Роль гендерных моделей в отношениях насилия. СССР.
Начало финала. Васаби. Роль гендерных моделей в отношениях насилия.
Хрен и редька создали вполне закономерную путаницу, и думаю, что это обеспечило бы в жизни людей много трагедий и еще больше драм… если бы не война, которая, по крайней мере для взрослых и подростков, по возрасту способных взять на себя взрослую ношу, расставила точки над ё-моё хотя бы как-то. Правда, тем же движением она создала изрядную путаницу для тех, кто волей случая или обстоятельств попал в эту категорию в возрасте еще доподростковом.
И одним движением запутала все еще больше для детей, по возрасту и стечению обстоятельств, не получивших своей доли нагрузки. Итоги начали проявляться уже в 46-48 годах. И поначалу понять степень путаницы было нереально; думаю, и сейчас мало кто отдает себе отчет в размерах последствий. Смотрите: те, кто «Нам в сорок третьем выдали медали и только в сорок пятом паспорта» - несомненно Мужчины. Это неважно, что зовут ее Зоя или Анастасия. Она фронтовик. В мужском роде. Навсегда. Для всех, кто не воевал. Для своих, воевавших, табель о рангах отдельная, внутренняя, не замай.Лично убивать доводилось, лично жизнью рисковать приходилось - значит, мужик, и неважно, Виктор ты или Александра. Тебе теперь навсегда обязаны контейнирование эмоций все, кто не рисковал и не убивал.
Всю войну отстояла у станка по 14 часов в сутки, ночуя тут же в цеху и не отбегая даже отлить? Честно отпахала для фронта, для победы, не разгибаясь и забыв о себе? Ты настоящая, высшей пробы, Женщина. Это неважно, что зовут его Петр Федорович, что в июне 41 ему было 55, и на фронт его не отпустили, потому что пушки для фронта кто-то должен собирать, и так, чтобы они при этом стреляли… Обеспечивала воинам возможность выполнять их воинские обязанности? Тебе теперь навсегда, пожизненно, обязаны заботу и уважение к твоему труду. Мужики в том числе. А с эмоциями не суйся, это не твое право. Тихонько со своими перетри в уголке, а лучше на кулак намотай и в карман запрячь.
Всю войну отстояла у станка по 14 часов в сутки, ночуя тут же в цеху и не отбегая даже отлить? Честно отпахала для фронта, для победы, не разгибаясь и забыв о себе? Ты настоящая, высшей пробы, Женщина. Это неважно, что зовут его Петр Федорович, что в июне 41 ему было 55, и на фронт его не отпустили, потому что пушки для фронта кто-то должен собирать, и так, чтобы они при этом стреляли… Обеспечивала воинам возможность выполнять их воинские обязанности? Тебе теперь навсегда, пожизненно, обязаны заботу и уважение к твоему труду. Мужики в том числе. А с эмоциями не суйся, это не твое право. Тихонько со своими перетри в уголке, а лучше на кулак намотай и в карман запрячь.
… видите, как меняются роли? У взрослых, со сложившимися представлениями о взаимоотношениях полов и социальных ролях, людей. А дети в это время где? А их в это время учат уважению к взрослым и простой мысли о том, что если тебе не досталось войны - ты никто. Если ты не можешь рисковать собой - ты не значим, и не имеешь права высовываться. Если ты не можешь тянуть взрослую трудовую норму - все, что ты делаешь, не имеет значения. Приноси пятерки из школы, убирай дом (матери не до того, она пашет день и ночь, чтобы ты ел, одевался и мог учиться), готовь обед для мамы, потому что она и так устает - и не смей просить о большем. Будет возможность - сами дадут.
Где гендерные идентичности? Как до них дотянуться? Мелкодисперсная едкая пыль в наличии, ее можно только смочить водой и сформировать согласно доступным образцам. Хочешь быть принятым со своими эмоциями и потребностями? Умри. Будь не в доступе. И тогда, о да, тебя будут любить так сильно, как сердца хватит. А живых-то зачем. Выжил - значит, не особенно и ценный.
Хочешь признания своих заслуг? Убейся об работу, будь вечно не в доступе, работай вместо сна, вместо еды, вместо отдыха, вместо всего. И тогда, о да, ты будешь достойна уважения и твой результат найдут и оценят, даже если с твоей точки зрения он не особенно убедителен. Не выбираешь ни одного из этих путей? Изволь обслуживать взрослых, которые тебя обеспечивают. Ты ребенок и ты не значим.
