Пикник на калифорнийской обочине - часть вторая
Часть вторая - продолжение
Начало здесь
Однако, разбор художественных достоинств этой ленты, хотя они и неисчислимы, и имеется огромный соблазн неспешно, смакуя детали, о них поговорить, - такой разбор не входит в наши планы. Ведь дорога, на которую нам пора вернуться, осталась для наших героев позади.
Как бы дико это ни прозвучало из уст того, кто пускается в рассказ о поездке по винодельням, не в первый раз должна признаться, что «не употребляю». Единственное годное для меня вино - сладкий еврейский Манушевич, который можно, не опасаясь вредных последствий, подносить детям дошкольного возраста. Любое сухое вино вызывает у меня судорогу отвращения. В этом смысле, «пино-нуар» ни чем не отличается для меня от «мерло», и оба два - от хлористого кальция. Вот таким окончательным и бесповоротным плебеем выросла я под присмотром своего патологически непьющего отца. На фронте он, 18 - летний мальчик, отдавал свои положенные перед боем 100 грамм товарищам, и поэтому с ним все хотели дружить. А в послевоенном Ленинграде остался убежденным трезвенником и после тридцати лет работы в среде необратимых алкоголиков «Красного Треугольника». Из сказанного плавно вытекают два вывода:
Первый - такие гены не пропьешь! Второй - "о волшебной силе искусства".
Каким же уровнем «заразительности», которую Толстой полагал первым признаком настоящего искусства, должно обладать игровое кино, чтобы подвигнуть на путешествие в совершенно чуждый ему мир виноделия тотально непьющего человека!
Невзирая на то, что в моем лице пропадает идеальный «designated driver», никому не приходит в голову посадить меня на три дня за руль, хотя я и при правах. Мои спутники страстно любят жизнь, и потому в качестве шофера предпочитают неутомимого дегустатора Сережу - круглосуточно трезвой мне. И правильно делают!
Еще одной интересной особенностью этой мини-экспедиции было то, что саму ее идею и маршрут для нее разработали не мы с мужем, а москвичи, не без нашей помощи «подсевшие» на фильм Александра Пейна буквально год назад, и к тому же, оба - прекрасные знатоки калифорнийских вин, так же как и винных карт других регионов мира. Вот каким невообразимо компактным, уютным и взаимопроницаемым стал к 21-му столетию наш земной шарик.
День первый
Встретив московских друзей в аэропорту Лос-Анжелеса на машине с легко запоминающимся русскому глазу номерным знаком «ЗАНУДА», двинулись по 101-му на север. После 12-часового перелета, падающие от усталости и голода москвичи, не размениваясь на перекусы, дотянули до ужина в Малибу, в выбранном ими заранее ресторане «Moonshadows». Они разузнали, что его хозяин - выходец из Венеции, что и решило выбор в пользу этого элегантного заведения на берегу Океана. Наши гости - искушенные знатоки интернациональной кухни. Любопытно, что заказ делает не Денис, прекрасно, хотя и немного книжно, говорящий по-английски, а Кристи, знающая язык в тех небольших пределах, которые позволяют ей довольно непринужденно общаться с портье и официантами. В «Муншадоус» она смело вступает в диалог с официантом, расспрашивая его о блюде с диким названием “bouillabaisse”, и что интересно, официант ее понимает. Из окна ресторана нам довелось наблюдать океанский закат неправдоподобной красоты.
Вот они, голубчики, летят. Беспосадочный, Аэрофлот, Москва - Лос-Анжелес
Далее, продвигаясь по той же дороге, что и Майлз с Джеком, проезжаем городок Окнард, где по фильму живет мать Майлза, и куда на пути из Лос-Анжелеса на север наши герои заезжают поздравить ее с днем рождения, что выливается в дружескую попойку с участием пожилой леди. Утром, протрезвев, герои отправляются дальше на север. Перед этим Майлз ворует из бельевого шкафа своей родительницы (трогательная деталь - наши матери тоже держали в белье свои сбережения) 300 долларов.
Мы же, минуя Санта-Барбару, проезжаем прибрежный парк Гавиота. Здесь, на обратном пути в Лос-Анжелес, Майлз и Джек, сидя на скамейке у океана и подводя итоги поездки, делятся друг с другом выстраданной мыслью: "Прошла уже половина жизни, а мне нечего предъявить!"
