"Последний из Могикан" и "Зверобой": гипотеза
Оригинал взят у morreth в "Последний из Могикан" и "Зверобой": гипотеза
Тут в тредах ниже совершенно правильно отметили, что "Последний из могикан" - собрание романтических штампов. Можно даже сказать, энциклопедия характерных штампов романтического романа: тут тебе и две героини, блондинка и брюнетка, характеры и судьбы которых словно предопределены цветом волос, тут тебе и благородные дикари, и неблагородные дикари, и злодей из разряда Complete Monster, и придурковатый учитель музыки, прообраз всех "безумных ученых" от Паганеля до дядюшки Джейн Поттер, и отважный пограничник, по рождению белый, но воспитанник краснокожих, и осады, и битвы, и кровь, и любовь, все как положено.
Конечно, эта книга не вошла бы в топ-10 самых читаемых книг мира, если бы в ней ничего, кроме романтических штампов, не было. "Последний из могикан", при всех его недостатках, книга очень искренняя и полная внутренней цельности. Просто удивительно, как при таком зигзаге перипетий (предательство-осада-пленение-освобождение-осада-резня-пленение-освобождение-финальная битва) роман сохраняет композиционную стройность. Но он ее сохраняет. Он как будто вырезан из одного куска, потому что пронизан единым духом, ни разу не изменяющим автору на протяжении всей книги. Ну и, конечно, необычайно трогательный Bittersweet ending, осиротевшее племя, осиротевшие отцы - полковник и Чингачгук - трогательное объятие двух одиноких мужчин над могилой Ункаса, слабая надежда на то, что двое влюбленных из разных рас окажутся счастливы хотя бы на небесах - потому что никакого счастливого финала на земле для них не предусмотрено. Кап-кап-кап, из ясных глаз читателя капают слезы на томагавк.
Годы идут, Купер наслаждается заслуженной славой - но явно недоволен качеством самой книги. Его мастерство растет, и, глядя на свой мегахит с высоты четырнадцати лет, он понимает, что можно было бы лучше. Что многое в его романе было продиктовано не какой-то художественной необходимостью, а попросту духом эпохи, требовавшим жертв: лавстори, безупречный юный офицер, блондинка и брюнетка, "полнейший монстр" и так далее.
И тогда он пишет "Зверобоя".
Если рассматривать "Зверобоя" с точки зрения структуры, то его структурный паттерн практически полностью соответствует структурному паттерну "Последнего из могикан".
Зачем это было нужно Куперу? Почему он возвращается к структуре своего самого популярного романа, по сути дела, переписывая его заново в иных масштабах и декорациях?
Чтобы переосмыслить романтические клише "Последнего из могикан" в новом, отчасти реалистическом, отчасти комическом ключе.
Рассмотрим это на примере двух сестер в обоих романах: Алисы и Коры в "Последнем из могикан" и Джудит и Хетти в "Зверобое". В "Последнем из могикан" брюнетка Кора противопоставлена блондинке Алисе не только как старшая сестра младшей, но и как "девушка с характером" - типичной the Chick, чья функция сводится к тому, чтобы быть опекаемой и спасаемой. Алисе достается в мужья The Hero, Кора с момента встречи с Ункасом обречена, потому что "позитивный расизм" романтиков остается все-таки расизмом, и полковничья дочь никогда не выйдет замуж за сына индейского вождя. Ну и вообще брюнетки обречены на насчастную любовь и раннюю смерть, спросите хоть у Гюльнары, хоть у Эсмеральды, хоть у Заремы, хоть у Ревекки. Кроме того, брюнетки, как правило, "этнически чужды", и Кора не исключение: в последнюю ночь осады полковник, думая, что Хейворт сватается к старшей дочери, не может не открыть ему некоторой "некошерности" родословной Коры: оказывается, ее мать - рабыня-мулатка, которую полковник освободил и взял в жены. Вот Алиса отличается безупречным рождением: овдовевший полковник вернулся на родину и женился на шотландской дворянке, которая - нота бене! - ждала его двадцать лет.
