Дельфинёнок
Запах свежескошенной травы самым положительным образом, после обработки рецепторами, воздействует на нервные окончания в подкорке головного мозга. В медицинской терминологии есть своя поэзия, но чаще этим языком пишут самые трагические сюжеты нашей жизни. Впрочем, вернёмся к траве и запаху, напоминающему сладкий арбуз. И дело даже совсем не в запахе. Запах всего лишь пробуждает некоторые эмоции в нашем подсознании. Точнее вызывает некие ассоциации, которые модулируются эмоциями.
Жизнь так парадоксально устроена: в человеческом организме есть множество сложных механизмов, пробуждающих в нас различные чувства и только одно не механическое устройство, предназначенное для ограничения всех этих чувств. Речь идёт о Разуме.
Ещё более парадоксально выглядит эта схема, когда понимаешь, что средоточием всех эти противоречий является человеческий мозг. Там, каким-то непостижимым образом, уживается любовь и ненависть, желание и нежелание, воля и апатия, отвага и страх и память о пережитом, по сути своей, отработанных эмоциях и чувствах. Но эти отработанные чувства можно воспроизводить, уловив запах, услышав знакомую мелодию, прочитав ключевое слово…. и пережить их заново. Не так сильно и эмоционально как в первый раз, но…..
Утром Мурад покосил траву во дворе. Дети крепко спали, а лучи солнце ещё не успели высушить росу на травинках. Мурад сидел на пороге дома, обтирал полотенцем мокрые ноги и щурился от лучей поднимавшегося над горизонтом солнца. Летом в этом доме всегда было много детей: помимо собственных, в доме гостили племянники и племянницы, приезжавшие из города на каникулы. Нани, встававшая ещё раньше своего сына , успела подоить коров и отвести их на пастбище. Когда она готовила завтрак, на кухню начинала подтягиватся сонная малышня.
- Нани, нани, мне хлеб с молоком - просил один.
- А мне со сметаной -вторил ему другой
- Я хочу яичницу - требовал третий
Бабушке приходилось не только успевать выполнять все эти заказы, но и проходить ускоренные курсы обучения русскому языку. За свою долгую жизнь она, конечно, научилась некоторым русским словам и даже могла составлять из них предложения, но сейчас этих знаний явно не хватало. Да и с этим языком у неё были связаны не самые лучшие воспоминания. Ещё молодой девушкой она услышала незнакомую речь, когда «каратели» из деникинской армии рыскали по их селу, выискивая большевиков. Будучи замужем, под окрики советских солдат, в спешке собирала вещи детей, чтобы на долгие годы покинуть свой дом. Уже на новом месте, в Казахстане, на этом языке ей постоянно напоминали об ограничениях действующих в отношении спец переселенцев. После возвращения, несколько лет возила в Наур передачки мужу, отбывавшему наказание в тамошней тюрьме за убийства осетина. Не раз ей приходилось на ломанном русском языке, уговаривать тюремщиков принять посылку для мужа, так как она никак не могла запомнить распорядок работы этого режимного учреждения. В годы спокойной жизни, после освобождения мужа, она обходилась несколькими русскими словами, когда возила яблоки из сада на продажу в Буро-г1ала. Теперь вот новая напасть - городские дети, разговаривавшие исключительно на русском языке и плохо понимавшие ингушскую речь.
- Шун даи вошеи далла хьакхийца г1азкхий бераш, шат1а детта шо шайт1а кувгаш. Даькъаза ди т1а ма кхаьчарий сона-м къаеннача дийнахьа- бурчала она себе под нос. И тут же говорила на русском: Садис делахь кушайт
Ближе к обеду небо затянуло тучами, стал накрапывать мелкий дождь. Детей, собиравшихся пойти на речку, оставили дома. Чтобы избавиться от тотальной опеки бабушки, они забрались на крышу под навесом и на россыпи прошлогодней кукурузы стали развлекать себя рассказами о всяких необычных делах творящихся в мире. Кто-то поведал о гномиках, которые приходят к блюдечку с молоком, после произнесения условного заклинания, кто-то рассказал о привидениях, живущих в заброшенном доме, а кто-то сам стал очевидцем того, как по старому городскому кладбищу бродили зловещие мертвецы.
Пресытившись ужастиками, дети замолчали. В тишине было слышно, как большая зелёная муха с равномерным жужжанием хаотично пересекала пространство под навесом и билась об крышу, тщетно пытаясь найти выход наружу.
