О «вяземском котле», об изнасилованных немках - потом, потом...
Сзади Нарвские были ворота,
Впереди была только смерть...
Так советская шла пехота
Прямо в желтые жерла "Берт".
Вот о вас и напишут книжки:
"Жизнь свою за други своя",
Незатейливые парнишки -
Ваньки, Васьки, Алешки, Гришки,
Внуки, братики, сыновья!
Анна Ахматова, «Победителям», 1944
В этом году Парад в честь Победителей, к которым Ахматова обратилась с вынесенными в эпиграф строчками, будет, кажется, проходить в другом формате.
Однако, изменение формата ничего не изменило в русско-язычной блогосфере, которая накануне 9 мая привычно изнывает от смрада «героицеских» признаний: «Почему я не буду праздновать День Победы». Душно делается, тошно и гадко делается на душе от этих «исповедей». Мне самой не по душе барабанный бой, который год от года становится в этот день все оглушительнее. Но страна, заплатившая за победу ценой целого выбитого поколения, сама решает, в каком формате и на каких децибелах отмечать этот день.
Сама я тихо помяну чудом выжившего в аду войны отца, мальчиком ушедшего на фронт, и его менее удачливых ровесников, с нее не вернувшихся. Воспомню о них, не участвуя в постыдной тусовке, где главными запевалами - российская либшиза, а вослед ей радостно голосит суетливый хор русских эмигрантов, в котором, к вящему нашему позору, немало евреев.
Каждый год в начале мая у части этих пассажиров начинается массовое «весеннее обострение». Оно заключается в обсессивно-непреодолимом желании глумиться на темы военного парада, георгиевских ленточек, «Бессмертного Полка», «Вяземского котла», изнасилованных немок и прочая и прочая. И чем ближе эти разговоры к Дню Победы, тем они делаются им сладостнее. А уж изгаляться в самый день великого Праздника над очевидным фактом главенствующей роли Красной Армии в разгроме нацизма - это просто «наслаждение, близкое к половому». Тем более, что во всей своей оргиастической полноте достается оно им раз в год, в аккурат 9 мая.
Интересно, что бы сказали эти доморощенные спецы по истории ВМВ,
заполони россияне свои социальные сети советами, что именно евреям следует изменить в формате отмечания дня Шоа, чтобы им, россиянам, это показалось более или менее приемлемым….Или, скажем, если бы российские блогеры заистерили на всех углах, какое варварство, что израильтяне «днем плачут», а «вечером скачут», без малейшего перерыва между Днем Поминовения Павших в войнах Израиля и Днем Независимости…Наверное, евреи, причем, совершенно справедливо, восприняли бы это, как непростительное хамство, а то, и кощунство.
Эмпатия - вряд ли они знакомы с этим понятием, означающем способность ставить себя на место «другого» и отсюда, хотя бы на мгновение смочь увидеть происходящее «другими» глазами.
Ставлю свой пост с тайной надеждой, что кого-то он сможет удержать от кощунственных обвинений, непотребных сравнений, высокомерного злорадства.
P.S.
