Зарисовка. "Зеркало"
Тебе тогда было лет 8, помнишь? Лето, жара. После обеда дом затихает, погружается в дремоту. И тут самое время заглянуть в дальнюю комнату, где хранят всякий хлам.
Когда ты входишь в эту комнату, половицы поскрипывают под ногами. Во всем доме они немы и только здесь что-то бормочут. Здесь темно и прохладно, и пахнет тайной.
И вот ты очередной раз суешь сюда свой любопытный нос. Ты проходишь по скрипучим половицам в глубину комнаты и останавливаешься у старого мутного зеркала в тяжелой вычурной раме. Ты замираешь перед ним, потом прикасаешься пальцами к прохладному стеклу. Под стеклом по эмали разошелся узор черных трещинок, и ты водишь по ним пальцем, как по буквам. Во всем этом нет никакого смысла, но трещинки завораживают, и ты можешь добрый час завороженно стоять перед мутным зеркалом, которое уже ничего не отражает.
Мать говорит, что это прапрабабкино зеркало, антиквариат, и если его отреставрировать, то можно продать за хорошие деньги. Тебя передергивает от такой перспективы: хоть бы ни у кого так и не дошли руки его продать! Но ты знаешь свою семью, и потому спокоен в глубине души - никогда у них руки не дойдут. И зеркало все так же будет стоять в дальней комнате.
А прапрабабка, говорят, в молодости была красавица! И коса у нее была до пят и толщиной с кулак. Ты представляешь, как она садилась перед этим зеркалом и расчесывала свои волосы, задумчиво и томно. И как потом, через полвека, дряхлая старуха пудрилась все перед тем же зеркалом - едва ли не единственной вещью, оставшейся от былой роскоши купеческого дома.
Когда ты входишь в эту комнату, половицы поскрипывают под ногами. Во всем доме они немы и только здесь что-то бормочут. Здесь темно и прохладно, и пахнет тайной.
И вот ты очередной раз суешь сюда свой любопытный нос. Ты проходишь по скрипучим половицам в глубину комнаты и останавливаешься у старого мутного зеркала в тяжелой вычурной раме. Ты замираешь перед ним, потом прикасаешься пальцами к прохладному стеклу. Под стеклом по эмали разошелся узор черных трещинок, и ты водишь по ним пальцем, как по буквам. Во всем этом нет никакого смысла, но трещинки завораживают, и ты можешь добрый час завороженно стоять перед мутным зеркалом, которое уже ничего не отражает.
Мать говорит, что это прапрабабкино зеркало, антиквариат, и если его отреставрировать, то можно продать за хорошие деньги. Тебя передергивает от такой перспективы: хоть бы ни у кого так и не дошли руки его продать! Но ты знаешь свою семью, и потому спокоен в глубине души - никогда у них руки не дойдут. И зеркало все так же будет стоять в дальней комнате.
А прапрабабка, говорят, в молодости была красавица! И коса у нее была до пят и толщиной с кулак. Ты представляешь, как она садилась перед этим зеркалом и расчесывала свои волосы, задумчиво и томно. И как потом, через полвека, дряхлая старуха пудрилась все перед тем же зеркалом - едва ли не единственной вещью, оставшейся от былой роскоши купеческого дома.