Психотерапия ближе к искусству, чем к науке
Мне все больше кажется, что идея получить строго научное обоснование тех или иных методов или теорий психотерапии обречена если не на неудачу, то на неполную, половинчатую реализацию. Направлений в психотерапии очень много, а если добавить к ним не признанные в научном мире, но вполне себе существующие религиозные, мистические, псевдонаучные и т.п. представления о человеке и его душе, то и вовсе невозможно подсчитать, сколько существует моделей душевной терапии. Речь идет не о научной психологии (которая как наука вполне себе существует и развивается), а о психотерапии - искусстве (?) или науке (?) исцеления психики. Ворох вопросов: по каким критериям определять здоровье и патологию психики? Какие методы эффективнее? По каким критериям оценивать общую эффективность психотерапии? Как отличить реальное и устойчивое улучшение состояния клиента/пациента от временного или вовсе случайного (плацебо)? Какие факторы оказались главными в том, что у клиента/пациента наблюдается улучшение? …
Один из многих вопросов: психотерапевт - это специалист, который использует научные методы в процессе помощи, или человек, после общения с которым клиенту становится лучше и он способен решать свои проблемы самостоятельно? Психотерапия - это научно обоснованная система воздействий на психику с целью коррекции ее функционирования, или процесс взаимодействия двух (и более людей), после которых показатели субъективного благополучия личности возрастают и остаются устойчивыми? Если верно первое - тогда да, психотерапия - это прикладная отрасль науки. Во втором случае неважно, каким образом вы исцеляете человека - важно то, как он себя ощущает и чувствует. Исцеляйте хоть сушеной лапкой саламандры, пойманной в полнолуние юной девственницей накануне Дня Всех Святых.. . Проблема для «научной психотерапии» заключается как раз том, что эта сушеная лапка действительно может помочь человеку, и даже быстрее и эффективнее, чем сто раз перепроверенный какой-нибудь «метод дефрагментации аффективных переживаний через деавтоматизацию когнитивных процессов».
Обращусь к С.Хокингу и Л.Млодинову, рассуждающим о науке. «Строгие реалисты часто утверждают: доказательство того, что научные теории отображают реальность, состоит в их успешном применении. Но другие теории могут столь же успешно описывать подобные явления через совершенно иные концептуальные схемы. На деле многие научные теории, которые считались успешными, потом были заменены другими столь же успешными теориями, основанными на совершенно иных концепциях реальности… Не имеет смысла спрашивать, реальна или нет модель мира, важно одно: соответствует ли она наблюдениям. Если каждая из двух моделей соответствует наблюдениям, то нельзя сказать, что какая-то из них более реальна, чем другая…
Невозможно исключить наблюдателя - нас самих - из нашего восприятия мира, которое создается с помощью наших чувств и путем мышления и рассуждения. Наше восприятие (а следовательно, и наблюдения, на которых основываются наши теории) является не непосредственным, а формируется своего рода линзой - способностью человека к интерпретации» (С.Хокинг, Л.Млодинов. Высший замысел).
Табуретку из-под ног выбивает еще один давно известный в физике принцип: наблюдатель самим фактом своего наблюдения изменяет характеристики наблюдаемого. Даже самый бесстрастный и объективный психологический эксперимент в классической академической психологии имеет два изъяна: а) в ряде случаев испытуемые осознают, что за ними наблюдают и что они участники исследования (и это искажает реакции, даже если мы не знаем, что именно изучает ученый), б) результат эксперимента будет подвергнут интерпретации, то есть пропущен через ту самую линзу сознания.
А если говорить о самоисследовании? Здесь в принципе невозможно объективное исследование: получается, что протекающие нервные процессы изучают то, как протекают они же сами. Добавим к этому вооруженность исследователя какой-либо теорией психики или, если брать более частный случай, концепцией личности. Включается принцип «наблюдатель изменяет характеристики наблюдаемого»: нередко происходит подстраивание разных психических процессов и феноменов под модель, которую эти же самые психические процессы и феномены используют, чтобы изучить психические процессы и феномены! Как добиться научной объективности при самопознании, а ведь именно оно - основа любой психотерапии?
Многочисленные концепции психики в психотерапии - это модели, зачастую описывающие одну и ту же реальность, но разными словами. Посмотрите на этот рисунок.
