о любви к кимчхи
Текст, написанный для радио, но сильно расширенный и слегка измененный.
В декабре 2013 года в Баку проходила очередная 8-я сессия Комитета по охране нематериального культурного наследия ЮНЕСКО. Одно из решений этой сессии вызвало в Корее немалый интерес и волну патриотического энтузиазма. Комитет принял решение зарегистрировать процесс приготовления кимчхи как часть мирового культурного наследия человечества.
Для социолога и историка в этой истории есть немало интересного. В этом, казалось бы, небольшом событии как в капле воды отразились многие любопытные особенности корейской культуры и корейского взгляда на мир.
Для жителей многих других стран всё это выглядит достаточно странным. В России тоже испокон веку существовали способы приготовления овощей на зиму, и до недавнего времени едва ли не каждая русская семья по осени солила капусту и огурцы. Получалось неплохо. Вкус, конечно, дело субъективное, но на мой взгляд, русская капуста, которая делала моя бабушка, куда вкуснее всех видов кимчхи, которые мне довелось попробовать за десятилетия жизни в Корее - я уж не говорю о малиновом варенье, которое варила наша соседка! Однако у большинства россиян гомерический смех вызвало бы сообщение о том, что российское правительство потратило немалые силы и средства для того, чтобы зарегистрировать русские способы засолки капусты или приготовления варенья в качестве части мирового культурного наследия. В Корее же такая новость воспринимается как нечто нормальное, как повод для гордости, а не для насмешек.
Причин тут несколько. Во-первых, корейцы, как и другие народы Восточной Азии, в своей массе относятся к еде и кулинарии очень серьезно. И в Корее, и в Японии, и в Китае, и во Вьетнаме значительную часть светской «беседы ни о чем» составляют всяческие рассуждения и воспоминания о еде. Гастрономические туры являются обычной практикой в этой части планеты, и никого в Китае или Корее не удивляет, когда человек отправляется в долгое путешествие исключительно для того, чтобы только отведать какой-нибудь необычной местной лапши или по-особому сваренного кальмара. Иначе говоря, в Корее еда - дело очень серьезное, важная часть национальной культуры.
При этом кимчхи играет в корейском культе национальной кулинарии особую роль. Как показано в интересном исследовании профессора Хан Кён-гу в свое время корейцы даже несколько стыдились своего пристрастия к кимчхи. Однако в семидесятые годы кимчхи, до того времени считавшееся вполне стандартной закуской-панчханом, превратилось в один из главных символов корейской кулинарной культуры - а в Восточной Азии кулинарная культура, как уже говорилось, воспринимается с предельной серьёзностью.
Я даже как-то выдумал термин «кимчхишный патриотизм» (김치애국주의) - по аналогии с «квасным патриотизмом». Потом, правда, обнаружилось, что всё уже выдумано до нас - подобный термин в таком же ироническом смысле использовал один южнокорейский журналист, критик националистических фантазий (такие в Южной Корее тоже бывают, хотя и в небольших количествах).
Во-вторых, корейцы весьма болезненно воспринимают то, как к ним относятся во внешнем мире. Вообще говоря, националистам везде свойственно несколько шизофренически-двойственное отношение к внешнему миру. С одной стороны, для националиста внешний мир - это источник угрозы, а вера в превосходство своей культуры и своей нации - один из краеугольных камней его мировоззрения. В то же самое время националисты, особенно националисты малых стран, всегда стремятся к тому, чтобы получить международное признание - то есть признание от тех самых соседей по планете, которых они считают существами низшего порядка. Эта особенность очень характерна для корейского национализма. Отсюда - активные усилия, направленные на пропаганду корейской культуры во всем мире, отсюда - огромное внимание к тому, что говорят о Корее иностранцы.
