Эпигенетическая теория Э. Эриксона и решение проблем современного общества II часть.
Продолжение.
До сих пор в этой статье о социальной составляющей упоминалось лишь вскользь, как о той силе, которая вмешивается в жизнь ребенка, в большой степени определяя то, как будет идти его дальнейшее развитие. Но ведь недаром Эриксон говорит о трех процессах, не раз повторяя, что только их единство может сформировать целостную личность.
Окружающая среда оказывает на ребенка в процессе становления значительное воздействие в первую очередь в лице родителей. С самого рождения ребенок взаимодействует с матерью, которая удовлетворяет его потребности. Но не только потребности ребенка лежат в основе подобных взаимоотношений. Форма, в которой мать удовлетворяет их, так же очень важна. Мать и ребенок с самого раннего возраста осуществляют взаимную регуляцию. Ребенок формирует запрос, а мать вместе с ответом на этот запрос демонстрирует ему привычную форму поведения. Взаимное функционирование составляет основу нормального развития ребенка. Если мать вовремя кормит ребенка, то у него нет нужды быть излишне требовательным в этом направлении и процесс доставляет обоим удовлетворение.
«Фактически, истинной сущностью прегенитальности, видимо, выступает абсорбция либидинальных интересов в раннем столкновении созревающего организма с индивидуальным стилем ухода за ребенком и в преобразовании его врожденных форм достижения (агрессии) в социальные модальности определенной культуры».
Что это значит? Получая удовольствие от взаимодействия с матерью, ощущая любовь и заботу, ребенок легче переносит фрустрации связанные с упорядочением собственных либидинальных устремлений. Тот факт, что сдерживание может вызывать у ребенка неадекватную реакцию не должно останавливать родителей, которые уверенны в том, что их забота и любовь компенсирует воздействие фрустрирующего фактора. Проще говоря, любовь одолевает фрустрации, открывая путь культурному развитию ребенка (Рис 3, b).
Рис. 3 (а) конфликт устремлений социума и устремлений ребенка по Фрейду, b) взаимодействие социума в лице матери и ребенка на основании любви и положительной взаимной регуляции в культуре 1, с) конфликт устремлений социума в лице матери и устремлений ребенка при отсутствии положительной регуляции и любви, d) избежание родителями воздействия на ребенка в попытке избежать конфликта и как результат патология эго ребенка, е) взаимодействие социума в лице матери и ребенка на основании любви и положительной взаимной регуляции в культуре 2).
Если взаимное функционирование нарушается, то взаимное напряжение растет, ребенок становится нервным, ищет дополнительные способы контролировать поведение матери, которая в дополнение ко всему неизбежно будет усиливать сдерживание. При таких нарушениях взаимного функционирования ребенок неминуемо столкнется с трудностями в своем развитии (Рис. 3, с), даже если его оградить от всяческих фрустраций и отказаться от сдерживания (Рис 3, d).
Оберегание от фрустраций - это тупиковый путь, который не обеспечивает ребенку продвижения вперед по тернистому пути развития и становления как личности, и, скорее всего, подобная стратегия приведет к серьезным задержкам, как в психологическом, так и в интеллектуальном и культурном плане.
Таким образом, устанавливается решающая роль родителей в формировании личности ребенка, но может быть излишний контроль либидинальных устремлений и излишнее навязывание специфических культурных паттернов только сковывает настоящее ничем не ограниченное развитие личности? Может ребенку необходимо дать полную свободу и тогда он сможет полностью реализовать все заложенные в нем возможности? И что можно сказать о паттернах поведения, которые через родителей влияют на характер малыша? Нужно ли передавать ребенку эти модели?
Для начала, конечно, надо отметить, что у каждого ребенка могут быть любые, самые лучшие задатки. Но встает вопрос, кто субъект реализации этих задатков? Кто, когда и в какой форме осуществит работу по развитию этих задатков?
Стихийная энергия, она же прегенитальное либидо не в состоянии осуществлять что бы то ни было прежде, чем будет сформирован субъект, способный направлять эту энергию в нужное русло.
Так что именно люди ответственные за жизнь ребенка в первые годы его жизни несут и ответственность за формирование личности ребенка.
Но может для формирования субъекта будет достаточно инстинктивного поведения?