Джудит и Хетти Хаттер тоже являются "брюнеткой" и "блондинкой" по складу харакера, хотя точный цвет волос Джудит Хаттер я чего-то не могу вспомнить. Во всем остальном они совершенно не похожи на Кору и Алису, и дело даже не в том, что Алиса просто the Chick, а блондинистость Хетти доведена до логического предела полного слабоумия. Главное различие - в том, что героини "Зверобоя" - и Джудит, и Хетти, и присоединившаяся к ним впоследствии Уа-та-Уа - отнюдь не удовлетворяются ролью постоянно спасаемой и опекаемой романтической героини. Несмотря на то, что Кора описана как "девушка с характером", она практически не проявляет этого характера в действии, за исключением тех случаев, когда в очередной раз гордо отказывает Магуа. Для начала, из романтического стандарта выламывается Хетти, которая в одиночку отправляется в лагерь ирокезов, чтобы, воззвав к их милосердию, спасти отца и Гарри. И хотя миссия Хетти с треском проваливается, сама отвага и воля слабоумной девушки выходят за рамки романтического стандарта. Затем в активные действия включается "брюнетка" Джудит: она отправляется на ночную разведку в каноэ, когда Зверобой попадает в плен. Нестандартное поведение девушек достигает апофеоза в финале, когда Джудит предпринимает отчаянную попытку спасти Зверобоя, выдав себя за знатную даму, а при провале этого плана пускает в ход план Б - передает через Уа-та-Уа нож, чтобы Хетти могла освободить пленника.
К этому моменту Джудит успевает несколько раз дать понять Зверобою, что она его любит. После освобождения из рук индейцев Джудит делает последнюю попытку объясниться с ним, проявляя откровенность, которая совершенно немыслима для романтической героини. Тут я не могу удержаться и сопоставлю "Зверобоя" с еще одним великим произведением великого литератора, который начинал как романтик, но впоследствии переосмыслил романтические штампы. Да, я о "Евгении Онегине" и о сцене объяснения Татьяны и Онегина.
И Купер, и Пушкин взламывают романтический шаблон, согласно которому любовное объяснение должно закончиться либо браком, либо коварным соблазнением героини. И Онегин, и Зверобой отказывают влюбленным женщинам, причем практически одними и теми же словами с общим смыслом "я вас недостоин". Сравним:
Пушкин:
"Когда бы жизнь домашним кругом
Я ограничить захотел;
Когда б мне быть отцом, супругом
Приятный жребий повелел;
Когда б семейственной картиной
Пленился я хоть миг единый, -
То верно б, кроме вас одной,
Невесты не искал иной.
Скажу без блесток мадригальных:
Нашед мой прежний идеал,
Я верно б вас одну избрал
В подруги дней моих печальных,
Всего прекрасного в залог,
И был бы счастлив... сколько мог!
XIV.
"Но я не создан для блаженства;
Ему чужда душа моя;
Напрасны ваши совершенства:
Их вовсе недостоин я.
Поверьте (совесть в том порукой),
Супружество нам будет мукой.
Я, сколько ни любил бы вас,
Привыкнув, разлюблю тотчас;
Начнете плакать: ваши слезы
Не тронут сердца моего,
А будут лишь бесить его.
Судите ж вы, какие розы
Нам заготовит Гименей
И, может быть, на много дней.
Купер:
-- Благодарю вас, Юдифь! Но я не могу и не хочу принять вашего великодушного предложения. Вы забываете все свои преимущества передо мною и, очевидно, думаете в эту минуту, что весь свет заключен для вас в этой лодке. Нет, Юдифь, я - слишком хорошо понимаю ваше превосходство и потому никак не могу согласиться на ваше предложение.(...) Вы прелестны, Юдифь, очаровательны, и этого, конечно, никто, у кого есть глаза, не будет оспаривать. Нарисованная вами картина чрезвычайно приятна воображению, но, к несчастью, план ваш не может быть приведен в исполнение. Забудьте, прошу вас, все, что вы говорили, и отправимся поскорее на противоположный берег. Перестанем об этом думать. Если угодно, можете считать, что я ничего не слыхал, и вы ничего мне не говорили. Чтобы усугубить сходство добавлю, что в обоих случаях над героинями реет призрак соблазнения и, как в те внемена говорили, гибели: для Татьяны это - роман "Кларисса Гарлоу", один из ее любимых, для Джудит - судьба ее собственной матери, соблазненной и брошенной отцом после рождания двух дочерей, и вышедшей замуж за морского разбойника Томаса Хоуи-Хаттера, чтобы хоть как-то выжить с детьми. И Купер в своем послесловии к роману дает читателю понять, что своим отказом Зверобой невольно подтолкнл Джудит на путь, когда-то пройденный ее матерью: по всей видимости, девушка сделалась впоследствии любовницей капитана Уэрли.