Цилиндр, освещенный под разными углами, даст разную тень/проекцию, оставаясь при этом цилиндром… Так и разные методы в психотерапии, используя очень сильно различающиеся термины и описательные модели, имеют дело с одной и той же реальностью. Нужно ли тогда удивляться, что психотерапевтическим эффектом могут обладать даже взаимоисключающие (на словах) друг от друга школы психотерапии?
Впрочем, таких взаимоисключающих школ становится все меньше. Наблюдается процесс взаимовлияния и обогащения разных направлений в психотерапии, и всеобщий дрейф в сторону субъективизма. Так, психоанализ, задуманный З.Фрейдом как научный и объективный метод исследования психики, давно уже отказался от модели взаимоотношений психоаналитик-клиент как проекции модели «ученый - объект исследования». Туда же, в сторону субъективности, сдвинулось и когнитивно-поведенческое направление, всегда упиравшее на свою научность. Д.Бек пишет: «Когнитивная терапия требует создания прочного терапевтического альянса… Терапевт проявляет теплоту и эмпатию, выражает участие, искреннее внимание и компетентность - все то, что необходимо для создания доверительной атмосферы… Пациентам, страдающим расстройствами личности, для формирования в ходе лечения требуется ощущать гораздо больше выраженной эмпатии... В когнитивной терапии особое значение придается сотрудничеству и активному участию…». Как далеко это от бесстрастного фрейдовского наблюдателя, избегающего даже глазами встречаться с пациентом, или от холодного и безжалостного уотсоновского ученого-бихевиориста (ученого, изучающего поведение животных и людей), вырабатывающего у малышей при помощи стимулов и реакций самые настоящие фобии. Затруднительно представить себе ученого, который, изучая объекты своего интереса, выражает им свою эмпатию и заинтересованность в активном сотрудничестве (например, со стороны атомов или двустворчатых моллюсков).
А если взглянем на этот рисунок?
Тут мы можем увидеть, как три совершенно разных феномена можно интерпретировать как один и тот же (круг)! И как тут быть, если ученый имеет дело не с самой психикой (геометрические фигуры на рисунке), а с ее проявлениями (проекции круга на стене)?
Я прихожу к мысли (впрочем, сформулированной задолго до меня), что психотерапия обладает двумя базовыми особенностями, отличающими ее от науки, и сближающими с искусством:
1. Психотерапия субъективна, наука стремится к объективности
2. Психотерапия ориентирована на уникальность, единичность, наука - на повторяемость и типичность (закономерность). Знание закономерностей функционирования психики основано на обобщении данных исследований множества людей, но оно бессильно в уникальном случае, разворачивающемся перед психологом-практиком или психотерапевтом. Изучение различий мужчин и женщин слабо поможет конкретному мужчине примириться с конкретной женщиной после какого-либо серьезного конфликта, хотя может способствовать лучшему пониманию другой стороны конфликта. Человек субъективен и уникален. Сторонникам детерминизма я могу сказать следующее: невозможно построить модель, которая бы точно предсказала бы, что я сделаю своей рукой через секунду или какое слово произнесу через 10 минут после окончания написания этой статьи. Именно в этом - ресурс свободы человека и главный шанс для психотерапии: способствовать тому, чтобы человек не воспроизводил типичное для него поведение, а совершал нечто новое в своей жизни.
Там, где мы говорим о свободе и отсутствии предзаданности и предопределенности, мы можем говорить о творчестве и искусстве. Я сижу рядом с тобой, и этот час - шанс (увы, только шанс!) для уникальной встречи двух людей, которая никогда не сможет быть воспроизведена в точности. Да, каждая встреча - это своего рода эксперимент, когда мы что-то предполагаем, делаем и смотрим, что из этого выйдет… Но его невозможно воспроизвести, поэтому он сродни эксперименту художника, а не ученого, следующего уже разработанной и унифицированной процедуре проведения… Я замечаю, кстати, что психологи, напирающие на научность и проверенность своих методик, часто очень жестки и негибки в своем поведении, склонны игнорировать живую реальность в угоду заданным алгоритмам и техникам. Думаю, что очень важно не путать модель психики, и Истину - как только первое подменяется вторым, психотерапия заканчивается и начинается религиозная проповедь.
Значит ли это, что наука совершенно бессильна в психотерапевтическом процессе? Нет, конечно. Человек - сочетание уникального и типичного, общего для всех представителей тех общностей, которые он представляет: от Homo Sapiens до члена конкретной семьи, в которой есть общие правила, тайны и т.п. И когда мы вступаем в пространство типичного - там всегда есть место закономерностям, выявленным наукой. Однако если мы в этом пространстве останемся, то ничего нового не создадим…
P.S. А какая психотерапия все-таки лучше?