Вот они, знаменитые "датские мельницы" прелестного Солванга
К вечеру достигаем городка Солванг, основанного в 1911 датчанами (история места имеет значительно более ранние корни), и получившего статус города в 1985 году. Это место поразительно напоминает благоустроенную деревню где-нибудь на севере провинциальной Европы. В прелестном Солванге 9 тысяч акров земли на 5 тысяч жителей. Все жилища и общественные здания, включая домик-сортир на главной улице, построены балками наружу - дань датской фахверковой архитектуре. В этом игрушечном городке бессчетное число стилизованных датских мельниц, 150 бутиков, больше 30 ресторанов и 15 гостиниц. В одной из них мы и находим трехдневный приют, хотя Майлз и Джек остановились в соседнем городке Буэлтон в гостинице «Мельница», чем навсегда прославили ее. Возможно, что именно поэтому в ней не было мест. Но мы туда еще наведаемся.
День второй
Завтракаем прямо напротив нашей гостиницы в том одноименном с городком ресторане, где в первое утро завтракали Майлз и Джек, и где на стенах висят кадры из фильма, снятые в этом заведении. Во время завтрака Джек наезжает на мрачного Майлза, заявляя ему: "Что у нас сегодня, Майлз?... Лично я собираюсь кого-нибудь насадить на болт, и ты мне этот кайф не обломаешь..."
Несмотря на теплые солнечные дни, на дворе - середина февраля, а значит полное внесезонье. Судя по всему, именно оно причиной, что на улицах, в магазинчиках и ресторанах главные посетители - не туристы «всих языцей», а местные жители. Нам с Сережей, давно живущим в клоаке многоязыкового мегаполиса, странно слышать вокруг беспримесно английскую речь и видеть преимущественно белые лица. Сегодня воскресенье, и нас разбудил перезвон колоколов. За соседними столиками, видимо, после церковной службы, сидят принаряженные люди, полными семьями, с детьми и собаками. Если сравнивать с Сан-Франциско - другая Америка.
Одетые в национальную датскую одежду официантки вослед сложному датскому омлету приносят датские же пончики с малинишным вареньем, красиво окаймленные шариками домашнего мороженного. Это завершение завтрака. А начался он для всех (кроме меня) со смеси шампанского с апельсиновым соком, так называемой «мимозой». Я пытаюсь острить, что «по утрам шампанское пьют только дегенераты или аристократы», и к какой, мол, категории они себя причисляют. Но меня быстро и справедливо затыкают, после чего сообща сговариваются не упоминать в поездке о вреде калорийного питания, курения и пьянства. Просто, чтобы не обламывать друг другу радостей каникулярного безделья.
Винодельня в Калайре: так выглядят виноградники в долине Санта-Инес в феврале
После этого «завтрака самоубийц» решаем пешком пойти на винодельню Калайра в долине Санта-Инес, где состоялось знакомство героев со Стефани. Но пройти туда нельзя, можно только проехать. Едем. Персонал Калайры с удовольствием показывает нам точку съемки той самой сцены знакомства, где Стефани и Джек положили друг на друга глаз. Стены заведения увешены соответствующими кадрами из фильма. Трое моих спутников бесконечно долго дегустируют у прилавка какое-то особое Пино-Блан, а плебсу в моем лице покупают бутылку минеральной воды. Мне ничуть не обидно, я шатаюсь снаружи и любуюсь прекрасными видами, пока они наслаждаются своим пино…
Далее, отправляемся в ресторан «Хитчинг Пост» в Буэлтоне, место завязки любовного сюжета фильма: еще до заселения в гостиницу, наши герои обедают в этом ресторане, где Майлза встречают как своего, так как он здесь завсегдатай. Появляется Майя, работающая тут официанткой. Майлз знакомит ее с Джеком. После ее смены они болтают за баром втроем, Майя ласково смотрит на Майзла. Джек убеждает его не терять с ней времени даром, но депрессивный Майлз, ссылаясь на усталость, уводит недоумевающего по его поводу Джека в гостиницу.
Именно за обедом в этом ресторане Майлз советует Джеку отведать стейк из страусятины.
«Хитчинг Пост» открывается в 5 вечера, и мы решаем потратить оставшийся до открытия час на посещение страусиной фермы, которая всего в 10 минутах ходьбы. Ферма появляется в фильме дважды: отдельно кадры со страусами, а в другой раз, голый Джек, врываясь ранним утром в номер, рассказывает Майлзу, как он, спасаясь бегством от разъяренного мужа официантки, чтобы сократить путь, бежал в гостиницу через ферму. «Подлые твари», - говорит он о страусах. Фильм дублирован на русский блестяще, но в оригинале это звучит куда более смачно: these fuckers are mean.
Страусиная ферма в Буэлтон
Из специальных корзинок кормим на ферме птичек, милых уродцев, нелепых, как смесь жирафа с индюком… Сережа, который знает все и обо всем, говорит, что страусиное мясо не кошерное. Хотя мы не следуем кашрутным предписаниям так строго, как нам предписано, а ребята и вовсе не евреи, после посещения фермы совет Майкла отвергается единогласно. Уж больно пушистые у будущих стейков ресницы, смешно хлопающие над продолговато-блестящими глазами восточных красавиц.