Если концовка "Зверобоя" есть переосмыслением романтической любовной коллизии в реалистическом ключе, то самому развитию этой любовной линии придан комический оттенок: Зверобой настолько глух к все более и более откровенным авансам со стороны Джудит, что примерно на середине книги большинству читательниц хочется отоварить его мешалкой по башке. Комический оттенок носит и "любовный четырехугольник" Гарри-Джудит-Зверобой-Хетти: Гарри воображает себя идеальной парой с Джудит и всячески намекает Зверобою, что ему с его непритязательными вкусами подойдет простушка Хетти - но по ходу развития сюжета выясняется, что в Гарри влюблена именно слабоумная Хетти, а Джудит не может устоять перед скромным обаянием Зверобоя. Ирония состоит в том, что Гарри, неуклонно примеряющий на себя маску Designated Hero, настолько внутренне пуст, что только слабоумная Хетти может не замечать этого, по какой причине, пожалуй, и в самом деле является идеальной парой для Гарри.
Комически пересмыслена и попытка "брака на эшафоте", который в "Последнем из Могикан" пытается заключить с Корой Магуа: в "Зверобое" объектом насильственных любовных притязаний становится не одна из девушек (хотя к Джудит сватается овдовевший гурон, эта тема абсолютно не развивается в дальнейшем), а Зверобой, которому предлагается выбор между смертью и женитьбой на пожилой индеанке, чьего муж он убил. Магуа шантажирует Кору жизнью ее сестры и Дункана Хейворда, но те, узнав, что Коре грозит "участь худшая, нежели смерть", отважно предпочитают разделить с Корой погибель, как и положено романтическим героям. Зверобой не подвергается никакому моральному шантажу, более того - индейцы совершенно искренне хотят сохранить ему жизнь по двум причинам: они потеряли благодаря ему двух хороших охотников и воинов, и хотят компенсировать потерю, но главное - вдова и сестра поггибших воинов, Сумаха, способна заесть все племя, если ей не найдут какого-нибудь мужа. В речи вождя Расщепленного Дуба, обращенной к Зверобою, сквозь все навороты индейской риторики, так и слышится отчаянное: "Мужик, выручай! Она же всех нас съест!" И уж конечно, Райвенок, в отличие от Магуа, не Complete Monster. Среди гуронов "Зверобоя" вообще нет ни одного Complete Monster - зато Томас Хаттер, отец Джудит и Хетти, к этому очень близок. В общем, Зверобой отказывается присоединиться к гуронам, конечно же по соображениям морали и принципа, но автор не упускает случая показать, что последним моментом, укрепившим его решимость, стали характер и внешность потенциальной невесты. Не могу не обратиться к Пушкину еще раз:
И между тем она, Руслан,
Мигала томными глазами;
И между тем за мой кафтан
Держалась тощими руками;
И между тем - я обмирал,
От ужаса зажмуря очи;
И вдруг терпеть не стало мочи;
Я с криком вырвался, бежал.
Если в "Последнем из могикан" пафос и ирония относятся как 3:1, то в "Зверобое" соотношение обратное. Это очень ироничная книга. Этой иронии не замечают по одной-единстенной причине: как правило, люди читают "Зверобоя" в таком возрасте, в котором этой иронии попросту не могут ни понять, ни оценить. Например, вся последовательность событий в поледних главах, где индейцы все собираются-собираются пытать Зверобоя, да все никак не соберутся, читалась мной сейчас под непрестанное хихиканье: нежелание "злодеев" убивать героя было настолько очевидным, что превращало всю эту коллизию почти в пародию. Когда же я читала эти сцены в детстве - само собой, я принимла их за чистую монету.
Кроме того, многие читают цикл о "Кожаном Чулке" в порядке внутренней хронологии, и "Последний из могикан" прочитывается после "Зверобоя". В результате, если кто и замечает структурное сходство книг, то истолковывает его превратно: самоповтором кажется "Последний из Могикан", причем самоповтором с падением качества: те же сестры, но шаблонней; тот же Соколиный Глаз, но Took a level in badass, тот же любящий отец, но без "двойного дна" и какого-либо внутреннего конфликта, и так далее.