- Зарема, спой песню - нарушил молчание Зялим, приезжавший в село из Малгобека.
Зарема была старше всех, училась в грозненской музыкальной школе, поэтому неплохо играла на пианино и очень проникновенно пела дворовые песни.
- Какую? - с наигранным равнодушием спросила Зарема. На самом деле ей очень нравилось выступать на публике.
- Про дельфинёнка. Знаешь?- спросила Луиза, сестра Зялима.
Зарема утвердительно кивнула.
- Вот её и спой.
Выдержав паузу и дождавшись когда муха перестала жужжать, Зарема, с лёгким подвывание в конце слов, запела:
В океане средь лазурных вооолн, где дельфины нежатся с пеленооок, как-то раз попал под рыбацкий боооорт, маленький, красивый дельфиненоооок.
С каждым новым куплетом, вибрация в голосе девочки нарастала. В этот момент она как бы отрешилась от всего, что окружало её и пела песню так, как будто передавала сюжет увиденный ею в режиме он-лайн.
Далее произошло то, что никто никак не мог ожидать. На словах «Мамочка, прощай, я умираю!», Тимур, у которого это была первая поездка в село, неожиданно расплакался. Зарема прекратила петь, а Алихан, хозяйский сын, с удивлённой улыбкой на губах спросил: «Фу даьд хьона!?». Тимур ничего не мог ответить, всхлипы словно волны накатывали откуда то изнутри, он трясся и мычал что-то невнятное. Другие дети попытались его утешить, но Тимур резко сорвался с места, рискуя свалиться, скатился с лестницы и через весь двор бросился бежать в сторону огорода. По дороге его перехватила нани:
- Фу хиннад са к1аьнка, хто тибе плох делал?
Затем она повернулся в сторону навеса и прокричала:
- Алихан!! Вошийна вир, фу даьд 1а укх к1аьнка? Хьо 1ок1алваьлача аз хьайна фу ду хьажалах!!
- Аз-ам х1ама даьдац цун, из ше вац дукх керта могаш! - раздался из под навеса недовольный голос Алихана.
А в это время Тимур пытался вырваться из рук бабушки и продолжал рыдать навзрыд. Наконец ему удалось освободить руку. Он снова побежал, однако запнулся об кочку и упал, уткнувшись лицом в скошенную траву. Вдыхая аромат сладкого арбуза и содрогаясь всем телом, мальчик сжимал в руках траву, прижимался к земле и повторял только одно слово: Суки!
Жизнь так парадоксально устроена: в человеческом организме есть множество сложных механизмов, пробуждающих в нас различные чувства и только одно не механическое устройство, предназначенное для ограничения всех этих чувств. Речь идёт о Разуме.
Ещё более парадоксально выглядит эта схема, когда понимаешь, что средоточием всех эти противоречий является человеческий мозг. Там, каким-то непостижимым образом, уживается любовь и ненависть, желание и нежелание, воля и апатия, отвага и страх и память о пережитом, по сути своей, отработанных эмоциях и чувствах. Но эти отработанные чувства можно воспроизводить, уловив запах, услышав знакомую мелодию, прочитав ключевое слово…. и пережить их заново. Не так сильно и эмоционально как в первый раз, но…..
Утром Мурад покосил траву во дворе. Дети крепко спали, а лучи солнце ещё не успели высушить росу на травинках. Мурад сидел на пороге дома, обтирал полотенцем мокрые ноги и щурился от лучей поднимавшегося над горизонтом солнца. Летом в этом доме всегда было много детей: помимо собственных, в доме гостили племянники и племянницы, приезжавшие из города на каникулы. Нани, встававшая ещё раньше своего сына , успела подоить коров и отвести их на пастбище. Когда она готовила завтрак, на кухню начинала подтягиватся сонная малышня.
- Нани, нани, мне хлеб с молоком - просил один.