НО! ты можешь ПОПЫТАТЬСЯ СТАТЬ настоящим мальчиком или настоящей девочкой! Просто не надо вести себя как существо другого пола, и все получится!
Ах, тебе для результата надо? Хочешь признания значимости того что ты делаешь? А это уже криминал. Сейчас за эти намерения о все, на что было потрачено твое время, мы превратим в мусор - и соблюдай правила КАКВСЕ. И будет ВСЕНОРМАЛЬНО.
Видите, когда появилось это слово? Оно родом из 50-х годов 20 века. Это у поколения, прошедшего через войну детьми, появляется идея этакого инициационного насилия, которое производится с одобрения взрослых сверстниками. Оно используется обществом в качестве проверки на прочность или в качестве закрепления на определенной ступени в иерархии, и которое как бы не является обязательным к авторизации - насилуют «от имени войны», которую якобы должен пройти и суметь выдержать любой «настоящий», или «от имени социума», для того чтобы призвать к порядку того, кто «не по праву» пользуется какими-то благами. Благ, на деле, разумеется, никаких и в помине нет, а есть свободное пользование возможностями, позволяющими дотянуться до результата, меняющего позицию дотянувшегося в иерархии с точки зрения насильников. И поэтому, чтобы такого не произошло, часть детей отказывается от результатов или отдает их насильникам как дань за отсутствие насилия и унижений или, по крайней мере, за то, чтобы свести их количество к минимальному. Эти же дети, выросшие в бесцветных взрослых, в 70-е будут делать презабавные вещи со своими детьми, но об этом позже.
Пока что речь о 48, примерно, годе 20 столетия, в России у власти Сталин, и он если не понимает, то чувствует, что происходит - и восстанавливает гендерные идентичности хотя бы в каком-то приближении отчасти через культурные образцы, отчасти законодательно, фактически усыновляя всех сирот и незаконнорожденных страны. До 1953 года устанавливается хотя бы какая-то стабильность на уровне представлений о том, кто где стоит и у кого какие права. А в 1953 году Сталин умирает, и амнистия обеспечивает могучую культурную поддержку концепции «готов убить - значит, мужик; способна контейнировать эмоции человека, потерявшего берега - значит, женщина».
Концепция эта мощным селевым потоком течет из мест заключения вместе с ее носителями. Дети опять оказываются никому не нужны и неинтересны. И перенимают модели, распространяемые взрослыми, конечно - но понятном им изводе, вот таком: настоящий мужчина имеет право убить женщину, если она его не обслуживает; если он это терпит, он не настоящий. Приплыли, «девочка должна». И да, для нее, конечно, есть своя модель: умная женщина с мужчиной не спорит, она им управляет.К 1970-м годам они сами оказываются родителями, и… формируют модель насилия, которая не предполагает прямого физического вреда, но профилактирует его так, что лучше бы он был. Смотрите:
-«Шут» Вяземского (автор, кстати, так и не понял, что он написал и о чем)
-«Весенние перевертыши» Тендрякова
-«Безумная Евдокия» Алексина.
-«Чучело» Железникова.
-«Вам и не снилось» Щербаковой
Ведь это все написано по следам реальных историй с участием реальных детей, и краски довольно сильно смягчены местами. В том числе потому, что при встрече с жестокостью своих чадьев (спасибо за слово одному из читателей моего живого журнала), подросших и перенявших неявное умалчиваемое, которое подразумевается, даже при самом искреннем желании «написать как есть» часть деталей внимание взрослого милосердно упускает, а психологические защиты гуманно скрывают от рефлексии.
В этом свете бесконечно тиражируемая модель поведения в стиле «рыцарь в белом плаще против всех», предложенная Владиславом Крапивиным, на фоне полной и беспросветной родительской и человеческой некомпетентности выросших послевоенных детей еще вполне пряник. И даже не очень плесневелый. Я уже не говорю про фон в виде поведения их чад. С этим у Владислава Петровича все по чесноку, его описания абсолютно точно копируют действительность.
Остальные авторы, пишущие якобы про детей и для детей, могут предложить читателю только сказки про страну Нет-И-Не-Будет, в которой дети… ну да, конечно. Ведут себя как настоящие мужчины и женщины, только сексом не занимаются. Ничего не напоминает, нет? Ну да, 16-й век. Круг замкнулся. Бы. Если бы не ряд очень крупных «но».
Век 16-й самопредъявление и результат ставил условием благополучной жизни и для мужчины и для женщины. Век 20-й ставит условием благополучия способность скрыть и себя и свой результат.