В отличие от низших животных, которые с рождения наделены целостными инстинктивными паттернами и в отличие от высших животных, у которых наблюдается разделение инстинкта (инстинктивная реципрокность или «разделение труда» между детенышем и самкой), человек не обладает мощными и целостными врожденными инстинктами. Сразу после рождения тело человека слишком не совершенно, инстинкты, которые обесценены произвольной средой обитания не составляют прочного базиса для дальнейшего развития, какого бы то ни было опыта нахождения в среде у него нет и подавно.
«Однако влечения, с которыми человек появляется на свет, - это не инстинкты; равно как и комплементарные влечения его матери нельзя считать всецело инстинктивными по природе. Ни те, ни другие не несут в себе паттернов завершения, самосохранения, взаимодействия с каким-либо сегментом природы; их должны еще организовать традиция и совесть.
…Как животное, человек ничего не значит. …«Врожденные инстинкты» человека - это фрагменты влечения, которые собираются, наделяются значением и организуются в течение длительного детства методами ухода за ребенком и его дисциплинирования, варьирующими от культуры к культуре и определяемыми традицией. В этом кроется его шанс как организма, как члена общества и как индивидуума».
Таким образом, становится очевидным, что родители не только владеют механизмом передачи культурных матриц, но и с необходимостью должны их передать, независимо от того о какой культуре идет речь. Потому что без такой передачи ребенку не на что будет опереться в его становлении. Теперь становится понятным, что требования уменьшения роли родителей и смягчения фрустраций в процессе воспитания не только не приведут к положительным результатам, но и будут препятствовать формированию уникальной личности ребенка.
Точно так же, исходя из теории эпигенетического развития, можно дать оценку такому феномену современности, как раннее сексуальное просвещение. Напомним, что по стандартам ВОЗ азы сексуального просвещения должны входить в воспитательный процесс уже с 0 до 4 лет. А во многих школах Европы уроки секспросвета начинаются в 1-2 классах.
Но, как уже было сказано, существует вполне определенный график прегенитального либидо, согласно которому на прегенитальном этапе эта энергия обеспечивает прохождение ребенком нескольких последовательных стадий, отводится к нескесуальным целям и дремлет до конца латентного периода. Тогда, если воспитатели и учителя будут корректировать этот процесс, привлекая внимание и любопытство ребенка к генитальной зоне с раннего детства, естественный график нарушится и сексуальная энергия сразу сосредоточится в генитальной зоне неокрепшего и несформировавшегося организма и вместо положенной сублимации в пользу развития личности эта неуправляемая энергия либидо сформирует озабоченного, неуправляемого, агрессивного и больного ребенка. Как следствие ребенок потеряет возможность адаптации в обществе и лишится возможности со временем приобрести целостное ядро личности. Вот, что говорит Эриксон об утилизации прегенитального либидо:
«…человек выживает только тогда, когда традиционное детское воспитание снабжает его совестью, которая будет руководить им, не подавляя, и которая настолько тверда и одновременно гибка, чтобы приспосабливаться к превратностям исторической эпохи. Для достижения этой цели детское воспитание утилизирует те темные инстинктуальные (сексуальные и агрессивные) силы, которые наделяют энергией инстинктивные паттерны (животных), а у человека, именно вследствие его минимального инстинктивного оснащения, оказываются высокомобильными и чрезвычайно пластичными».
В одном из своих клинических случаев Эриксон сталкивается с необходимостью говорить своему маленькому пациенту о строении и особенностях половых органов мужчины и женщины, и дабы избежать вышеописанного преждевременного перенаправления либидо любопытного мальчика в нежелательное русло, как врач он старается сделать это максимально бережно, рассказывая о слонах и слонятах.
«Я сразу хочу пояснить, что не одобряю полового просвещения, производящего сильное впечатление на неподозревающих об этой сфере детей, до того как с ними будут установлены прочные, доверительные отношения. Однако в данном случае я почувствовал необходимость «хирургического» вмешательства».
То есть Эриксон приравнивает процедуру просвещения к хирургическому вмешательству и настаивает на доверительных отношениях в подобных ситуациях, из чего логически следует, что решение о просвещении остается в руках близких к ребенку людей, то есть родителей.
А теперь вернемся к вопросу о культурах и их особенностях. Эриксон не раз подчеркивает, что различные культуры воспитывают в ребенке собственные особенности, и это определяется не произвольным образом, но тесно связано с бытом представителей этих культур, их образом мира и будущими ролями ребенка в этом мире.