… Та, после которой человек гибко и творчески реагирует на то, что происходит с ним в процессе его жизни. А будет ли это когнитивная психотерапия, гештальт или заговоры бабы Мани - дело второе (хотя насчет заговоров я все-таки сомневаюсь…).
Один из многих вопросов: психотерапевт - это специалист, который использует научные методы в процессе помощи, или человек, после общения с которым клиенту становится лучше и он способен решать свои проблемы самостоятельно? Психотерапия - это научно обоснованная система воздействий на психику с целью коррекции ее функционирования, или процесс взаимодействия двух (и более людей), после которых показатели субъективного благополучия личности возрастают и остаются устойчивыми? Если верно первое - тогда да, психотерапия - это прикладная отрасль науки. Во втором случае неважно, каким образом вы исцеляете человека - важно то, как он себя ощущает и чувствует. Исцеляйте хоть сушеной лапкой саламандры, пойманной в полнолуние юной девственницей накануне Дня Всех Святых.. . Проблема для «научной психотерапии» заключается как раз том, что эта сушеная лапка действительно может помочь человеку, и даже быстрее и эффективнее, чем сто раз перепроверенный какой-нибудь «метод дефрагментации аффективных переживаний через деавтоматизацию когнитивных процессов».
Обращусь к С.Хокингу и Л.Млодинову, рассуждающим о науке. «Строгие реалисты часто утверждают: доказательство того, что научные теории отображают реальность, состоит в их успешном применении. Но другие теории могут столь же успешно описывать подобные явления через совершенно иные концептуальные схемы. На деле многие научные теории, которые считались успешными, потом были заменены другими столь же успешными теориями, основанными на совершенно иных концепциях реальности… Не имеет смысла спрашивать, реальна или нет модель мира, важно одно: соответствует ли она наблюдениям. Если каждая из двух моделей соответствует наблюдениям, то нельзя сказать, что какая-то из них более реальна, чем другая…
Невозможно исключить наблюдателя - нас самих - из нашего восприятия мира, которое создается с помощью наших чувств и путем мышления и рассуждения. Наше восприятие (а следовательно, и наблюдения, на которых основываются наши теории) является не непосредственным, а формируется своего рода линзой - способностью человека к интерпретации» (С.Хокинг, Л.Млодинов. Высший замысел).
Табуретку из-под ног выбивает еще один давно известный в физике принцип: наблюдатель самим фактом своего наблюдения изменяет характеристики наблюдаемого. Даже самый бесстрастный и объективный психологический эксперимент в классической академической психологии имеет два изъяна: а) в ряде случаев испытуемые осознают, что за ними наблюдают и что они участники исследования (и это искажает реакции, даже если мы не знаем, что именно изучает ученый), б) результат эксперимента будет подвергнут интерпретации, то есть пропущен через ту самую линзу сознания.
А если говорить о самоисследовании? Здесь в принципе невозможно объективное исследование: получается, что протекающие нервные процессы изучают то, как протекают они же сами. Добавим к этому вооруженность исследователя какой-либо теорией психики или, если брать более частный случай, концепцией личности. Включается принцип «наблюдатель изменяет характеристики наблюдаемого»: нередко происходит подстраивание разных психических процессов и феноменов под модель, которую эти же самые психические процессы и феномены используют, чтобы изучить психические процессы и феномены! Как добиться научной объективности при самопознании, а ведь именно оно - основа любой психотерапии?
Многочисленные концепции психики в психотерапии - это модели, зачастую описывающие одну и ту же реальность, но разными словами. Посмотрите на этот рисунок.
Цилиндр, освещенный под разными углами, даст разную тень/проекцию, оставаясь при этом цилиндром… Так и разные методы в психотерапии, используя очень сильно различающиеся термины и описательные модели, имеют дело с одной и той же реальностью. Нужно ли тогда удивляться, что психотерапевтическим эффектом могут обладать даже взаимоисключающие (на словах) друг от друга школы психотерапии?