Хау. Я сказал.
Тут в тредах ниже совершенно правильно отметили, что "Последний из могикан" - собрание романтических штампов. Можно даже сказать, энциклопедия характерных штампов романтического романа: тут тебе и две героини, блондинка и брюнетка, характеры и судьбы которых словно предопределены цветом волос, тут тебе и благородные дикари, и неблагородные дикари, и злодей из разряда Complete Monster, и придурковатый учитель музыки, прообраз всех "безумных ученых" от Паганеля до дядюшки Джейн Поттер, и отважный пограничник, по рождению белый, но воспитанник краснокожих, и осады, и битвы, и кровь, и любовь, все как положено.
Конечно, эта книга не вошла бы в топ-10 самых читаемых книг мира, если бы в ней ничего, кроме романтических штампов, не было. "Последний из могикан", при всех его недостатках, книга очень искренняя и полная внутренней цельности. Просто удивительно, как при таком зигзаге перипетий (предательство-осада-пленение-освобождение-осада-резня-пленение-освобождение-финальная битва) роман сохраняет композиционную стройность. Но он ее сохраняет. Он как будто вырезан из одного куска, потому что пронизан единым духом, ни разу не изменяющим автору на протяжении всей книги. Ну и, конечно, необычайно трогательный Bittersweet ending, осиротевшее племя, осиротевшие отцы - полковник и Чингачгук - трогательное объятие двух одиноких мужчин над могилой Ункаса, слабая надежда на то, что двое влюбленных из разных рас окажутся счастливы хотя бы на небесах - потому что никакого счастливого финала на земле для них не предусмотрено. Кап-кап-кап, из ясных глаз читателя капают слезы на томагавк.
Годы идут, Купер наслаждается заслуженной славой - но явно недоволен качеством самой книги. Его мастерство растет, и, глядя на свой мегахит с высоты четырнадцати лет, он понимает, что можно было бы лучше. Что многое в его романе было продиктовано не какой-то художественной необходимостью, а попросту духом эпохи, требовавшим жертв: лавстори, безупречный юный офицер, блондинка и брюнетка, "полнейший монстр" и так далее.
И тогда он пишет "Зверобоя".
Если рассматривать "Зверобоя" с точки зрения структуры, то его структурный паттерн практически полностью соответствует структурному паттерну "Последнего из могикан".
Зачем это было нужно Куперу? Почему он возвращается к структуре своего самого популярного романа, по сути дела, переписывая его заново в иных масштабах и декорациях?
Чтобы переосмыслить романтические клише "Последнего из могикан" в новом, отчасти реалистическом, отчасти комическом ключе.
Рассмотрим это на примере двух сестер в обоих романах: Алисы и Коры в "Последнем из могикан" и Джудит и Хетти в "Зверобое". В "Последнем из могикан" брюнетка Кора противопоставлена блондинке Алисе не только как старшая сестра младшей, но и как "девушка с характером" - типичной the Chick, чья функция сводится к тому, чтобы быть опекаемой и спасаемой. Алисе достается в мужья The Hero, Кора с момента встречи с Ункасом обречена, потому что "позитивный расизм" романтиков остается все-таки расизмом, и полковничья дочь никогда не выйдет замуж за сына индейского вождя. Ну и вообще брюнетки обречены на насчастную любовь и раннюю смерть, спросите хоть у Гюльнары, хоть у Эсмеральды, хоть у Заремы, хоть у Ревекки. Кроме того, брюнетки, как правило, "этнически чужды", и Кора не исключение: в последнюю ночь осады полковник, думая, что Хейворт сватается к старшей дочери, не может не открыть ему некоторой "некошерности" родословной Коры: оказывается, ее мать - рабыня-мулатка, которую полковник освободил и взял в жены. Вот Алиса отличается безупречным рождением: овдовевший полковник вернулся на родину и женился на шотландской дворянке, которая - нота бене! - ждала его двадцать лет.
