листая старые страницы (часть 2)
Продолжаю читать Ким Чон-ён. Читаю главы о шестидесятых, которые она училась - сначала в медтехникуме, а потом в Пхеньянском мединституте. Тут уже пошли знакомые сюжеты. Кончилось либеральничанье, леваков с Юга посажали, советских прогнали, и началась моя любимая кимирсеновская эпоха.
- Постоянные трудовые мобилизации студентов. Об этом вообще говорят все, кто учился в конце пятидесятых и начале шестидесятых. Студенты Пхеньянском мединститута сначала строили Тэсонсанский парковый комплекс, потом набережную Тэдонгана. Помню рассказ одного мужика, который как раз тогда учился в Ун-те Ким Ир Сена на физфаке (сейчас живёт в Москве, семья бежала в СССР) - за весь первый учебный год занятиям был посвящён ровно один месяц. При этом Ким Чон-ён отмечает вполне реальную атмосферу трудового энтузиазма. Любопытно, что тогда даже соц.соревнование принимали всерьёз.
- Интересно (не заметил, когда раньше читал), что сама Ким Чон-ён чуть не оказалась замешанной в деле Ким Пон-хвана. Ким Пон-хван (김봉환) - этакий корейский Лысенко, фигура, хорошо известная историкам СК. В середине шестидесятых он заявил об открытии некой новой системы организма, своего рода аналога нервной системы. Были международные публикации, встреченные дружным хохотом. Правительство КНДР решило не настаивать на величии Ким Пон-хвана, и, кажется, решило, что сногсшибательные открытия могут иметь место только в философии, истории или, крайний срок, археологии. Естественные науки оставили в покое.
- Ким Пон-хвана объявили вредителем, который из честолюбия нанёс ущерб престижу страны. В Пхеньянском мединституте посадили или выслали в провинцию три десятка сотрудников и студентов, которые были с ним связаны. История известная, но и Ким Чон-ён была почти на грани. По комсомольской линии она тогда работала на институтском радиоузле и, соответственно, читала восторженные комментарии о великой победе корейской науки. Как сама отмечает, могла тоже погореть. Вылетали и за меньшее.
- В связи с делом Ким Пон-хвана, немного о... сексе. В ходе расследования возникли подозрения, что у Ким Пон-хвана была любовница из старшекурсниц. Похоже, что сам Ким Пон-хван её не назвал (если так, и если любовница действительно была - снимаю перед мужиком шляпу). Погнали весь факультет к гинекологу, и тех, кто не оказался девственницами, просто выгнали. Любопытно, однако, как Ким Чон-ён пишет об этом: «Понятно, что некоторые выпускницы, которые уже договорились о замужестве, могли иметь секс со своими будущими мужьями». То есть для неё, для кореянки её поколения, даже в девяностые, когда книга писалась, картина однозначна: секс без брака допустим, но только если брак уже дело решённое. Похожая картина из описания студенческих романов шестидесятых - вполне невинные прогулки в библиотеку уже воспринимаются как признак серьёзных отношений. Даже до поцелуев дело не доходит. При этом сама Ким Чон-ён впоследствии имела любовника (замужем не была).