Наконец, обедаем в "Хитчинг Пост", удовлетворившись, кто бараньими ребрышками, а кто перепелкой на вертеле. Не надо даже упоминать, что мои спутники после вдумчивого изучения виной карты заказывают себе пино-шмино, а потом, прямо по Майлзу, обсудив божественные свойства выпитого, снова заказывают. Но я тоже не промах. Повторяю заказ на томатный сок и выхожу одна покурить. Раздача мелких пороков в этом мире уравновешена. Они пьют - я курю. За разговором с курящим собратом, узнаю, что никаких страусиновых стейков в этом ресторане в помине нет. Ферму держат в чисто развлекательных целях. Человек он местный, из Солванга, знает, что говорит. Понимаете, к чему я? Хорошее кино действует как гипноз. Что вам ни покажут, тому вы безоговорочно поверите.
В состоянии, которое в народе называют «и сыт и пьян», переходим на соседнюю парковку, чтобы увидеть еще один из ресторанов фильма - "Эй Джей Спёрс». Здесь снималась сцена, где уже избитый Стефани Джек обнаруживает внимание к себе той простоватой толстухи-официантки, с которой он, к несчастью для себя, проводит потом ночь. Вернее, полночи… По всему ресторану расставлены настоящие охотничьи трофеи. Чучела диких животных: громадный медведь на задних лапах, буйвол и прочее. На вопрос Майлза о туалете, официантка, не сводя восторженных глаз с Джека, привычно отвечает: «Вон там, прямо за буйволом».
Накатавшиеся плюс Кадилак плюс Кристи
Сережа с Денисом, вышедшие из ресторана раньше нас с Кристи, залюбовались паркующимся жемчужно-розовым Кадилаком-кабриолетом ране-классической модели. Владелец раритетного сокровища, местный житель, заметив это, спросил, откуда они прибыли. -Из Сан-Франциско, - простодушно отвечает Сережа. Местный ковбой, протягивая ключи от авто, предлагает ему покататься с другом по окрестностям, а по возвращении - "Найдешь меня в ресторане!". Мужики подъезжают к нам на открытой машине, и, как дети, взахлеб, рассказывают о выпавшей им удаче. Накатавшись, они пытаются вернуть ключи владельцу, обнаруженному не вполне трезвым у стойки бара. Он почему-то настаивает, чтобы они катались дальше. - Мы бы с удовольствием, но нас жены ждут, - говорит Денис. - Как жены? - не может скрыть разочарования владелец. - Вы же из Фриско, я думал, you are gay partners.
Насмеявшись, отправляемся пешком к отелю "Мельница". Уже сгустились сумерки. Отыскиваем ту самую деревянную лестницу, ведущую в номер Майлза и Джека, на ступенях которой Стефани с мотоциклетным шлемом в руках поджидала Джека для расправы, которая тут же посредством этого самого шлема и состоялась.
День третий
На третий день мы с Кристи, опомнившись, что не посетили ни один из 150 бутиков Солванга, после завтрака отпросились у мужей «по магазинам». Зашли в одну из обувных лавок и ахнули. Вернее, ахнула я. На полках в необычайном разнообразии толпилась «импортная» (не американского производства) обувь единственно признаваемого мною стиля. На низком, тупоносая, кожаная, в профиль - с клоунски задранным носом. Остановилась я на рыжих португальских ботинках на белой подошве с белыми же шнурками. - Ну, как тебе, - спросила я Кристи для порядка. - Понимаешь, девочка, - задумчиво ответила мне ровесница моего сына, - если я в таких ботах приду в свой Газпром, меня в Кащенко отправят. Но тебе подходит, у тебя же все такое, не как у людей. Разговорились с милейшей продавщицей, которая по совместительству, - владелец этого крошечного бизнеса. Все в этой прелестной немолодой женщине, от цыганистой юбки в оборках до «скифских» браслетов на запястье, выдержано в хорошо известном мне, и со времен хиппи популярном в Сан-Франциско стиле “country chic” - деревенский шик. Оказывается, именно из этого города она десять лет назад перебралась в Солванг. На вопрос, не скучает ли в провинции по Сан-Франциско, поморщилась и уверено сказала: «Common, what would I miss there? I’m very happy here in Solvang ” - что я там забыла, в этом Сан Франциско, до сих пор, мол, на Солвинг нарадоваться не могу.