В-третьих, свою роль сыграло и то, что в Корее с особым пиететом относятся к ООН и, говоря шире, ко всяческим престижным учреждениям ведущих западных стран (в первую очередь - США). Одобрение из ООН или ЮНЕСКО, равно как, скажем, и одобрительное высказывание какого-нибудь профессора из Гарварда, воспринимаются в Корее как высочайшее признание невероятных достоинств того или иного корейского культурного института. Если какой-нибудь гарвардский профессор астрофизики мимоходом скажет что-либо одобрительное о современной русской литературе, то в России на это замечание, скорее всего, не обратят внимания - а вот в Корее похожее замечание о литературе корейской, даже высказанное заведомо неспециалистом, с большой долей вероятности окажется на страницах газет. А уж если Стивен Хокингс вдруг скажет, что ему нравится кимчхи ччиге (полусъедобное подобие щей нечто вроде очень острых щей), то можно представить, какой радостный гвалт по этому поводу поднимется в корейской печати.
На то, чтобы добыть такие признания, тратятся немалые силы и средства. Достаточно напомнить, что с точки зрения ЮНЕСКО, в Корее имеется больше официально признанных «памятников культуры мирового значения», чем в Индии. Понятно, что этот курьёзный факт отражает не реальное наличие или отсутствие памятников, а разный уровень активности корейских и индийских дипломатов. Дипломаты индийские вовсе не стремятся тратить деньги и силы на подкуп уговоры ЮНЕСКОвских чиновников, они не видят особой необходимости в том, чтобы коллекционировать иностранные сертификаты, удостоверяющие особые достоинства индийской культуры, в которых они сами не сомневаются, и которые и без того признаны во всем мире (на реальном, а не формальном уровне).
Итак, кимчхи официально стало частью мировой культуры и получило от ЮНЕСКО соответствующий сертификат. А вот русская соленая капуста в ЮНЕСКО признания не получит, ибо никто этого признания добиваться и не будет. Впрочем, от наличия официального признания вкус кимчхи не станет лучше, а вкус соленой капусты - не ухудшится.
UPD Коллега makkawity тут процитировал этот пост, и выдумал замечательный термин - кимчхибесие. Очень хороший термин - буду пользоваться, признав, есс-сно, права и первенство автора.
В декабре 2013 года в Баку проходила очередная 8-я сессия Комитета по охране нематериального культурного наследия ЮНЕСКО. Одно из решений этой сессии вызвало в Корее немалый интерес и волну патриотического энтузиазма. Комитет принял решение зарегистрировать процесс приготовления кимчхи как часть мирового культурного наследия человечества.
Для социолога и историка в этой истории есть немало интересного. В этом, казалось бы, небольшом событии как в капле воды отразились многие любопытные особенности корейской культуры и корейского взгляда на мир.
Для жителей многих других стран всё это выглядит достаточно странным. В России тоже испокон веку существовали способы приготовления овощей на зиму, и до недавнего времени едва ли не каждая русская семья по осени солила капусту и огурцы. Получалось неплохо. Вкус, конечно, дело субъективное, но на мой взгляд, русская капуста, которая делала моя бабушка, куда вкуснее всех видов кимчхи, которые мне довелось попробовать за десятилетия жизни в Корее - я уж не говорю о малиновом варенье, которое варила наша соседка! Однако у большинства россиян гомерический смех вызвало бы сообщение о том, что российское правительство потратило немалые силы и средства для того, чтобы зарегистрировать русские способы засолки капусты или приготовления варенья в качестве части мирового культурного наследия. В Корее же такая новость воспринимается как нечто нормальное, как повод для гордости, а не для насмешек.
Причин тут несколько. Во-первых, корейцы, как и другие народы Восточной Азии, в своей массе относятся к еде и кулинарии очень серьезно. И в Корее, и в Японии, и в Китае, и во Вьетнаме значительную часть светской «беседы ни о чем» составляют всяческие рассуждения и воспоминания о еде. Гастрономические туры являются обычной практикой в этой части планеты, и никого в Китае или Корее не удивляет, когда человек отправляется в долгое путешествие исключительно для того, чтобы только отведать какой-нибудь необычной местной лапши или по-особому сваренного кальмара. Иначе говоря, в Корее еда - дело очень серьезное, важная часть национальной культуры.