«Тогда, хотя и совершенно ясно, что должно происходить для поддержания жизни малыша (необходимый минимум питания) и что не должно происходить, дабы он не умер или не получил сильной задержки в росте (допустимый максимум фрустрации), существует увеличивающаяся зона свободы в отношении того, что может происходить. Различные культуры широко используют свои прерогативы решать, что считать рентабельным, а что - совершенно необходимым».
«…в произвольном с виду многообразии культурного обуславливания есть, по-видимому, внутренняя мудрость или, по крайней мере, неосознаваемая спланированность; фактически гомогенные культуры обеспечивают в более поздней жизни противовесы тем самым желаниям, страхам и вспышкам ярости, которые они провоцировали в детстве. Тогда то, что «хорошо для ребенка», что может происходить с ним, будет зависеть от того, кем он обязан стать и где».
Так, например, индейцы сиу в прошлом воспитывали в своих детях жесткость и агрессию, потому что им предстояло стать охотниками на бизонов в суровых климатических условиях, что без определенной доли агрессии плохо выполнимо. И подобное воспитание продолжало сохраняться, покуда данная организация общественной жизни не разрушилась окончательно. Более того после разрушения их образа жизни большинство индейцев испытывали сложности с формированием собственной эго-идентичности.
Таким образом, становится понятно, почему культурные матрицы столь жизнестойки. Ведь они коренятся в образе жизни общества и зависят от множества факторов. Разумеется, некоторые способы воспитания детей могут и должны быть подвержены критике. Но каждая культура имеет свою ценность и имеет право на существование именно потому, что она как способ организации жизни человека многие столетия обеспечивала выживание человеческого рода, и является слаженным механизмом воспроизведения отобранных форм поведения.
Еще одним важным вопросом является вопрос гендерного самоопределения. И здесь нельзя не вспомнить шведский детский сад «Эгалия», где детей (как можно прочитать в интернете) запрещено делить по половому признаку, якобы, чтобы не вызвать чувства превосходства или неполноценности.
Во-первых, зададимся вопросом, имеет ли это смысл, если дети уже родились разных полов и их развитие идет не совсем одинаково. И во-вторых, спросим себя, а к каким последствиям приведет такое сглаживание разницы.
В книге «Детство и общество» Эриксон описывает эксперимент, когда дети разных полов строят на столе произвольную сцену из произвольного набора игрушек. В эксперименте, длившемся полтора года, около 150 детей построили более 450 сцен и практически везде эти сцены были словно детерминированны каким-то скрытым правилом, о котором дети не говорили и которое ими не осознавалось.
Рис. 4. Сцена девочки и сцена мальчика.
Девочки строили небольшие комнаты с украшенным входом и сидящими внутри людьми. Мальчики же строили стремящиеся вверх башни, дороги, заполненные машинами. Эриксон связывает эти устойчивые пространственные модальности, характерные для мальчиков и девочек с генитальным модусом мужчины и женщины (это утверждение подтвердилось позже при работе с индийскими детьми, то есть с детьми, воспитанными в другой культуре).
«Если «высокое» и «низкое» - маскулинные переменные», говорит он, - «то «открытое» и «закрытое» - феминные модальности.
«Теперь уже ясно, что пространственные тенденции, направляющие эти конструкции, напоминают о генитальных модусах (обсуждавшихся в этой главе) и фактически находятся в тесном соответствии с морфологией половых органов. У мужчины - это наружные половые органы, по своей природе способные к напряжению и вторжению и проводящие высоко подвижные сперматозоиды; у женщины - внутренние органы с вестибулярным проходом, ведущим к неподвижно ожидающей яйцеклетке. Служит ли это отражением острого и временного акцента на модальностях половых органов, который возникает вследствие переживания надвигающегося полового созревания? Моя клиническая позиция (и недолгое изучение «драматических постановок» студентов колледжа) склоняют меня считать, что господство генитальных модусов над модальностями пространственной организации отражает глубокое различие в чувстве пространства у двух полов, и что половая дифференциация как раз и обеспечивает наиболее убедительное различие в принципиальной схеме человеческого тела, а оно (различие), в свою очередь, соопределяет биологический опыт и социальные роли».