Немедля по возвращению в гостиницу переобуваюсь в радующую глаз и душу (мои, точно!) обнову и сажусь в «ЗАНУДУ», где меня уже ждут, чтобы ехать в винодельческое хозяйство Санфорд, культивирующее самые старые в графстве Санта-Барбара виноградники Пино-Нуар. Именно здесь эстет Майлз обучает Джека дегустировать вино, предлагая опустить нос как можно глубже в бокал, чтобы унюхать «чуть заметный след спаржи в сочетании с нотками орехового привкуса эдамского сыра ". А дуралей Джек в это время держит за щекой жвачку…
С этой винодельни москвичи увозят ящик особо полюбившегося им подвида пино-нуар. Ведь завтра утром мы окончательно двинем на север, где еще целую неделю проведем вместе в нашем сан-франциском доме. А по приезде к нам присоединится еще одна любительница благородных напитков с восточного побережья, так что одолеть один единственный ящик вина для этой fearless crew - сущая безделица.
Далее, почему-то под одесский цикл Розенбаума, перемещаемся на винодельню Фаерстон в Лос Оливос. Здесь сняты сцены, когда обе парочки покидают скучнейшую лекцию о вине и уединяются в цехе, где вино дозревает в огромных бочках.
Мы успели к этим бочкам подойти, но нас вежливо попросили покинуть хранилище священной влаги. Именно на этой винодельне Денис покупает какую-то редкую книгу об изготовлении колбасок, чем вызывает у нас законный вопрос, а на черта она ему сдалась. В ответ слышим ошеломляющую новость, что он только что открыл на Цветном бульваре пивной бар и хочет, чтобы его повар изготовлял для клиентов именно эти замысловатые колбаски. Денис - юрист по образованию, но при этом закоренелый книжник, помешанный на русской и английской поэзии, поклонник и переводчик Китса и Одена, короче, то, что называется «интеллигент собачий». Его образ настолько не вяжется в моих глазах с понятием «владелец бизнеса», что я повергаюсь в кратковременный шок. Он показывает нам фотографии интерьера своего бара. Единственно, что трогательно указывает на неисправимо гуманитарную сущность хозяина сего питейного заведения, это один из настенных постеров с отрывком из древнего карело-финского эпоса «Калевала»:
И промолвил старый с печи:
«Ведь ячмень для пива служит,
Также хмель идёт в напиток,
И вода нужна для пива,
И огонь с ужасной силой».
Мы пожелали ему побольше клиентов, которые не читали Калевалу. Такие, как правило, потребляют больше пива. Он нас успокоил, что с не читавшими Калевалу как раз все в порядке. И что, вообще, главный расчет у него на болельщиков чемпионата мира по футболу, который скоро пройдет в Москве, а как известно, нет ничего более совместимого друг с другом, чем футбол и пиво.
В том же Лос-Оливос перемещаемся на север к винодельне «Фесс Паркер». Это примечательнейшее место действия фильма. Именно здесь Майлз по телефону узнает об окончательном отказе издательства и, убитый горем, вызывающе требует чтобы сомелье вместо вымеренной дозы вина наполнить его бокал до краев. Ему сухо разъясняют, что здесь не бар, а tasting room, предлагая купить всю бутылку и выпить ее в любом другом месте. Получив и тут от ворот поворот, он в отчаянии опрокидывает в себя заполненный до краев spit basket с чужими опивками.
Кристи разузнала, что сомелье, что снимался в этой сцене, с прошлого года больше здесь не работает. Она решает провести целевой эксперимент, и, пойдя неверной дорогой Майлза, просит налить ей целый бокал. Новый служащий отвечает ей точно так же, как и прежний Майлзу. Так что ей удается побывать в шкуре уязвленного жизнью героя фильма.
Не покидая Лос Оливос, обедаем в кафе с одноименной вывеской над ним. Это единственное в фильме заведение, где обе пары ужинают вместе, беззаботно (исключая Майлза, который за час до этой встречи узнал, что его бывшая жена вышла замуж) болтая, пробуя вина, перед тем, как вчетвером отправиться в гости к Стефани. В ресторане ничего со времени сьемок не изменилось. Так же выглядят задворки, где Майлз в дурацком коричневом пиджаке клянется, что не будет пить это гребанное мерло, и внутри все те же характерные наклонные полки с бутылками в огромном серванте. Нам свезло, по нашей просьбе нас сажают за тот самый столик, где в фильме ужинает квартет главных героев. А вот телефон, по которому в стельку пьяный Майлз после посещения сортира звонит Виктории, за ненужностью со стены снят. Сегодня он позвонил бы своей бывшей по смартфону.
Главное удовольствие поездки, ее изысканный десерт, прибережен на последний вечер. У ребят в номере все вместе новыми глазами от начала до конца смотрим «На обочине». Просмотр постоянно прерывается выкриками с места «ой, я этого буйвола за рог держала», или «мы тоже сегодня шли по этой обочине», и все в таком роде, вплоть до последних кадров, хотя до Сан-Диего мы не доехали. Понять это временное умопомешательство во всей его цельности и красоте может только тот, кто насмерть полюбил фильм, а потом, пусть и запоздало, проехал по следам его героев.