Век 16-й (помним, что речь идет об исходно аристократической модели, да?) предполагает вектор разрядки агрессии «от знатных к простолюдинам». Век 20-й предлагает, на первый взгляд, два вектора: «от мужчины к женщине» и «от подростка к взрослому» (если речь идет о 50-х годах, то подростковые банды, как в России так и в Америке, есть уже в полный рост. На деле это один вектор: «от менее ресурсного к более ресурсному». Позвольте, скажете вы, ведь женщина по определению более беззащитна и слаба, как же при этом она оказывается более ресурсным существом по сравнению с мужчиной? А очень просто: за счет традиционного запрета для мужчины контейнировать свои эмоции самостоятельно - и следовательно, самостоятельно обслуживать свои потребности. Ключи от его самочувствия дискурс отдал ей в руки, понимаете? Вы хотели знать, почему жертвами становятся женщины, а мужчины уверены, что жертвы именно они? Посмотрите еще раз на этот концептик. «Хочешь хорошо себя чувствовать - ищи женщину, которая будет об этом заботиться».
Да-да-да, и убеди ее, что тот, о ком она должна заботиться, знает же, что должна - это именно ты. Не ее дети. Не она сама. А ты. Иначе сдохнешь или навсегда потеряешь право на гендер, что, в общем, одно и тоже. Что нужно сделать, чтобы она согласилась заниматься, наконец, тобой - когда у нее тут работа, младшие братья и сестры, послерабочие попытки учиться и повышать квалификацию (чтобы успешно конкурировать с мужчиной на рынке труда), и еще что-то для себя, чтобы были силы не лечь под этим грузом? Правильно. Аккуратно забрать это все у нее из рук. То есть, вообще все, весь пакет. Включая «для себя». И тогда она, наконец, отдаст все свое внимание тебе. А ты уж ей за это…
Здесь-то и начинается уже перец, специального сорта: розовый, то есть то, что насилием, не приглядевшись, и не назовешь. Но по результатам получается ничуть не хуже прямого насилия, и даже лучше, потому что от этого умирают так же верно, как от удара виском об угол. А сопротивляются меньше, потому что не видят угрозы, пока не становится поздно, и потому что насильнику проще защититься от ответственности за результаты своих художеств - достаточно сказать «намерения были самые добрые», и «кто ж знал», и «качественная женщина от такого не попортилась бы». Давайте рассмотрим эту пряность поподробнее.
https://inisvitrin.zeropoint.online/?p=159
Хрен и редька создали вполне закономерную путаницу, и думаю, что это обеспечило бы в жизни людей много трагедий и еще больше драм… если бы не война, которая, по крайней мере для взрослых и подростков, по возрасту способных взять на себя взрослую ношу, расставила точки над ё-моё хотя бы как-то. Правда, тем же движением она создала изрядную путаницу для тех, кто волей случая или обстоятельств попал в эту категорию в возрасте еще доподростковом.
И одним движением запутала все еще больше для детей, по возрасту и стечению обстоятельств, не получивших своей доли нагрузки. Итоги начали проявляться уже в 46-48 годах. И поначалу понять степень путаницы было нереально; думаю, и сейчас мало кто отдает себе отчет в размерах последствий. Смотрите: те, кто «Нам в сорок третьем выдали медали и только в сорок пятом паспорта» - несомненно Мужчины. Это неважно, что зовут ее Зоя или Анастасия. Она фронтовик. В мужском роде. Навсегда. Для всех, кто не воевал. Для своих, воевавших, табель о рангах отдельная, внутренняя, не замай.Лично убивать доводилось, лично жизнью рисковать приходилось - значит, мужик, и неважно, Виктор ты или Александра. Тебе теперь навсегда обязаны контейнирование эмоций все, кто не рисковал и не убивал.
Всю войну отстояла у станка по 14 часов в сутки, ночуя тут же в цеху и не отбегая даже отлить? Честно отпахала для фронта, для победы, не разгибаясь и забыв о себе? Ты настоящая, высшей пробы, Женщина. Это неважно, что зовут его Петр Федорович, что в июне 41 ему было 55, и на фронт его не отпустили, потому что пушки для фронта кто-то должен собирать, и так, чтобы они при этом стреляли… Обеспечивала воинам возможность выполнять их воинские обязанности? Тебе теперь навсегда, пожизненно, обязаны заботу и уважение к твоему труду. Мужики в том числе. А с эмоциями не суйся, это не твое право. Тихонько со своими перетри в уголке, а лучше на кулак намотай и в карман запрячь.