Джудит и Хетти Хаттер тоже являются "брюнеткой" и "блондинкой" по складу харакера, хотя точный цвет волос Джудит Хаттер я чего-то не могу вспомнить. Во всем остальном они совершенно не похожи на Кору и Алису, и дело даже не в том, что Алиса просто the Chick, а блондинистость Хетти доведена до логического предела полного слабоумия. Главное различие - в том, что героини "Зверобоя" - и Джудит, и Хетти, и присоединившаяся к ним впоследствии Уа-та-Уа - отнюдь не удовлетворяются ролью постоянно спасаемой и опекаемой романтической героини. Несмотря на то, что Кора описана как "девушка с характером", она практически не проявляет этого характера в действии, за исключением тех случаев, когда в очередной раз гордо отказывает Магуа. Для начала, из романтического стандарта выламывается Хетти, которая в одиночку отправляется в лагерь ирокезов, чтобы, воззвав к их милосердию, спасти отца и Гарри. И хотя миссия Хетти с треском проваливается, сама отвага и воля слабоумной девушки выходят за рамки романтического стандарта. Затем в активные действия включается "брюнетка" Джудит: она отправляется на ночную разведку в каноэ, когда Зверобой попадает в плен. Нестандартное поведение девушек достигает апофеоза в финале, когда Джудит предпринимает отчаянную попытку спасти Зверобоя, выдав себя за знатную даму, а при провале этого плана пускает в ход план Б - передает через Уа-та-Уа нож, чтобы Хетти могла освободить пленника.
К этому моменту Джудит успевает несколько раз дать понять Зверобою, что она его любит. После освобождения из рук индейцев Джудит делает последнюю попытку объясниться с ним, проявляя откровенность, которая совершенно немыслима для романтической героини. Тут я не могу удержаться и сопоставлю "Зверобоя" с еще одним великим произведением великого литератора, который начинал как романтик, но впоследствии переосмыслил романтические штампы. Да, я о "Евгении Онегине" и о сцене объяснения Татьяны и Онегина.
И Купер, и Пушкин взламывают романтический шаблон, согласно которому любовное объяснение должно закончиться либо браком, либо коварным соблазнением героини. И Онегин, и Зверобой отказывают влюбленным женщинам, причем практически одними и теми же словами с общим смыслом "я вас недостоин". Сравним:
Пушкин:
"Когда бы жизнь домашним кругом
Я ограничить захотел;
Когда б мне быть отцом, супругом
Приятный жребий повелел;
Когда б семейственной картиной
Пленился я хоть миг единый, -
То верно б, кроме вас одной,
Невесты не искал иной.
Скажу без блесток мадригальных:
Нашед мой прежний идеал,
Я верно б вас одну избрал
В подруги дней моих печальных,
Всего прекрасного в залог,
И был бы счастлив... сколько мог!
XIV.
"Но я не создан для блаженства;
Ему чужда душа моя;
Напрасны ваши совершенства:
Их вовсе недостоин я.
Поверьте (совесть в том порукой),
Супружество нам будет мукой.
Я, сколько ни любил бы вас,
Привыкнув, разлюблю тотчас;
Начнете плакать: ваши слезы
Не тронут сердца моего,
А будут лишь бесить его.
Судите ж вы, какие розы
Нам заготовит Гименей
И, может быть, на много дней.
Купер:
-- Благодарю вас, Юдифь! Но я не могу и не хочу принять вашего великодушного предложения. Вы забываете все свои преимущества передо мною и, очевидно, думаете в эту минуту, что весь свет заключен для вас в этой лодке. Нет, Юдифь, я - слишком хорошо понимаю ваше превосходство и потому никак не могу согласиться на ваше предложение.(...) Вы прелестны, Юдифь, очаровательны, и этого, конечно, никто, у кого есть глаза, не будет оспаривать. Нарисованная вами картина чрезвычайно приятна воображению, но, к несчастью, план ваш не может быть приведен в исполнение. Забудьте, прошу вас, все, что вы говорили, и отправимся поскорее на противоположный берег. Перестанем об этом думать. Если угодно, можете считать, что я ничего не слыхал, и вы ничего мне не говорили. Чтобы усугубить сходство добавлю, что в обоих случаях над героинями реет призрак соблазнения и, как в те внемена говорили, гибели: для Татьяны это - роман "Кларисса Гарлоу", один из ее любимых, для Джудит - судьба ее собственной матери, соблазненной и брошенной отцом после рождания двух дочерей, и вышедшей замуж за морского разбойника Томаса Хоуи-Хаттера, чтобы хоть как-то выжить с детьми. И Купер в своем послесловии к роману дает читателю понять, что своим отказом Зверобой невольно подтолкнл Джудит на путь, когда-то пройденный ее матерью: по всей видимости, девушка сделалась впоследствии любовницей капитана Уэрли.