Все. Завтра - домой.
Начало здесь
Однако, разбор художественных достоинств этой ленты, хотя они и неисчислимы, и имеется огромный соблазн неспешно, смакуя детали, о них поговорить, - такой разбор не входит в наши планы. Ведь дорога, на которую нам пора вернуться, осталась для наших героев позади.
Как бы дико это ни прозвучало из уст того, кто пускается в рассказ о поездке по винодельням, не в первый раз должна признаться, что «не употребляю». Единственное годное для меня вино - сладкий еврейский Манушевич, который можно, не опасаясь вредных последствий, подносить детям дошкольного возраста. Любое сухое вино вызывает у меня судорогу отвращения. В этом смысле, «пино-нуар» ни чем не отличается для меня от «мерло», и оба два - от хлористого кальция. Вот таким окончательным и бесповоротным плебеем выросла я под присмотром своего патологически непьющего отца. На фронте он, 18 - летний мальчик, отдавал свои положенные перед боем 100 грамм товарищам, и поэтому с ним все хотели дружить. А в послевоенном Ленинграде остался убежденным трезвенником и после тридцати лет работы в среде необратимых алкоголиков «Красного Треугольника». Из сказанного плавно вытекают два вывода:
Первый - такие гены не пропьешь! Второй - "о волшебной силе искусства".
Каким же уровнем «заразительности», которую Толстой полагал первым признаком настоящего искусства, должно обладать игровое кино, чтобы подвигнуть на путешествие в совершенно чуждый ему мир виноделия тотально непьющего человека!
Невзирая на то, что в моем лице пропадает идеальный «designated driver», никому не приходит в голову посадить меня на три дня за руль, хотя я и при правах. Мои спутники страстно любят жизнь, и потому в качестве шофера предпочитают неутомимого дегустатора Сережу - круглосуточно трезвой мне. И правильно делают!
Еще одной интересной особенностью этой мини-экспедиции было то, что саму ее идею и маршрут для нее разработали не мы с мужем, а москвичи, не без нашей помощи «подсевшие» на фильм Александра Пейна буквально год назад, и к тому же, оба - прекрасные знатоки калифорнийских вин, так же как и винных карт других регионов мира. Вот каким невообразимо компактным, уютным и взаимопроницаемым стал к 21-му столетию наш земной шарик.
День первый
Встретив московских друзей в аэропорту Лос-Анжелеса на машине с легко запоминающимся русскому глазу номерным знаком «ЗАНУДА», двинулись по 101-му на север. После 12-часового перелета, падающие от усталости и голода москвичи, не размениваясь на перекусы, дотянули до ужина в Малибу, в выбранном ими заранее ресторане «Moonshadows». Они разузнали, что его хозяин - выходец из Венеции, что и решило выбор в пользу этого элегантного заведения на берегу Океана. Наши гости - искушенные знатоки интернациональной кухни. Любопытно, что заказ делает не Денис, прекрасно, хотя и немного книжно, говорящий по-английски, а Кристи, знающая язык в тех небольших пределах, которые позволяют ей довольно непринужденно общаться с портье и официантами. В «Муншадоус» она смело вступает в диалог с официантом, расспрашивая его о блюде с диким названием “bouillabaisse”, и что интересно, официант ее понимает. Из окна ресторана нам довелось наблюдать океанский закат неправдоподобной красоты.
Вот они, голубчики, летят. Беспосадочный, Аэрофлот, Москва - Лос-Анжелес
Далее, продвигаясь по той же дороге, что и Майлз с Джеком, проезжаем городок Окнард, где по фильму живет мать Майлза, и куда на пути из Лос-Анжелеса на север наши герои заезжают поздравить ее с днем рождения, что выливается в дружескую попойку с участием пожилой леди. Утром, протрезвев, герои отправляются дальше на север. Перед этим Майлз ворует из бельевого шкафа своей родительницы (трогательная деталь - наши матери тоже держали в белье свои сбережения) 300 долларов.
Мы же, минуя Санта-Барбару, проезжаем прибрежный парк Гавиота. Здесь, на обратном пути в Лос-Анжелес, Майлз и Джек, сидя на скамейке у океана и подводя итоги поездки, делятся друг с другом выстраданной мыслью: "Прошла уже половина жизни, а мне нечего предъявить!"
Вот они, знаменитые "датские мельницы" прелестного Солванга
К вечеру достигаем городка Солванг, основанного в 1911 датчанами (история места имеет значительно более ранние корни), и получившего статус города в 1985 году. Это место поразительно напоминает благоустроенную деревню где-нибудь на севере провинциальной Европы. В прелестном Солванге 9 тысяч акров земли на 5 тысяч жителей. Все жилища и общественные здания, включая домик-сортир на главной улице, построены балками наружу - дань датской фахверковой архитектуре. В этом игрушечном городке бессчетное число стилизованных датских мельниц, 150 бутиков, больше 30 ресторанов и 15 гостиниц. В одной из них мы и находим трехдневный приют, хотя Майлз и Джек остановились в соседнем городке Буэлтон в гостинице «Мельница», чем навсегда прославили ее. Возможно, что именно поэтому в ней не было мест. Но мы туда еще наведаемся.
