гибкость и патриотизм господина Ёсино
В последние читал воспоминания Ли Чон-сика, человека, с которого, в общем, началось научно-академическое изучение северокорейской истории (и вообще - одного из лучших историков Кореи конца XIX и начала XX века). В мемуарах речь идёт в основном о его детстве и юности - там вообще была очень бурная биография, обусловленная, в первую очередь, специфическими жизненными обстоятельствами его родителей. Но речь не об этом, а об одном только эпизоде.
Ли Чон-сик в начале 1940-х гг. ходил в начальнюю школу в Пхеньяне (естественно, с обучением на японском языке - корейские школы к тому времени были все закрыты). В 6-м классе (начальная школа была тогда шестилетней) учителем Ли Чон-сика был некто Ёсино - человек, очень добросовестно относившийся к своим преподавательским обязанностям и с огромным увлечением и патриотическим подъёмом преподававший японскую историю (часто проводил дополнительные занятия, ибо историю он знал и любил). Он многого говорил о величии Императора, великой японcкой доблести и подобных духоподъёмных предметах.
Ли Чон-сик вспоминает, как они проходили историю неудачного монгольского вторжения в Японию (в XIII веке, того, когда подул ветер камикадзе). Учитель Ёсино неожиданно спросил его, что он думает о тех событиях сейчас, когда священной стране Японии угрожает американо-английская агрессия. Ли Чон-сик ответил пылко и в том духе, что Япония является священной страной, созданной богами, и что любые варвары, которые попытаются вторгнуться на её землю, будут, разумеется, уничтожены этими богами. Сам Ли Чон-сик пишет, что был абсолютно искренен в своём эмоциональном и продолжительном ответе. Впоследствии, уже много лет спустя, встречаясь с соучениками, он обнаружил, что многие из них полагали, что всё это выступление было заранее организовано учителем. Однако, подчёркивает Ли Чон-сик, это было не так - он сам импровизировал и говорил то, во что тогда он в качестве шестиклассника искренне верил, в немалой степени - под влиянием Ёсино.
Вскоре по семейным обстоятельствам Ли Чон-сик уехал в Китай. Позже, уже в 1948 году, вернувшийся в Пхеньян Ли Чон-сик нашёл учителя Ёсино - и немало удивился. Ёсино оказался корейцем, о чём Ли Чон-сик в своё время и не подозревал. Его корейское имя было Ли Хё-гём. При встрече в 1948 г. Ли Хё-гём рассказывал ему о величии коммунизма и Советского Союза, мудрости Сталина - и примерно с таким же восторгом, с которым всего лишь несколькими годами раньше рассказывал о величии Японии - страны, созданной богами. При том, что Ли Чон-сик в то время не имел никаких антикоммунистических настроений, весь этот революционный энтузиазм его бывшего учителя ему показался неуместным и вызвал неловкость.
Впоследствии Ли Хё-гём сделал немалую карьеру и стал завучем в революционном училище Мангёндэ, главной кузнице северокорейской элиты - машина, спецпаёк и прочие печеньки. Однако Ли Хё-гём погиб во время Корейской войны. Во время осеннего отступления, когда северокорейское начальство врассыпную и мелкими группами стремительно бежало к китайской границе, его машину перехватили «белые» партизаны, и поступили с ним, чиновником кимирсеновского режима так же, как в то время «красные» партизаны поступали с чиновниками лисынмановского режима - то есть пустили в расход.
Таким образом, Ёсино-Ли так и не довелось страстно рассказывать своим студентам о ревизионистской сути Советского Союза и о том, что Ким Ир Сен, безо всякой там русской помощи, лично разгромил Японскую Империю, это лже-государство маньяков и садистов. А ведь не нарвись он на партизан в октябре 1950 г., точно бы рассказывал.
Гибкость, однако… Ну и талант, куда же без него…