«Тогда мы можем принять признаки модусов органа в детских конструкциях как напоминание о том, что наш жизненный опыт прочно связывается с основной схемой тела. За модусами органа и их анатомическими моделями мы видим намек на мужской и женский опыт пространства (experience of space)».
Как видно, оказывается бессмысленным стирать различия искусственным путем, потому что не только активность разных модусов на локомоторно-генитальной стадии, но и весь опыт жизни мальчиков и девочек будет формировать у них не только разное чувство пространства, но и разное самоощущение и разные устремления. Попытки стирания различий войдут в глубокое противоречие с графиком развития ребенка, что, скорее всего, приведет к депрессиям, дезориентации и потере собственной идентичности. Для того, чтобы утверждать, что таким образом у детей формируется взаимное уважение, нужно обладать довольно специфическим пониманием взаимного уважения и разницы между мужчиной и женщиной, как минимум, а как максимум иметь вполне определенную цель. Но даже если подобные подходы являются просто случайностью, то это значит, что родители должны очень внимательно вслушиваться и вглядываться в то, что им предлагают образовательные заведения современности.
Итак, используя данный метод, каждый человек сможет оценить те или иные новации в социальной и культурной сфере, а так же принимать активное участие в контроле законодательных инициатив и новых проектов.
В заключение статьи пусть снова прозвучит прямая речь доктора Эриксона:
«Взятые вместе, структурированное пространство и описанные темы, говорят о том, что именно взаимопроникновение биологического, культурного и психологического составляет предмет этой книги. Если психоанализ и по сей день разграничивает психосексуальное и психосоциальное, я попытался в данной главе связать мостом эти два берега.
Культуры, как мы постараемся показать, развивают биологически данное и стремятся к разделению функций между полами таким образом, чтобы оно одновременно было осуществимо в рамках схемы тела, значимо для конкретного общества и выполнимо для индивидуального эго».
В статье использованы материалы:
Э. Эриксон «Детство и общество» - Спб.: ЛЕНАТО АСТ 1996
Э. Эриксон «Идентичность: юность и кризис» - М.: «Прогресс», 1996
Л. Хьелл, Д. Зиглер., «Теории личности. Основные положения, исследования и применение». - СПб.: Питер Пресс, 1997.
Бернс Р., «Развитие Я-концепции и воспитание» - М.: "Прогресс", 1986.
До сих пор в этой статье о социальной составляющей упоминалось лишь вскользь, как о той силе, которая вмешивается в жизнь ребенка, в большой степени определяя то, как будет идти его дальнейшее развитие. Но ведь недаром Эриксон говорит о трех процессах, не раз повторяя, что только их единство может сформировать целостную личность.
Окружающая среда оказывает на ребенка в процессе становления значительное воздействие в первую очередь в лице родителей. С самого рождения ребенок взаимодействует с матерью, которая удовлетворяет его потребности. Но не только потребности ребенка лежат в основе подобных взаимоотношений. Форма, в которой мать удовлетворяет их, так же очень важна. Мать и ребенок с самого раннего возраста осуществляют взаимную регуляцию. Ребенок формирует запрос, а мать вместе с ответом на этот запрос демонстрирует ему привычную форму поведения. Взаимное функционирование составляет основу нормального развития ребенка. Если мать вовремя кормит ребенка, то у него нет нужды быть излишне требовательным в этом направлении и процесс доставляет обоим удовлетворение.
«Фактически, истинной сущностью прегенитальности, видимо, выступает абсорбция либидинальных интересов в раннем столкновении созревающего организма с индивидуальным стилем ухода за ребенком и в преобразовании его врожденных форм достижения (агрессии) в социальные модальности определенной культуры».
Что это значит? Получая удовольствие от взаимодействия с матерью, ощущая любовь и заботу, ребенок легче переносит фрустрации связанные с упорядочением собственных либидинальных устремлений. Тот факт, что сдерживание может вызывать у ребенка неадекватную реакцию не должно останавливать родителей, которые уверенны в том, что их забота и любовь компенсирует воздействие фрустрирующего фактора. Проще говоря, любовь одолевает фрустрации, открывая путь культурному развитию ребенка (Рис 3, b).
Рис. 3 (а) конфликт устремлений социума и устремлений ребенка по Фрейду, b) взаимодействие социума в лице матери и ребенка на основании любви и положительной взаимной регуляции в культуре 1, с) конфликт устремлений социума в лице матери и устремлений ребенка при отсутствии положительной регуляции и любви, d) избежание родителями воздействия на ребенка в попытке избежать конфликта и как результат патология эго ребенка, е) взаимодействие социума в лице матери и ребенка на основании любви и положительной взаимной регуляции в культуре 2).
