Круто и отпадно
- Вижу седину, - слова Насти звучали как приговор.
Насте хорошо, если двадцать лет, она - миловидная круглолицая блондинка с густыми, ровными, будто подстриженными, бровями и гладкой, без единой морщинки, кожи.
- Надо красить, - добавила Настя, разделяя волосы на прядки.
- Не надо! - возразила я, беспомощная в парикмахерском кресле. - Мне будет лень ходить к вам и подкрашиваться регулярно!
- Значит, дома сделаете, - настаивала Настя. - Любой краской на два тона темнее.
- Настенька! - взмолилась я. - Это же значит - признать свой возраст! А так хочется подольше оставаться молодой!
Не говорить же девочке, что мне нравится седина. Если при себе нет паспорта и не продают сигареты, можно седину продемонстрировать, иногда действует. Настя покачала головой и принялась стричь, легко щелкая ножницами. Я расслабилась. Насте я доверяю. Она в прошлый раз уговорила меня "сделать каскадик", и очень мне этот самым "каскадик" идет. Настя знает, что мои волосы завиваются во все стороны, и не устает с этим бороться, вытягивая их после стрижки ("Смотрите, как здорово! Ну что, сложно, что ли, утром это сделать!" - "Настенька, вы представьте, как я после спортзала волосы утюжу"...). Полчаса прошли в понимающем молчании под бормотание телевизора.
- А давайте чуть покороче? - взялась Настя за разомлевшую меня.
- Давайте.
Ну, покороче, так покороче. Щелк-щелк-щелк.
- А еще, - глядя через зеркало в дизайнерские дали, проговорила Настя, - можно затылок поднять машинкой.
- Это как?!
- Ну вот так, - Настя показала, - чтобы затылок под машинку, а сверху и сбоку - пышно!
- Эээээ... - Я заерзала в кресле. - Это как-то экстремально.
- Вы на кого учились? - внезапно спросила Настя.
- На литературного работника. Ну, типа филолога.
- Ну вот! - Настя взмахнула расческой. - Не нужно ходить как все! Будет круто! Отпадно!
- Мне надо посоветоваться с парнем.
У Насти слегка отвисла челюсть. Старые перечницы вроде меня, раз в месяц записывающие на стрижку взрослую дочь, не могут, наверное, говорить "парень". Они должны сурово и беспристрастно произносить "муж". В крайнем случае, с пролетарской прямотой - "мой".
- Но будет же круто! Отпадно!
- Настенька, это слишком смело. Мне надо посоветоваться. Вдруг ему не понравится.
- Но я так делала клиентке! Мне очень нравится!
Я начала опасаться за свой затылок. Во-первых, экстремально - это круто, да. Во-вторых, я люблю под машинку. В-третьих, я доверяю Насте. В-четвертых, Настя уломает постричься даже несвежего зомби.
- Я все-таки посоветуюсь. Хотела на Новый год платье надеть. А бритый затылок...
Настя задумалась.
- Ладно. - Решила она. - Тогда после Нового года сделаем. Только вы меня своему мужу, - понятие "парень" в ее голове так и не прижилось, - не сдавайте. А то еще прибьет советчицу.
Она закончила стрижку, уложила мои вихры в приличную прическу и отпустила с миром. Я пришла домой. Ксю посмотрела и изрекла:
- Ты прям с такой прической на маму похожа. Ты не заболела? Волосы совсем не вьются.
***
Так вот я сижу и думаю: зря не согласилась. Надо было рискнуть. Хотя "покороче" оказалось вполне себе круто. А местами даже отпадно.
Насте хорошо, если двадцать лет, она - миловидная круглолицая блондинка с густыми, ровными, будто подстриженными, бровями и гладкой, без единой морщинки, кожи.
- Надо красить, - добавила Настя, разделяя волосы на прядки.
- Не надо! - возразила я, беспомощная в парикмахерском кресле. - Мне будет лень ходить к вам и подкрашиваться регулярно!
- Значит, дома сделаете, - настаивала Настя. - Любой краской на два тона темнее.
- Настенька! - взмолилась я. - Это же значит - признать свой возраст! А так хочется подольше оставаться молодой!
Не говорить же девочке, что мне нравится седина. Если при себе нет паспорта и не продают сигареты, можно седину продемонстрировать, иногда действует. Настя покачала головой и принялась стричь, легко щелкая ножницами. Я расслабилась. Насте я доверяю. Она в прошлый раз уговорила меня "сделать каскадик", и очень мне этот самым "каскадик" идет. Настя знает, что мои волосы завиваются во все стороны, и не устает с этим бороться, вытягивая их после стрижки ("Смотрите, как здорово! Ну что, сложно, что ли, утром это сделать!" - "Настенька, вы представьте, как я после спортзала волосы утюжу"...). Полчаса прошли в понимающем молчании под бормотание телевизора.
- А давайте чуть покороче? - взялась Настя за разомлевшую меня.
- Давайте.
Ну, покороче, так покороче. Щелк-щелк-щелк.
- А еще, - глядя через зеркало в дизайнерские дали, проговорила Настя, - можно затылок поднять машинкой.
- Это как?!
- Ну вот так, - Настя показала, - чтобы затылок под машинку, а сверху и сбоку - пышно!
- Эээээ... - Я заерзала в кресле. - Это как-то экстремально.
- Вы на кого учились? - внезапно спросила Настя.
- На литературного работника. Ну, типа филолога.
- Ну вот! - Настя взмахнула расческой. - Не нужно ходить как все! Будет круто! Отпадно!
- Мне надо посоветоваться с парнем.
У Насти слегка отвисла челюсть. Старые перечницы вроде меня, раз в месяц записывающие на стрижку взрослую дочь, не могут, наверное, говорить "парень". Они должны сурово и беспристрастно произносить "муж". В крайнем случае, с пролетарской прямотой - "мой".
- Но будет же круто! Отпадно!
- Настенька, это слишком смело. Мне надо посоветоваться. Вдруг ему не понравится.
- Но я так делала клиентке! Мне очень нравится!
Я начала опасаться за свой затылок. Во-первых, экстремально - это круто, да. Во-вторых, я люблю под машинку. В-третьих, я доверяю Насте. В-четвертых, Настя уломает постричься даже несвежего зомби.
- Я все-таки посоветуюсь. Хотела на Новый год платье надеть. А бритый затылок...
Настя задумалась.
- Ладно. - Решила она. - Тогда после Нового года сделаем. Только вы меня своему мужу, - понятие "парень" в ее голове так и не прижилось, - не сдавайте. А то еще прибьет советчицу.
Она закончила стрижку, уложила мои вихры в приличную прическу и отпустила с миром. Я пришла домой. Ксю посмотрела и изрекла:
- Ты прям с такой прической на маму похожа. Ты не заболела? Волосы совсем не вьются.
***
Так вот я сижу и думаю: зря не согласилась. Надо было рискнуть. Хотя "покороче" оказалось вполне себе круто. А местами даже отпадно.