - раздобыл Иосиф Яковлевич. Это была очень старая модель, где пленка переводилась механическом поворотом ручки, без трансфокатора и с лампами-"огурцами", очень быстро перегоравшими. Но это был покадровый проектор! По уверениям Боярского, его использовал Норштейн в съемках "Ежика в тумане". Чтобы отсечь лишний свет, я соорудил над столом короб, обтянутый черной бумагой. А нужного масштаба удалось добиться только отодвинув проектор в самый дальний угол комнаты.
И началась работа. Я сидел в углу комнаты внутри черного короба, переводя на кальку движения моей Полины и мальчика Саши. Это примерно лет до пяти по возрасту нашего танцующего человека. Мой Микки Маус пока танцевал зеркально-синхронно с человеком. Саша Петров "вел" и человека и Микки с 5 до 16 лет. У нас не был заготовлен кино-материал на эту часть танца. "Эклером" для Саши выступал я. Медленно исполнял чечеточное движение, стараясь разбить его на фиксированные позы, а замечательный художник Петров, переносил их на кальку, как компоновки. Действия мышонка с зонтиком он уже исполнял сам.
Наш рабочий день строился так. Я шуршу кальками в своем коробе, Саша за столом у окна возле проектора. "Смени кадр," - подаю я голос из короба, Саша проворачивает ручку. "А ну-ка, потанцуй еще," - просит Саша. Я выхожу из будки и шлепаю ногами, стараясь разложить движение на составные части. "Хорошо!" - отпускает меня Саша. "Поверни ручку!" - командую я из будки...
И так около месяца.
(Продолжение следует)