Если взаимное функционирование нарушается, то взаимное напряжение растет, ребенок становится нервным, ищет дополнительные способы контролировать поведение матери, которая в дополнение ко всему неизбежно будет усиливать сдерживание. При таких нарушениях взаимного функционирования ребенок неминуемо столкнется с трудностями в своем развитии (Рис. 3, с), даже если его оградить от всяческих фрустраций и отказаться от сдерживания (Рис 3, d).
Оберегание от фрустраций - это тупиковый путь, который не обеспечивает ребенку продвижения вперед по тернистому пути развития и становления как личности, и, скорее всего, подобная стратегия приведет к серьезным задержкам, как в психологическом, так и в интеллектуальном и культурном плане.
Таким образом, устанавливается решающая роль родителей в формировании личности ребенка, но может быть излишний контроль либидинальных устремлений и излишнее навязывание специфических культурных паттернов только сковывает настоящее ничем не ограниченное развитие личности? Может ребенку необходимо дать полную свободу и тогда он сможет полностью реализовать все заложенные в нем возможности? И что можно сказать о паттернах поведения, которые через родителей влияют на характер малыша? Нужно ли передавать ребенку эти модели?
Для начала, конечно, надо отметить, что у каждого ребенка могут быть любые, самые лучшие задатки. Но встает вопрос, кто субъект реализации этих задатков? Кто, когда и в какой форме осуществит работу по развитию этих задатков?
Стихийная энергия, она же прегенитальное либидо не в состоянии осуществлять что бы то ни было прежде, чем будет сформирован субъект, способный направлять эту энергию в нужное русло.
Так что именно люди ответственные за жизнь ребенка в первые годы его жизни несут и ответственность за формирование личности ребенка.
Но может для формирования субъекта будет достаточно инстинктивного поведения?
В отличие от низших животных, которые с рождения наделены целостными инстинктивными паттернами и в отличие от высших животных, у которых наблюдается разделение инстинкта (инстинктивная реципрокность или «разделение труда» между детенышем и самкой), человек не обладает мощными и целостными врожденными инстинктами. Сразу после рождения тело человека слишком не совершенно, инстинкты, которые обесценены произвольной средой обитания не составляют прочного базиса для дальнейшего развития, какого бы то ни было опыта нахождения в среде у него нет и подавно.
«Однако влечения, с которыми человек появляется на свет, - это не инстинкты; равно как и комплементарные влечения его матери нельзя считать всецело инстинктивными по природе. Ни те, ни другие не несут в себе паттернов завершения, самосохранения, взаимодействия с каким-либо сегментом природы; их должны еще организовать традиция и совесть.
…Как животное, человек ничего не значит. …«Врожденные инстинкты» человека - это фрагменты влечения, которые собираются, наделяются значением и организуются в течение длительного детства методами ухода за ребенком и его дисциплинирования, варьирующими от культуры к культуре и определяемыми традицией. В этом кроется его шанс как организма, как члена общества и как индивидуума».
Таким образом, становится очевидным, что родители не только владеют механизмом передачи культурных матриц, но и с необходимостью должны их передать, независимо от того о какой культуре идет речь. Потому что без такой передачи ребенку не на что будет опереться в его становлении. Теперь становится понятным, что требования уменьшения роли родителей и смягчения фрустраций в процессе воспитания не только не приведут к положительным результатам, но и будут препятствовать формированию уникальной личности ребенка.
Точно так же, исходя из теории эпигенетического развития, можно дать оценку такому феномену современности, как раннее сексуальное просвещение. Напомним, что по стандартам ВОЗ азы сексуального просвещения должны входить в воспитательный процесс уже с 0 до 4 лет. А во многих школах Европы уроки секспросвета начинаются в 1-2 классах.