Всю войну отстояла у станка по 14 часов в сутки, ночуя тут же в цеху и не отбегая даже отлить? Честно отпахала для фронта, для победы, не разгибаясь и забыв о себе? Ты настоящая, высшей пробы, Женщина. Это неважно, что зовут его Петр Федорович, что в июне 41 ему было 55, и на фронт его не отпустили, потому что пушки для фронта кто-то должен собирать, и так, чтобы они при этом стреляли… Обеспечивала воинам возможность выполнять их воинские обязанности? Тебе теперь навсегда, пожизненно, обязаны заботу и уважение к твоему труду. Мужики в том числе. А с эмоциями не суйся, это не твое право. Тихонько со своими перетри в уголке, а лучше на кулак намотай и в карман запрячь.
… видите, как меняются роли? У взрослых, со сложившимися представлениями о взаимоотношениях полов и социальных ролях, людей. А дети в это время где? А их в это время учат уважению к взрослым и простой мысли о том, что если тебе не досталось войны - ты никто. Если ты не можешь рисковать собой - ты не значим, и не имеешь права высовываться. Если ты не можешь тянуть взрослую трудовую норму - все, что ты делаешь, не имеет значения. Приноси пятерки из школы, убирай дом (матери не до того, она пашет день и ночь, чтобы ты ел, одевался и мог учиться), готовь обед для мамы, потому что она и так устает - и не смей просить о большем. Будет возможность - сами дадут.
Где гендерные идентичности? Как до них дотянуться? Мелкодисперсная едкая пыль в наличии, ее можно только смочить водой и сформировать согласно доступным образцам. Хочешь быть принятым со своими эмоциями и потребностями? Умри. Будь не в доступе. И тогда, о да, тебя будут любить так сильно, как сердца хватит. А живых-то зачем. Выжил - значит, не особенно и ценный.
Хочешь признания своих заслуг? Убейся об работу, будь вечно не в доступе, работай вместо сна, вместо еды, вместо отдыха, вместо всего. И тогда, о да, ты будешь достойна уважения и твой результат найдут и оценят, даже если с твоей точки зрения он не особенно убедителен. Не выбираешь ни одного из этих путей? Изволь обслуживать взрослых, которые тебя обеспечивают. Ты ребенок и ты не значим.
НО! ты можешь ПОПЫТАТЬСЯ СТАТЬ настоящим мальчиком или настоящей девочкой! Просто не надо вести себя как существо другого пола, и все получится!
Ах, тебе для результата надо? Хочешь признания значимости того что ты делаешь? А это уже криминал. Сейчас за эти намерения о все, на что было потрачено твое время, мы превратим в мусор - и соблюдай правила КАКВСЕ. И будет ВСЕНОРМАЛЬНО.
Видите, когда появилось это слово? Оно родом из 50-х годов 20 века. Это у поколения, прошедшего через войну детьми, появляется идея этакого инициационного насилия, которое производится с одобрения взрослых сверстниками. Оно используется обществом в качестве проверки на прочность или в качестве закрепления на определенной ступени в иерархии, и которое как бы не является обязательным к авторизации - насилуют «от имени войны», которую якобы должен пройти и суметь выдержать любой «настоящий», или «от имени социума», для того чтобы призвать к порядку того, кто «не по праву» пользуется какими-то благами. Благ, на деле, разумеется, никаких и в помине нет, а есть свободное пользование возможностями, позволяющими дотянуться до результата, меняющего позицию дотянувшегося в иерархии с точки зрения насильников. И поэтому, чтобы такого не произошло, часть детей отказывается от результатов или отдает их насильникам как дань за отсутствие насилия и унижений или, по крайней мере, за то, чтобы свести их количество к минимальному. Эти же дети, выросшие в бесцветных взрослых, в 70-е будут делать презабавные вещи со своими детьми, но об этом позже.
Пока что речь о 48, примерно, годе 20 столетия, в России у власти Сталин, и он если не понимает, то чувствует, что происходит - и восстанавливает гендерные идентичности хотя бы в каком-то приближении отчасти через культурные образцы, отчасти законодательно, фактически усыновляя всех сирот и незаконнорожденных страны. До 1953 года устанавливается хотя бы какая-то стабильность на уровне представлений о том, кто где стоит и у кого какие права. А в 1953 году Сталин умирает, и амнистия обеспечивает могучую культурную поддержку концепции «готов убить - значит, мужик; способна контейнировать эмоции человека, потерявшего берега - значит, женщина».