День второй
Завтракаем прямо напротив нашей гостиницы в том одноименном с городком ресторане, где в первое утро завтракали Майлз и Джек, и где на стенах висят кадры из фильма, снятые в этом заведении. Во время завтрака Джек наезжает на мрачного Майлза, заявляя ему: "Что у нас сегодня, Майлз?... Лично я собираюсь кого-нибудь насадить на болт, и ты мне этот кайф не обломаешь..."
Несмотря на теплые солнечные дни, на дворе - середина февраля, а значит полное внесезонье. Судя по всему, именно оно причиной, что на улицах, в магазинчиках и ресторанах главные посетители - не туристы «всих языцей», а местные жители. Нам с Сережей, давно живущим в клоаке многоязыкового мегаполиса, странно слышать вокруг беспримесно английскую речь и видеть преимущественно белые лица. Сегодня воскресенье, и нас разбудил перезвон колоколов. За соседними столиками, видимо, после церковной службы, сидят принаряженные люди, полными семьями, с детьми и собаками. Если сравнивать с Сан-Франциско - другая Америка.
Одетые в национальную датскую одежду официантки вослед сложному датскому омлету приносят датские же пончики с малинишным вареньем, красиво окаймленные шариками домашнего мороженного. Это завершение завтрака. А начался он для всех (кроме меня) со смеси шампанского с апельсиновым соком, так называемой «мимозой». Я пытаюсь острить, что «по утрам шампанское пьют только дегенераты или аристократы», и к какой, мол, категории они себя причисляют. Но меня быстро и справедливо затыкают, после чего сообща сговариваются не упоминать в поездке о вреде калорийного питания, курения и пьянства. Просто, чтобы не обламывать друг другу радостей каникулярного безделья.
Винодельня в Калайре: так выглядят виноградники в долине Санта-Инес в феврале
После этого «завтрака самоубийц» решаем пешком пойти на винодельню Калайра в долине Санта-Инес, где состоялось знакомство героев со Стефани. Но пройти туда нельзя, можно только проехать. Едем. Персонал Калайры с удовольствием показывает нам точку съемки той самой сцены знакомства, где Стефани и Джек положили друг на друга глаз. Стены заведения увешены соответствующими кадрами из фильма. Трое моих спутников бесконечно долго дегустируют у прилавка какое-то особое Пино-Блан, а плебсу в моем лице покупают бутылку минеральной воды. Мне ничуть не обидно, я шатаюсь снаружи и любуюсь прекрасными видами, пока они наслаждаются своим пино…
Далее, отправляемся в ресторан «Хитчинг Пост» в Буэлтоне, место завязки любовного сюжета фильма: еще до заселения в гостиницу, наши герои обедают в этом ресторане, где Майлза встречают как своего, так как он здесь завсегдатай. Появляется Майя, работающая тут официанткой. Майлз знакомит ее с Джеком. После ее смены они болтают за баром втроем, Майя ласково смотрит на Майзла. Джек убеждает его не терять с ней времени даром, но депрессивный Майлз, ссылаясь на усталость, уводит недоумевающего по его поводу Джека в гостиницу.
Именно за обедом в этом ресторане Майлз советует Джеку отведать стейк из страусятины.
«Хитчинг Пост» открывается в 5 вечера, и мы решаем потратить оставшийся до открытия час на посещение страусиной фермы, которая всего в 10 минутах ходьбы. Ферма появляется в фильме дважды: отдельно кадры со страусами, а в другой раз, голый Джек, врываясь ранним утром в номер, рассказывает Майлзу, как он, спасаясь бегством от разъяренного мужа официантки, чтобы сократить путь, бежал в гостиницу через ферму. «Подлые твари», - говорит он о страусах. Фильм дублирован на русский блестяще, но в оригинале это звучит куда более смачно: these fuckers are mean.
Страусиная ферма в Буэлтон
Из специальных корзинок кормим на ферме птичек, милых уродцев, нелепых, как смесь жирафа с индюком… Сережа, который знает все и обо всем, говорит, что страусиное мясо не кошерное. Хотя мы не следуем кашрутным предписаниям так строго, как нам предписано, а ребята и вовсе не евреи, после посещения фермы совет Майкла отвергается единогласно. Уж больно пушистые у будущих стейков ресницы, смешно хлопающие над продолговато-блестящими глазами восточных красавиц.