Но, как уже было сказано, существует вполне определенный график прегенитального либидо, согласно которому на прегенитальном этапе эта энергия обеспечивает прохождение ребенком нескольких последовательных стадий, отводится к нескесуальным целям и дремлет до конца латентного периода. Тогда, если воспитатели и учителя будут корректировать этот процесс, привлекая внимание и любопытство ребенка к генитальной зоне с раннего детства, естественный график нарушится и сексуальная энергия сразу сосредоточится в генитальной зоне неокрепшего и несформировавшегося организма и вместо положенной сублимации в пользу развития личности эта неуправляемая энергия либидо сформирует озабоченного, неуправляемого, агрессивного и больного ребенка. Как следствие ребенок потеряет возможность адаптации в обществе и лишится возможности со временем приобрести целостное ядро личности. Вот, что говорит Эриксон об утилизации прегенитального либидо:
«…человек выживает только тогда, когда традиционное детское воспитание снабжает его совестью, которая будет руководить им, не подавляя, и которая настолько тверда и одновременно гибка, чтобы приспосабливаться к превратностям исторической эпохи. Для достижения этой цели детское воспитание утилизирует те темные инстинктуальные (сексуальные и агрессивные) силы, которые наделяют энергией инстинктивные паттерны (животных), а у человека, именно вследствие его минимального инстинктивного оснащения, оказываются высокомобильными и чрезвычайно пластичными».
В одном из своих клинических случаев Эриксон сталкивается с необходимостью говорить своему маленькому пациенту о строении и особенностях половых органов мужчины и женщины, и дабы избежать вышеописанного преждевременного перенаправления либидо любопытного мальчика в нежелательное русло, как врач он старается сделать это максимально бережно, рассказывая о слонах и слонятах.
«Я сразу хочу пояснить, что не одобряю полового просвещения, производящего сильное впечатление на неподозревающих об этой сфере детей, до того как с ними будут установлены прочные, доверительные отношения. Однако в данном случае я почувствовал необходимость «хирургического» вмешательства».
То есть Эриксон приравнивает процедуру просвещения к хирургическому вмешательству и настаивает на доверительных отношениях в подобных ситуациях, из чего логически следует, что решение о просвещении остается в руках близких к ребенку людей, то есть родителей.
А теперь вернемся к вопросу о культурах и их особенностях. Эриксон не раз подчеркивает, что различные культуры воспитывают в ребенке собственные особенности, и это определяется не произвольным образом, но тесно связано с бытом представителей этих культур, их образом мира и будущими ролями ребенка в этом мире.
«Тогда, хотя и совершенно ясно, что должно происходить для поддержания жизни малыша (необходимый минимум питания) и что не должно происходить, дабы он не умер или не получил сильной задержки в росте (допустимый максимум фрустрации), существует увеличивающаяся зона свободы в отношении того, что может происходить. Различные культуры широко используют свои прерогативы решать, что считать рентабельным, а что - совершенно необходимым».
«…в произвольном с виду многообразии культурного обуславливания есть, по-видимому, внутренняя мудрость или, по крайней мере, неосознаваемая спланированность; фактически гомогенные культуры обеспечивают в более поздней жизни противовесы тем самым желаниям, страхам и вспышкам ярости, которые они провоцировали в детстве. Тогда то, что «хорошо для ребенка», что может происходить с ним, будет зависеть от того, кем он обязан стать и где».
Так, например, индейцы сиу в прошлом воспитывали в своих детях жесткость и агрессию, потому что им предстояло стать охотниками на бизонов в суровых климатических условиях, что без определенной доли агрессии плохо выполнимо. И подобное воспитание продолжало сохраняться, покуда данная организация общественной жизни не разрушилась окончательно. Более того после разрушения их образа жизни большинство индейцев испытывали сложности с формированием собственной эго-идентичности.
Таким образом, становится понятно, почему культурные матрицы столь жизнестойки. Ведь они коренятся в образе жизни общества и зависят от множества факторов. Разумеется, некоторые способы воспитания детей могут и должны быть подвержены критике. Но каждая культура имеет свою ценность и имеет право на существование именно потому, что она как способ организации жизни человека многие столетия обеспечивала выживание человеческого рода, и является слаженным механизмом воспроизведения отобранных форм поведения.
Еще одним важным вопросом является вопрос гендерного самоопределения. И здесь нельзя не вспомнить шведский детский сад «Эгалия», где детей (как можно прочитать в интернете) запрещено делить по половому признаку, якобы, чтобы не вызвать чувства превосходства или неполноценности.
Во-первых, зададимся вопросом, имеет ли это смысл, если дети уже родились разных полов и их развитие идет не совсем одинаково. И во-вторых, спросим себя, а к каким последствиям приведет такое сглаживание разницы.