Для тех, кто знает историю последней войны, цитаты эти ничего не прибавят и не убавят. Но в сознании тех, кто живет с «широко закрытыми глазами», кому факты - не указ, может быть имена авторов этих высказываний произведут, наконец, какую-то корректировку:
ГОССЕКРЕТАРЬ США 1933-1944гг, К.Хелл,: “…Только героическое сопротивление Советского Союза спасло союзников от позорного сепаратного мира с Германией…”;
УИНСТОН ЧЕРЧИЛЛЬ, из выступлений 1943-1944 гг: «…Ни одно правительство не устояло бы перед такими страшными жестокими ранами, которые нанёс Гитлер России. Но Советская Россия не только выстояла и оправилась от этих ран, но и нанесла германской армии удар такой мощи, какой не могла бы нанести ей ни одна другая армия в мире… Чудовищная машина фашистской власти была сломлена превосходством Русского манёвра, русской доблести, советской военной науки и прекрасным руководством советских генералов… Кроме советских армий, не было такой силы, которая могла бы переломить хребет гитлеровской военной машине… Именно русская армия выпустила кишки из германской военной машины…»
ГОССЕКРЕТАРЬ США Е. Стеттиниус: «…Американскому народу не следует забывать, что в 1942 году он был недалёк от катастрофы. Если бы Советский Союз не смог удержать свой фронт, для немцев создалась бы возможность захвата Великобритании. Они смогли бы также захватить Африку, и в этом случае им удалось бы создать свой плацдарм в Латинской Америке…»
Президент США Ф,РУЗВЕЛЬТ, 6 мая 1942 г, телеграмма генералу Д.Макартуру: «…С точки зрения большой стратегии… трудно уйти от того очевидного факта, что русские армии уничтожают больше солдат и вооружения противника, чем все остальные 25 государств объединённых наций вместе взятых…»
И напоследок, НАЦИСТСКИЕ СМИ О КРАСНОЙ АРМИИ:
«Фелькишер беобахтер» от 29 июня 1941г.: «…Русский солдат превосходит нашего противника на Западе своим презрением к смерти. Выдержка и фатализм заставляют его держаться до тех пор, пока он не убит в окопе или не падет мертвым в рукопашной схватке…»
«Франкфуртер цайтунг», 6 июля 1941г.: «…психологический паралич, который обычно следовал за молниеносными германскими прорывами на Западе, не наблюдается в такой степени на Востоке… в большинстве случаев противник не только не теряет способности к действию, но, в свою очередь, пытается охватить германские клещи…»
А вот как, если есть у тебя дар и душа, вот как можно выразить разрывающий ее, душу твою, диссонанс (по-простому - когнитивка), возникающий при слове «Победа».
Поучиться этому не грех у двух моих любимейших поэтов:
Лидия Корнеевна и Илья Эренбург пометили эти стихи - маем, 1945
Слово «мир» - а на душе тревога.
Слово «радость» - на душе ни звука.
Что же ты, побойся, сердце, Бога,
Разумеешь только слово - «мука»?
Все стучишь: крута зима в Нарыме.
Бухенвальд, Тайшет, Норильск, Освенцим.
Если б можно было память вынуть,
Не рассказывать про это детям!
Но без ладанки стучится в грудь
- Память, трепет, пепел: не забудь!
Лидия Чуковская
------
В мае 1945
1
Когда она пришла в наш город,
Мы растерялись. Столько ждать,
Ловить душою каждый шорох
И этих залпов не узнать.
И было столько муки прежней,
Ночей и дней такой клубок,
Что даже крохотный подснежник
В то утро расцвести не смог.
И только - видел я - ребенок
В ладоши хлопал и кричал,
Как будто он, невинный, понял,
Какую гостью увидал.
2
О них когда-то горевал поэт:
Они друг друга долго ожидали,
А встретившись, друг друга не узнали
На небесах, где горя больше нет.
Но не в раю, на том земном просторе,
Где шаг ступи - и горе, горе, горе,
Я ждал ее, как можно ждать любя,
Я знал ее, как можно знать себя,
Я звал ее в крови, в грязи, в печали.
И час настал - закончилась война.
Я шел домой. Навстречу шла она.
И мы друг друга не узнали.
3
Она была в линялой гимнастерке,
И ноги были до крови натерты.
Она пришла и постучалась в дом.
Открыла мать. Был стол накрыт к обеду.
«Твой сын служил со мной в полку одном,
И я пришла. Меня зовут Победа».
Был черный хлеб белее белых дней,
И слезы были соли солоней.
Все сто столиц кричали вдалеке,
В ладоши хлопали и танцевали.
И только в тихом русском городке
Две женщины как мертвые молчали.
Илья Эренбург