- А мне со сметаной -вторил ему другой
- Я хочу яичницу - требовал третий
Бабушке приходилось не только успевать выполнять все эти заказы, но и проходить ускоренные курсы обучения русскому языку. За свою долгую жизнь она, конечно, научилась некоторым русским словам и даже могла составлять из них предложения, но сейчас этих знаний явно не хватало. Да и с этим языком у неё были связаны не самые лучшие воспоминания. Ещё молодой девушкой она услышала незнакомую речь, когда «каратели» из деникинской армии рыскали по их селу, выискивая большевиков. Будучи замужем, под окрики советских солдат, в спешке собирала вещи детей, чтобы на долгие годы покинуть свой дом. Уже на новом месте, в Казахстане, на этом языке ей постоянно напоминали об ограничениях действующих в отношении спец переселенцев. После возвращения, несколько лет возила в Наур передачки мужу, отбывавшему наказание в тамошней тюрьме за убийства осетина. Не раз ей приходилось на ломанном русском языке, уговаривать тюремщиков принять посылку для мужа, так как она никак не могла запомнить распорядок работы этого режимного учреждения. В годы спокойной жизни, после освобождения мужа, она обходилась несколькими русскими словами, когда возила яблоки из сада на продажу в Буро-г1ала. Теперь вот новая напасть - городские дети, разговаривавшие исключительно на русском языке и плохо понимавшие ингушскую речь.
- Шун даи вошеи далла хьакхийца г1азкхий бераш, шат1а детта шо шайт1а кувгаш. Даькъаза ди т1а ма кхаьчарий сона-м къаеннача дийнахьа- бурчала она себе под нос. И тут же говорила на русском: Садис делахь кушайт
Ближе к обеду небо затянуло тучами, стал накрапывать мелкий дождь. Детей, собиравшихся пойти на речку, оставили дома. Чтобы избавиться от тотальной опеки бабушки, они забрались на крышу под навесом и на россыпи прошлогодней кукурузы стали развлекать себя рассказами о всяких необычных делах творящихся в мире. Кто-то поведал о гномиках, которые приходят к блюдечку с молоком, после произнесения условного заклинания, кто-то рассказал о привидениях, живущих в заброшенном доме, а кто-то сам стал очевидцем того, как по старому городскому кладбищу бродили зловещие мертвецы.
Пресытившись ужастиками, дети замолчали. В тишине было слышно, как большая зелёная муха с равномерным жужжанием хаотично пересекала пространство под навесом и билась об крышу, тщетно пытаясь найти выход наружу.
- Зарема, спой песню - нарушил молчание Зялим, приезжавший в село из Малгобека.
Зарема была старше всех, училась в грозненской музыкальной школе, поэтому неплохо играла на пианино и очень проникновенно пела дворовые песни.
- Какую? - с наигранным равнодушием спросила Зарема. На самом деле ей очень нравилось выступать на публике.
- Про дельфинёнка. Знаешь?- спросила Луиза, сестра Зялима.
Зарема утвердительно кивнула.
- Вот её и спой.
Выдержав паузу и дождавшись когда муха перестала жужжать, Зарема, с лёгким подвывание в конце слов, запела:
В океане средь лазурных вооолн, где дельфины нежатся с пеленооок, как-то раз попал под рыбацкий боооорт, маленький, красивый дельфиненоооок.
С каждым новым куплетом, вибрация в голосе девочки нарастала. В этот момент она как бы отрешилась от всего, что окружало её и пела песню так, как будто передавала сюжет увиденный ею в режиме он-лайн.
Далее произошло то, что никто никак не мог ожидать. На словах «Мамочка, прощай, я умираю!», Тимур, у которого это была первая поездка в село, неожиданно расплакался. Зарема прекратила петь, а Алихан, хозяйский сын, с удивлённой улыбкой на губах спросил: «Фу даьд хьона!?». Тимур ничего не мог ответить, всхлипы словно волны накатывали откуда то изнутри, он трясся и мычал что-то невнятное. Другие дети попытались его утешить, но Тимур резко сорвался с места, рискуя свалиться, скатился с лестницы и через весь двор бросился бежать в сторону огорода. По дороге его перехватила нани:
- Фу хиннад са к1аьнка, хто тибе плох делал?
Затем она повернулся в сторону навеса и прокричала:
- Алихан!! Вошийна вир, фу даьд 1а укх к1аьнка? Хьо 1ок1алваьлача аз хьайна фу ду хьажалах!!
- Аз-ам х1ама даьдац цун, из ше вац дукх керта могаш! - раздался из под навеса недовольный голос Алихана.
А в это время Тимур пытался вырваться из рук бабушки и продолжал рыдать навзрыд. Наконец ему удалось освободить руку. Он снова побежал, однако запнулся об кочку и упал, уткнувшись лицом в скошенную траву. Вдыхая аромат сладкого арбуза и содрогаясь всем телом, мальчик сжимал в руках траву, прижимался к земле и повторял только одно слово: Суки!
Click to view