Впрочем, таких взаимоисключающих школ становится все меньше. Наблюдается процесс взаимовлияния и обогащения разных направлений в психотерапии, и всеобщий дрейф в сторону субъективизма. Так, психоанализ, задуманный З.Фрейдом как научный и объективный метод исследования психики, давно уже отказался от модели взаимоотношений психоаналитик-клиент как проекции модели «ученый - объект исследования». Туда же, в сторону субъективности, сдвинулось и когнитивно-поведенческое направление, всегда упиравшее на свою научность. Д.Бек пишет: «Когнитивная терапия требует создания прочного терапевтического альянса… Терапевт проявляет теплоту и эмпатию, выражает участие, искреннее внимание и компетентность - все то, что необходимо для создания доверительной атмосферы… Пациентам, страдающим расстройствами личности, для формирования в ходе лечения требуется ощущать гораздо больше выраженной эмпатии... В когнитивной терапии особое значение придается сотрудничеству и активному участию…». Как далеко это от бесстрастного фрейдовского наблюдателя, избегающего даже глазами встречаться с пациентом, или от холодного и безжалостного уотсоновского ученого-бихевиориста (ученого, изучающего поведение животных и людей), вырабатывающего у малышей при помощи стимулов и реакций самые настоящие фобии. Затруднительно представить себе ученого, который, изучая объекты своего интереса, выражает им свою эмпатию и заинтересованность в активном сотрудничестве (например, со стороны атомов или двустворчатых моллюсков).
А если взглянем на этот рисунок?
Тут мы можем увидеть, как три совершенно разных феномена можно интерпретировать как один и тот же (круг)! И как тут быть, если ученый имеет дело не с самой психикой (геометрические фигуры на рисунке), а с ее проявлениями (проекции круга на стене)?
Я прихожу к мысли (впрочем, сформулированной задолго до меня), что психотерапия обладает двумя базовыми особенностями, отличающими ее от науки, и сближающими с искусством:
1. Психотерапия субъективна, наука стремится к объективности
2. Психотерапия ориентирована на уникальность, единичность, наука - на повторяемость и типичность (закономерность). Знание закономерностей функционирования психики основано на обобщении данных исследований множества людей, но оно бессильно в уникальном случае, разворачивающемся перед психологом-практиком или психотерапевтом. Изучение различий мужчин и женщин слабо поможет конкретному мужчине примириться с конкретной женщиной после какого-либо серьезного конфликта, хотя может способствовать лучшему пониманию другой стороны конфликта. Человек субъективен и уникален. Сторонникам детерминизма я могу сказать следующее: невозможно построить модель, которая бы точно предсказала бы, что я сделаю своей рукой через секунду или какое слово произнесу через 10 минут после окончания написания этой статьи. Именно в этом - ресурс свободы человека и главный шанс для психотерапии: способствовать тому, чтобы человек не воспроизводил типичное для него поведение, а совершал нечто новое в своей жизни.
Там, где мы говорим о свободе и отсутствии предзаданности и предопределенности, мы можем говорить о творчестве и искусстве. Я сижу рядом с тобой, и этот час - шанс (увы, только шанс!) для уникальной встречи двух людей, которая никогда не сможет быть воспроизведена в точности. Да, каждая встреча - это своего рода эксперимент, когда мы что-то предполагаем, делаем и смотрим, что из этого выйдет… Но его невозможно воспроизвести, поэтому он сродни эксперименту художника, а не ученого, следующего уже разработанной и унифицированной процедуре проведения… Я замечаю, кстати, что психологи, напирающие на научность и проверенность своих методик, часто очень жестки и негибки в своем поведении, склонны игнорировать живую реальность в угоду заданным алгоритмам и техникам. Думаю, что очень важно не путать модель психики, и Истину - как только первое подменяется вторым, психотерапия заканчивается и начинается религиозная проповедь.
Значит ли это, что наука совершенно бессильна в психотерапевтическом процессе? Нет, конечно. Человек - сочетание уникального и типичного, общего для всех представителей тех общностей, которые он представляет: от Homo Sapiens до члена конкретной семьи, в которой есть общие правила, тайны и т.п. И когда мы вступаем в пространство типичного - там всегда есть место закономерностям, выявленным наукой. Однако если мы в этом пространстве останемся, то ничего нового не создадим…
P.S. А какая психотерапия все-таки лучше?
… Та, после которой человек гибко и творчески реагирует на то, что происходит с ним в процессе его жизни. А будет ли это когнитивная психотерапия, гештальт или заговоры бабы Мани - дело второе (хотя насчет заговоров я все-таки сомневаюсь…).