Буль-буль-буль
В том пакете страшных-и-ужасных мер, которыми 24 мая Сеул пригрозил Пхеньяну, была одна довольно странная. О ней я в ЖЖ не написал, так как о ней в речи Ли Мён-бака не говорилось, и объявили о ней вечером того же дня - причём не от имени президента, а от имени Минобороны. Речь идёт о том, чтобы начать «психологическую войну против КНДР».
Звучит страшно, но речь идёт всего лишь том, чтобы вновь запустить машину армейской спецпропаганды, которая была остановлена в 2004 году. До этого южнокорейские спецпропагандисты пускали на Север шары с листовками, вели радиовещание (которое, в общем, никто не слушал - в отличие от куда более интересных программ KBS), а самое главное, использовали гигантские матюгальники, установленные вдоль ДМЗ. Через эти устройства они своими «устными комментариями» (так это называется на профжаргоне) старались смущать души верных солдат Вождя и колебать их огнеподобную верность Полководцу. Возобновление пропаганды - мера, конечно, столь же символическая, как и прочие страшно-ужасные мероприятия сторон, которые, как нам рассказывает пресса, «балансируют на грани войны». В конце концов громкоговорители надрывались полвека, и не имели никакого особого эффекта.
В старые времена Север отвечал Югу взаимностью, используя свои супер-матюгальники, дабы объяснить рабам капитализма величие идей Чучхе. На этот раз, однако, Север отреагировал болезненно, заявив, что в том случае, если Юг включит эту фигню, то её снесут к соответствующей матери метким оружейно-артиллериийским огнём. Возможно, это реакция отражает их возросшую чувствительность к проникновению внешней информации, а возможно - и что-то ещё. Реакция эти заставила народ призадуматься (ожидалось, что Север ответит симметрично, простым включением своих звукоустановок). Угроза перестрелок и эскалации слишком очевидна. Пожалуй, заявление Пхеньяна о готовности стрелять по громкоговорителям стало первым с 26 марта реально опасным шагом сторон.
И вот теперь Юг решил задачу геройским прыжком в кусты, приостановил исполнение этого решения. Военные заявили, что пока они аэростаты пущать не будут, и с матюгальниками обождут немного. Погода, дескать, не благоприятствует. Итак, наблюдается первый явный слив со стороны Юга (неявным сливом является всё его поведение, от начала и до конца). В Пхеньяне довольны. Я тоже доволен. Будем наблюдать за спектаклем дальше. Следующий акт - дипломатический. Тоже будет весело.
史曰: Кстати, чтобы было ясно. Во-первых, я считаю, что до кризиса дело дошло во многом из-за неумной упёртости Ли Мён-бака и его людей (ну и, конечно, из-за сволочизма специфичности пхеньянского режима, но этот сволочизм эта специфичность является некой константой, которую давно пора воспринимать как данность). Во-вторых, создав своей стратегией ненужные проблемы, Ли Мён-бак,тем не менее, показывает себя очень хорошим тактиком, его поведение в ходе кризиса - образец здорового маккиавелизма. Издёвки вызывает та демагогическая оболочка, к которой прибегают обе стороны, и которую многие внешние наблюдатели почему-то принимают за чистую монету.
Звучит страшно, но речь идёт всего лишь том, чтобы вновь запустить машину армейской спецпропаганды, которая была остановлена в 2004 году. До этого южнокорейские спецпропагандисты пускали на Север шары с листовками, вели радиовещание (которое, в общем, никто не слушал - в отличие от куда более интересных программ KBS), а самое главное, использовали гигантские матюгальники, установленные вдоль ДМЗ. Через эти устройства они своими «устными комментариями» (так это называется на профжаргоне) старались смущать души верных солдат Вождя и колебать их огнеподобную верность Полководцу. Возобновление пропаганды - мера, конечно, столь же символическая, как и прочие страшно-ужасные мероприятия сторон, которые, как нам рассказывает пресса, «балансируют на грани войны». В конце концов громкоговорители надрывались полвека, и не имели никакого особого эффекта.
В старые времена Север отвечал Югу взаимностью, используя свои супер-матюгальники, дабы объяснить рабам капитализма величие идей Чучхе. На этот раз, однако, Север отреагировал болезненно, заявив, что в том случае, если Юг включит эту фигню, то её снесут к соответствующей матери метким оружейно-артиллериийским огнём. Возможно, это реакция отражает их возросшую чувствительность к проникновению внешней информации, а возможно - и что-то ещё. Реакция эти заставила народ призадуматься (ожидалось, что Север ответит симметрично, простым включением своих звукоустановок). Угроза перестрелок и эскалации слишком очевидна. Пожалуй, заявление Пхеньяна о готовности стрелять по громкоговорителям стало первым с 26 марта реально опасным шагом сторон.
И вот теперь Юг решил задачу геройским прыжком в кусты, приостановил исполнение этого решения. Военные заявили, что пока они аэростаты пущать не будут, и с матюгальниками обождут немного. Погода, дескать, не благоприятствует. Итак, наблюдается первый явный слив со стороны Юга (неявным сливом является всё его поведение, от начала и до конца). В Пхеньяне довольны. Я тоже доволен. Будем наблюдать за спектаклем дальше. Следующий акт - дипломатический. Тоже будет весело.
史曰: Кстати, чтобы было ясно. Во-первых, я считаю, что до кризиса дело дошло во многом из-за неумной упёртости Ли Мён-бака и его людей (ну и, конечно, из-за сволочизма специфичности пхеньянского режима, но этот сволочизм эта специфичность является некой константой, которую давно пора воспринимать как данность). Во-вторых, создав своей стратегией ненужные проблемы, Ли Мён-бак,тем не менее, показывает себя очень хорошим тактиком, его поведение в ходе кризиса - образец здорового маккиавелизма. Издёвки вызывает та демагогическая оболочка, к которой прибегают обе стороны, и которую многие внешние наблюдатели почему-то принимают за чистую монету.