Наконец, обедаем в "Хитчинг Пост", удовлетворившись, кто бараньими ребрышками, а кто перепелкой на вертеле. Не надо даже упоминать, что мои спутники после вдумчивого изучения виной карты заказывают себе пино-шмино, а потом, прямо по Майлзу, обсудив божественные свойства выпитого, снова заказывают. Но я тоже не промах. Повторяю заказ на томатный сок и выхожу одна покурить. Раздача мелких пороков в этом мире уравновешена. Они пьют - я курю. За разговором с курящим собратом, узнаю, что никаких страусиновых стейков в этом ресторане в помине нет. Ферму держат в чисто развлекательных целях. Человек он местный, из Солванга, знает, что говорит. Понимаете, к чему я? Хорошее кино действует как гипноз. Что вам ни покажут, тому вы безоговорочно поверите.
В состоянии, которое в народе называют «и сыт и пьян», переходим на соседнюю парковку, чтобы увидеть еще один из ресторанов фильма - "Эй Джей Спёрс». Здесь снималась сцена, где уже избитый Стефани Джек обнаруживает внимание к себе той простоватой толстухи-официантки, с которой он, к несчастью для себя, проводит потом ночь. Вернее, полночи… По всему ресторану расставлены настоящие охотничьи трофеи. Чучела диких животных: громадный медведь на задних лапах, буйвол и прочее. На вопрос Майлза о туалете, официантка, не сводя восторженных глаз с Джека, привычно отвечает: «Вон там, прямо за буйволом».
Накатавшиеся плюс Кадилак плюс Кристи
Сережа с Денисом, вышедшие из ресторана раньше нас с Кристи, залюбовались паркующимся жемчужно-розовым Кадилаком-кабриолетом ране-классической модели. Владелец раритетного сокровища, местный житель, заметив это, спросил, откуда они прибыли. -Из Сан-Франциско, - простодушно отвечает Сережа. Местный ковбой, протягивая ключи от авто, предлагает ему покататься с другом по окрестностям, а по возвращении - "Найдешь меня в ресторане!". Мужики подъезжают к нам на открытой машине, и, как дети, взахлеб, рассказывают о выпавшей им удаче. Накатавшись, они пытаются вернуть ключи владельцу, обнаруженному не вполне трезвым у стойки бара. Он почему-то настаивает, чтобы они катались дальше. - Мы бы с удовольствием, но нас жены ждут, - говорит Денис. - Как жены? - не может скрыть разочарования владелец. - Вы же из Фриско, я думал, you are gay partners.
Насмеявшись, отправляемся пешком к отелю "Мельница". Уже сгустились сумерки. Отыскиваем ту самую деревянную лестницу, ведущую в номер Майлза и Джека, на ступенях которой Стефани с мотоциклетным шлемом в руках поджидала Джека для расправы, которая тут же посредством этого самого шлема и состоялась.
День третий
На третий день мы с Кристи, опомнившись, что не посетили ни один из 150 бутиков Солванга, после завтрака отпросились у мужей «по магазинам». Зашли в одну из обувных лавок и ахнули. Вернее, ахнула я. На полках в необычайном разнообразии толпилась «импортная» (не американского производства) обувь единственно признаваемого мною стиля. На низком, тупоносая, кожаная, в профиль - с клоунски задранным носом. Остановилась я на рыжих португальских ботинках на белой подошве с белыми же шнурками. - Ну, как тебе, - спросила я Кристи для порядка. - Понимаешь, девочка, - задумчиво ответила мне ровесница моего сына, - если я в таких ботах приду в свой Газпром, меня в Кащенко отправят. Но тебе подходит, у тебя же все такое, не как у людей. Разговорились с милейшей продавщицей, которая по совместительству, - владелец этого крошечного бизнеса. Все в этой прелестной немолодой женщине, от цыганистой юбки в оборках до «скифских» браслетов на запястье, выдержано в хорошо известном мне, и со времен хиппи популярном в Сан-Франциско стиле “country chic” - деревенский шик. Оказывается, именно из этого города она десять лет назад перебралась в Солванг. На вопрос, не скучает ли в провинции по Сан-Франциско, поморщилась и уверено сказала: «Common, what would I miss there? I’m very happy here in Solvang ” - что я там забыла, в этом Сан Франциско, до сих пор, мол, на Солвинг нарадоваться не могу.