Концепция эта мощным селевым потоком течет из мест заключения вместе с ее носителями. Дети опять оказываются никому не нужны и неинтересны. И перенимают модели, распространяемые взрослыми, конечно - но понятном им изводе, вот таком: настоящий мужчина имеет право убить женщину, если она его не обслуживает; если он это терпит, он не настоящий. Приплыли, «девочка должна». И да, для нее, конечно, есть своя модель: умная женщина с мужчиной не спорит, она им управляет.К 1970-м годам они сами оказываются родителями, и… формируют модель насилия, которая не предполагает прямого физического вреда, но профилактирует его так, что лучше бы он был. Смотрите:
-«Шут» Вяземского (автор, кстати, так и не понял, что он написал и о чем)
-«Весенние перевертыши» Тендрякова
-«Безумная Евдокия» Алексина.
-«Чучело» Железникова.
-«Вам и не снилось» Щербаковой
Ведь это все написано по следам реальных историй с участием реальных детей, и краски довольно сильно смягчены местами. В том числе потому, что при встрече с жестокостью своих чадьев (спасибо за слово одному из читателей моего живого журнала), подросших и перенявших неявное умалчиваемое, которое подразумевается, даже при самом искреннем желании «написать как есть» часть деталей внимание взрослого милосердно упускает, а психологические защиты гуманно скрывают от рефлексии.
В этом свете бесконечно тиражируемая модель поведения в стиле «рыцарь в белом плаще против всех», предложенная Владиславом Крапивиным, на фоне полной и беспросветной родительской и человеческой некомпетентности выросших послевоенных детей еще вполне пряник. И даже не очень плесневелый. Я уже не говорю про фон в виде поведения их чад. С этим у Владислава Петровича все по чесноку, его описания абсолютно точно копируют действительность.
Остальные авторы, пишущие якобы про детей и для детей, могут предложить читателю только сказки про страну Нет-И-Не-Будет, в которой дети… ну да, конечно. Ведут себя как настоящие мужчины и женщины, только сексом не занимаются. Ничего не напоминает, нет? Ну да, 16-й век. Круг замкнулся. Бы. Если бы не ряд очень крупных «но».
Век 16-й самопредъявление и результат ставил условием благополучной жизни и для мужчины и для женщины. Век 20-й ставит условием благополучия способность скрыть и себя и свой результат.
Век 16-й (помним, что речь идет об исходно аристократической модели, да?) предполагает вектор разрядки агрессии «от знатных к простолюдинам». Век 20-й предлагает, на первый взгляд, два вектора: «от мужчины к женщине» и «от подростка к взрослому» (если речь идет о 50-х годах, то подростковые банды, как в России так и в Америке, есть уже в полный рост. На деле это один вектор: «от менее ресурсного к более ресурсному». Позвольте, скажете вы, ведь женщина по определению более беззащитна и слаба, как же при этом она оказывается более ресурсным существом по сравнению с мужчиной? А очень просто: за счет традиционного запрета для мужчины контейнировать свои эмоции самостоятельно - и следовательно, самостоятельно обслуживать свои потребности. Ключи от его самочувствия дискурс отдал ей в руки, понимаете? Вы хотели знать, почему жертвами становятся женщины, а мужчины уверены, что жертвы именно они? Посмотрите еще раз на этот концептик. «Хочешь хорошо себя чувствовать - ищи женщину, которая будет об этом заботиться».
Да-да-да, и убеди ее, что тот, о ком она должна заботиться, знает же, что должна - это именно ты. Не ее дети. Не она сама. А ты. Иначе сдохнешь или навсегда потеряешь право на гендер, что, в общем, одно и тоже. Что нужно сделать, чтобы она согласилась заниматься, наконец, тобой - когда у нее тут работа, младшие братья и сестры, послерабочие попытки учиться и повышать квалификацию (чтобы успешно конкурировать с мужчиной на рынке труда), и еще что-то для себя, чтобы были силы не лечь под этим грузом? Правильно. Аккуратно забрать это все у нее из рук. То есть, вообще все, весь пакет. Включая «для себя». И тогда она, наконец, отдаст все свое внимание тебе. А ты уж ей за это…
Здесь-то и начинается уже перец, специального сорта: розовый, то есть то, что насилием, не приглядевшись, и не назовешь. Но по результатам получается ничуть не хуже прямого насилия, и даже лучше, потому что от этого умирают так же верно, как от удара виском об угол. А сопротивляются меньше, потому что не видят угрозы, пока не становится поздно, и потому что насильнику проще защититься от ответственности за результаты своих художеств - достаточно сказать «намерения были самые добрые», и «кто ж знал», и «качественная женщина от такого не попортилась бы». Давайте рассмотрим эту пряность поподробнее.
https://inisvitrin.zeropoint.online/?p=159