При этом кимчхи играет в корейском культе национальной кулинарии особую роль. Как показано в интересном исследовании профессора Хан Кён-гу в свое время корейцы даже несколько стыдились своего пристрастия к кимчхи. Однако в семидесятые годы кимчхи, до того времени считавшееся вполне стандартной закуской-панчханом, превратилось в один из главных символов корейской кулинарной культуры - а в Восточной Азии кулинарная культура, как уже говорилось, воспринимается с предельной серьёзностью.
Я даже как-то выдумал термин «кимчхишный патриотизм» (김치애국주의) - по аналогии с «квасным патриотизмом». Потом, правда, обнаружилось, что всё уже выдумано до нас - подобный термин в таком же ироническом смысле использовал один южнокорейский журналист, критик националистических фантазий (такие в Южной Корее тоже бывают, хотя и в небольших количествах).
Во-вторых, корейцы весьма болезненно воспринимают то, как к ним относятся во внешнем мире. Вообще говоря, националистам везде свойственно несколько шизофренически-двойственное отношение к внешнему миру. С одной стороны, для националиста внешний мир - это источник угрозы, а вера в превосходство своей культуры и своей нации - один из краеугольных камней его мировоззрения. В то же самое время националисты, особенно националисты малых стран, всегда стремятся к тому, чтобы получить международное признание - то есть признание от тех самых соседей по планете, которых они считают существами низшего порядка. Эта особенность очень характерна для корейского национализма. Отсюда - активные усилия, направленные на пропаганду корейской культуры во всем мире, отсюда - огромное внимание к тому, что говорят о Корее иностранцы.
В-третьих, свою роль сыграло и то, что в Корее с особым пиететом относятся к ООН и, говоря шире, ко всяческим престижным учреждениям ведущих западных стран (в первую очередь - США). Одобрение из ООН или ЮНЕСКО, равно как, скажем, и одобрительное высказывание какого-нибудь профессора из Гарварда, воспринимаются в Корее как высочайшее признание невероятных достоинств того или иного корейского культурного института. Если какой-нибудь гарвардский профессор астрофизики мимоходом скажет что-либо одобрительное о современной русской литературе, то в России на это замечание, скорее всего, не обратят внимания - а вот в Корее похожее замечание о литературе корейской, даже высказанное заведомо неспециалистом, с большой долей вероятности окажется на страницах газет. А уж если Стивен Хокингс вдруг скажет, что ему нравится кимчхи ччиге (полусъедобное подобие щей нечто вроде очень острых щей), то можно представить, какой радостный гвалт по этому поводу поднимется в корейской печати.
На то, чтобы добыть такие признания, тратятся немалые силы и средства. Достаточно напомнить, что с точки зрения ЮНЕСКО, в Корее имеется больше официально признанных «памятников культуры мирового значения», чем в Индии. Понятно, что этот курьёзный факт отражает не реальное наличие или отсутствие памятников, а разный уровень активности корейских и индийских дипломатов. Дипломаты индийские вовсе не стремятся тратить деньги и силы на подкуп уговоры ЮНЕСКОвских чиновников, они не видят особой необходимости в том, чтобы коллекционировать иностранные сертификаты, удостоверяющие особые достоинства индийской культуры, в которых они сами не сомневаются, и которые и без того признаны во всем мире (на реальном, а не формальном уровне).
Итак, кимчхи официально стало частью мировой культуры и получило от ЮНЕСКО соответствующий сертификат. А вот русская соленая капуста в ЮНЕСКО признания не получит, ибо никто этого признания добиваться и не будет. Впрочем, от наличия официального признания вкус кимчхи не станет лучше, а вкус соленой капусты - не ухудшится.
UPD Коллега makkawity тут процитировал этот пост, и выдумал замечательный термин - кимчхибесие. Очень хороший термин - буду пользоваться, признав, есс-сно, права и первенство автора.