Немедля по возвращению в гостиницу переобуваюсь в радующую глаз и душу (мои, точно!) обнову и сажусь в «ЗАНУДУ», где меня уже ждут, чтобы ехать в винодельческое хозяйство Санфорд, культивирующее самые старые в графстве Санта-Барбара виноградники Пино-Нуар. Именно здесь эстет Майлз обучает Джека дегустировать вино, предлагая опустить нос как можно глубже в бокал, чтобы унюхать «чуть заметный след спаржи в сочетании с нотками орехового привкуса эдамского сыра ". А дуралей Джек в это время держит за щекой жвачку…
С этой винодельни москвичи увозят ящик особо полюбившегося им подвида пино-нуар. Ведь завтра утром мы окончательно двинем на север, где еще целую неделю проведем вместе в нашем сан-франциском доме. А по приезде к нам присоединится еще одна любительница благородных напитков с восточного побережья, так что одолеть один единственный ящик вина для этой fearless crew - сущая безделица.
Далее, почему-то под одесский цикл Розенбаума, перемещаемся на винодельню Фаерстон в Лос Оливос. Здесь сняты сцены, когда обе парочки покидают скучнейшую лекцию о вине и уединяются в цехе, где вино дозревает в огромных бочках.
Мы успели к этим бочкам подойти, но нас вежливо попросили покинуть хранилище священной влаги. Именно на этой винодельне Денис покупает какую-то редкую книгу об изготовлении колбасок, чем вызывает у нас законный вопрос, а на черта она ему сдалась. В ответ слышим ошеломляющую новость, что он только что открыл на Цветном бульваре пивной бар и хочет, чтобы его повар изготовлял для клиентов именно эти замысловатые колбаски. Денис - юрист по образованию, но при этом закоренелый книжник, помешанный на русской и английской поэзии, поклонник и переводчик Китса и Одена, короче, то, что называется «интеллигент собачий». Его образ настолько не вяжется в моих глазах с понятием «владелец бизнеса», что я повергаюсь в кратковременный шок. Он показывает нам фотографии интерьера своего бара. Единственно, что трогательно указывает на неисправимо гуманитарную сущность хозяина сего питейного заведения, это один из настенных постеров с отрывком из древнего карело-финского эпоса «Калевала»:
И промолвил старый с печи:
«Ведь ячмень для пива служит,
Также хмель идёт в напиток,
И вода нужна для пива,
И огонь с ужасной силой».
Мы пожелали ему побольше клиентов, которые не читали Калевалу. Такие, как правило, потребляют больше пива. Он нас успокоил, что с не читавшими Калевалу как раз все в порядке. И что, вообще, главный расчет у него на болельщиков чемпионата мира по футболу, который скоро пройдет в Москве, а как известно, нет ничего более совместимого друг с другом, чем футбол и пиво.
В том же Лос-Оливос перемещаемся на север к винодельне «Фесс Паркер». Это примечательнейшее место действия фильма. Именно здесь Майлз по телефону узнает об окончательном отказе издательства и, убитый горем, вызывающе требует чтобы сомелье вместо вымеренной дозы вина наполнить его бокал до краев. Ему сухо разъясняют, что здесь не бар, а tasting room, предлагая купить всю бутылку и выпить ее в любом другом месте. Получив и тут от ворот поворот, он в отчаянии опрокидывает в себя заполненный до краев spit basket с чужими опивками.
Кристи разузнала, что сомелье, что снимался в этой сцене, с прошлого года больше здесь не работает. Она решает провести целевой эксперимент, и, пойдя неверной дорогой Майлза, просит налить ей целый бокал. Новый служащий отвечает ей точно так же, как и прежний Майлзу. Так что ей удается побывать в шкуре уязвленного жизнью героя фильма.
Не покидая Лос Оливос, обедаем в кафе с одноименной вывеской над ним. Это единственное в фильме заведение, где обе пары ужинают вместе, беззаботно (исключая Майлза, который за час до этой встречи узнал, что его бывшая жена вышла замуж) болтая, пробуя вина, перед тем, как вчетвером отправиться в гости к Стефани. В ресторане ничего со времени сьемок не изменилось. Так же выглядят задворки, где Майлз в дурацком коричневом пиджаке клянется, что не будет пить это гребанное мерло, и внутри все те же характерные наклонные полки с бутылками в огромном серванте. Нам свезло, по нашей просьбе нас сажают за тот самый столик, где в фильме ужинает квартет главных героев. А вот телефон, по которому в стельку пьяный Майлз после посещения сортира звонит Виктории, за ненужностью со стены снят. Сегодня он позвонил бы своей бывшей по смартфону.
Главное удовольствие поездки, ее изысканный десерт, прибережен на последний вечер. У ребят в номере все вместе новыми глазами от начала до конца смотрим «На обочине». Просмотр постоянно прерывается выкриками с места «ой, я этого буйвола за рог держала», или «мы тоже сегодня шли по этой обочине», и все в таком роде, вплоть до последних кадров, хотя до Сан-Диего мы не доехали. Понять это временное умопомешательство во всей его цельности и красоте может только тот, кто насмерть полюбил фильм, а потом, пусть и запоздало, проехал по следам его героев.
Все. Завтра - домой.