В книге «Детство и общество» Эриксон описывает эксперимент, когда дети разных полов строят на столе произвольную сцену из произвольного набора игрушек. В эксперименте, длившемся полтора года, около 150 детей построили более 450 сцен и практически везде эти сцены были словно детерминированны каким-то скрытым правилом, о котором дети не говорили и которое ими не осознавалось.
Рис. 4. Сцена девочки и сцена мальчика.
Девочки строили небольшие комнаты с украшенным входом и сидящими внутри людьми. Мальчики же строили стремящиеся вверх башни, дороги, заполненные машинами. Эриксон связывает эти устойчивые пространственные модальности, характерные для мальчиков и девочек с генитальным модусом мужчины и женщины (это утверждение подтвердилось позже при работе с индийскими детьми, то есть с детьми, воспитанными в другой культуре).
«Если «высокое» и «низкое» - маскулинные переменные», говорит он, - «то «открытое» и «закрытое» - феминные модальности.
«Теперь уже ясно, что пространственные тенденции, направляющие эти конструкции, напоминают о генитальных модусах (обсуждавшихся в этой главе) и фактически находятся в тесном соответствии с морфологией половых органов. У мужчины - это наружные половые органы, по своей природе способные к напряжению и вторжению и проводящие высоко подвижные сперматозоиды; у женщины - внутренние органы с вестибулярным проходом, ведущим к неподвижно ожидающей яйцеклетке. Служит ли это отражением острого и временного акцента на модальностях половых органов, который возникает вследствие переживания надвигающегося полового созревания? Моя клиническая позиция (и недолгое изучение «драматических постановок» студентов колледжа) склоняют меня считать, что господство генитальных модусов над модальностями пространственной организации отражает глубокое различие в чувстве пространства у двух полов, и что половая дифференциация как раз и обеспечивает наиболее убедительное различие в принципиальной схеме человеческого тела, а оно (различие), в свою очередь, соопределяет биологический опыт и социальные роли».
«Тогда мы можем принять признаки модусов органа в детских конструкциях как напоминание о том, что наш жизненный опыт прочно связывается с основной схемой тела. За модусами органа и их анатомическими моделями мы видим намек на мужской и женский опыт пространства (experience of space)».
Как видно, оказывается бессмысленным стирать различия искусственным путем, потому что не только активность разных модусов на локомоторно-генитальной стадии, но и весь опыт жизни мальчиков и девочек будет формировать у них не только разное чувство пространства, но и разное самоощущение и разные устремления. Попытки стирания различий войдут в глубокое противоречие с графиком развития ребенка, что, скорее всего, приведет к депрессиям, дезориентации и потере собственной идентичности. Для того, чтобы утверждать, что таким образом у детей формируется взаимное уважение, нужно обладать довольно специфическим пониманием взаимного уважения и разницы между мужчиной и женщиной, как минимум, а как максимум иметь вполне определенную цель. Но даже если подобные подходы являются просто случайностью, то это значит, что родители должны очень внимательно вслушиваться и вглядываться в то, что им предлагают образовательные заведения современности.
Итак, используя данный метод, каждый человек сможет оценить те или иные новации в социальной и культурной сфере, а так же принимать активное участие в контроле законодательных инициатив и новых проектов.
В заключение статьи пусть снова прозвучит прямая речь доктора Эриксона:
«Взятые вместе, структурированное пространство и описанные темы, говорят о том, что именно взаимопроникновение биологического, культурного и психологического составляет предмет этой книги. Если психоанализ и по сей день разграничивает психосексуальное и психосоциальное, я попытался в данной главе связать мостом эти два берега.
Культуры, как мы постараемся показать, развивают биологически данное и стремятся к разделению функций между полами таким образом, чтобы оно одновременно было осуществимо в рамках схемы тела, значимо для конкретного общества и выполнимо для индивидуального эго».
В статье использованы материалы:
Э. Эриксон «Детство и общество» - Спб.: ЛЕНАТО АСТ 1996
Э. Эриксон «Идентичность: юность и кризис» - М.: «Прогресс», 1996
Л. Хьелл, Д. Зиглер., «Теории личности. Основные положения, исследования и применение». - СПб.: Питер Пресс, 1997.
Бернс Р., «Развитие Я-концепции и воспитание» - М.: "Прогресс", 1986.