(no subject)
В 00.01 Рома сорвался за шампанским.
- Мама, - сказал он, вернувшись, и голос его дрожал от гордости, - я умыл кассиршу. Она попросила показать паспорт. И я ПОКАЗАЛ!
Было бы очень красиво - сказать, что мне было столько же, когда я его родила. Но нет. Мне на тот момент уже месяц как исполнилось девятнадцать.
Те, кто не любит физиологические подробности, могут дальше не читать.
Родить я, по прогнозу врачей из консультации, должна была 2 февраля.
И только моя бабушка Ира (а виделись мы с ней 21 января, на ДР Тани и Оли) сказала мне: "Какое второе февраля? Ну, пару-тройку дней ещё, максимум"
В морозный вечер 23 января 1993 года мы были приглашены в гости.
- Иди один, - сказала я, - Ну куда я с таким пузом? Иди.
И стала гладить бельё. Это потом уже мудрые женщины разъяснили, - если вдруг начинаешь делать что-то нехарактерное для себя - стирать или вот гладить, - непременно жди беды родишь. Глажу я бельё, и чувствую, - болит живот. Потом вроде прошёл. Потом опять заболел. Короче, прежде, чем до меня дошло, прошло не меньше получаса. Надо, думаю, мужу позвонить. И понимаю, что забыла от страха телефон. Лезу в записные книжки, нахожу телефон, звоню. К телефону подходит мама именинника - я еще её поздравляю, долго по-светски с ней общаюсь, пока мне, наконец, не выдают к трубке моего мужа.
Лёш, а ты не хочешь приехать домой? - говорю я.
А что? - спрашивает он.
А то, - говорю я.
Надо отдать ему должное - он примчался через полчаса (до сих пор не знаю, как это у него получилось).
А ещё через три часа на свет появилось вот такое чудо.
Мне кажется, что он получился.
Он чуткий. Он очень тонко чувствующий. И ужасно великодушный. Он такой идеалист, что мне за него страшно бывает. Я вообще за него боюсь, как за фамильный фарфор...
- Мама, - сказал он, вернувшись, и голос его дрожал от гордости, - я умыл кассиршу. Она попросила показать паспорт. И я ПОКАЗАЛ!
Было бы очень красиво - сказать, что мне было столько же, когда я его родила. Но нет. Мне на тот момент уже месяц как исполнилось девятнадцать.
Те, кто не любит физиологические подробности, могут дальше не читать.
Родить я, по прогнозу врачей из консультации, должна была 2 февраля.
И только моя бабушка Ира (а виделись мы с ней 21 января, на ДР Тани и Оли) сказала мне: "Какое второе февраля? Ну, пару-тройку дней ещё, максимум"
В морозный вечер 23 января 1993 года мы были приглашены в гости.
- Иди один, - сказала я, - Ну куда я с таким пузом? Иди.
И стала гладить бельё. Это потом уже мудрые женщины разъяснили, - если вдруг начинаешь делать что-то нехарактерное для себя - стирать или вот гладить, - непременно жди беды родишь. Глажу я бельё, и чувствую, - болит живот. Потом вроде прошёл. Потом опять заболел. Короче, прежде, чем до меня дошло, прошло не меньше получаса. Надо, думаю, мужу позвонить. И понимаю, что забыла от страха телефон. Лезу в записные книжки, нахожу телефон, звоню. К телефону подходит мама именинника - я еще её поздравляю, долго по-светски с ней общаюсь, пока мне, наконец, не выдают к трубке моего мужа.
Лёш, а ты не хочешь приехать домой? - говорю я.
А что? - спрашивает он.
А то, - говорю я.
Надо отдать ему должное - он примчался через полчаса (до сих пор не знаю, как это у него получилось).
А ещё через три часа на свет появилось вот такое чудо.
Мне кажется, что он получился.
Он чуткий. Он очень тонко чувствующий. И ужасно великодушный. Он такой идеалист, что мне за него страшно бывает. Я вообще за него боюсь, как за фамильный фарфор...