Если концовка "Зверобоя" есть переосмыслением романтической любовной коллизии в реалистическом ключе, то самому развитию этой любовной линии придан комический оттенок: Зверобой настолько глух к все более и более откровенным авансам со стороны Джудит, что примерно на середине книги большинству читательниц хочется отоварить его мешалкой по башке. Комический оттенок носит и "любовный четырехугольник" Гарри-Джудит-Зверобой-Хетти: Гарри воображает себя идеальной парой с Джудит и всячески намекает Зверобою, что ему с его непритязательными вкусами подойдет простушка Хетти - но по ходу развития сюжета выясняется, что в Гарри влюблена именно слабоумная Хетти, а Джудит не может устоять перед скромным обаянием Зверобоя. Ирония состоит в том, что Гарри, неуклонно примеряющий на себя маску Designated Hero, настолько внутренне пуст, что только слабоумная Хетти может не замечать этого, по какой причине, пожалуй, и в самом деле является идеальной парой для Гарри.
Комически пересмыслена и попытка "брака на эшафоте", который в "Последнем из Могикан" пытается заключить с Корой Магуа: в "Зверобое" объектом насильственных любовных притязаний становится не одна из девушек (хотя к Джудит сватается овдовевший гурон, эта тема абсолютно не развивается в дальнейшем), а Зверобой, которому предлагается выбор между смертью и женитьбой на пожилой индеанке, чьего муж он убил. Магуа шантажирует Кору жизнью ее сестры и Дункана Хейворда, но те, узнав, что Коре грозит "участь худшая, нежели смерть", отважно предпочитают разделить с Корой погибель, как и положено романтическим героям. Зверобой не подвергается никакому моральному шантажу, более того - индейцы совершенно искренне хотят сохранить ему жизнь по двум причинам: они потеряли благодаря ему двух хороших охотников и воинов, и хотят компенсировать потерю, но главное - вдова и сестра поггибших воинов, Сумаха, способна заесть все племя, если ей не найдут какого-нибудь мужа. В речи вождя Расщепленного Дуба, обращенной к Зверобою, сквозь все навороты индейской риторики, так и слышится отчаянное: "Мужик, выручай! Она же всех нас съест!" И уж конечно, Райвенок, в отличие от Магуа, не Complete Monster. Среди гуронов "Зверобоя" вообще нет ни одного Complete Monster - зато Томас Хаттер, отец Джудит и Хетти, к этому очень близок. В общем, Зверобой отказывается присоединиться к гуронам, конечно же по соображениям морали и принципа, но автор не упускает случая показать, что последним моментом, укрепившим его решимость, стали характер и внешность потенциальной невесты. Не могу не обратиться к Пушкину еще раз:
И между тем она, Руслан,
Мигала томными глазами;
И между тем за мой кафтан
Держалась тощими руками;
И между тем - я обмирал,
От ужаса зажмуря очи;
И вдруг терпеть не стало мочи;
Я с криком вырвался, бежал.
Если в "Последнем из могикан" пафос и ирония относятся как 3:1, то в "Зверобое" соотношение обратное. Это очень ироничная книга. Этой иронии не замечают по одной-единстенной причине: как правило, люди читают "Зверобоя" в таком возрасте, в котором этой иронии попросту не могут ни понять, ни оценить. Например, вся последовательность событий в поледних главах, где индейцы все собираются-собираются пытать Зверобоя, да все никак не соберутся, читалась мной сейчас под непрестанное хихиканье: нежелание "злодеев" убивать героя было настолько очевидным, что превращало всю эту коллизию почти в пародию. Когда же я читала эти сцены в детстве - само собой, я принимла их за чистую монету.
Кроме того, многие читают цикл о "Кожаном Чулке" в порядке внутренней хронологии, и "Последний из могикан" прочитывается после "Зверобоя". В результате, если кто и замечает структурное сходство книг, то истолковывает его превратно: самоповтором кажется "Последний из Могикан", причем самоповтором с падением качества: те же сестры, но шаблонней; тот же Соколиный Глаз, но Took a level in badass, тот же любящий отец, но без "двойного дна" и какого-либо внутреннего конфликта, и так далее.
Хау. Я сказал.