(no subject)
ОБРАТНАЯ ПЕРСПЕКТИВА
Дома были альбомы по русскому искусству, в том числе иконопись.
Я просто рассматривал картинки, что и как нарисовано - не знал ещё, как пользоваться изображениями.
Мне было уже известно, что если на картине Рафаэля и на иконе нарисована женщина с младенцем - это Дева Мария и маленький Христос. Только у Рафаэля и вообще у художников Возрождения воздух и перспектива похожи на то, что в жизни видно глазом - а на иконах иначе, почти как на детских рисунках.
То, что важнее - нарисовано крупней, фигуры даны не в движении, а фронтально, глаза в глаза - и перспектива обратная.
То, что ближе - меньше того, что дальше.
Потому что дальнее важнее или, скорее, то, что ближе - путь вдаль - от клубка ниток вблизи - к спасению души вдали. Оптически клубок крупнее, но духовный зрак видит иначе - то, что больше значением, то крупнее.
Я подумал, что потом разберусь, что к чему - так до сих пор и разбираюсь, никак не доразберусь.
Дело в том, что самые значимые события, чувства, поступки и мысли, их последовательность - противоречат линейности или скорректированы обратной перспективой.
Последний рассказ про лето в городе сложился сам так, как ему удобнее и логичнее - по причинно-следственной цепочке.
Отец заболел - впервые пришлось приехать в летний город - отныне летний город присвоил черты тлена и беды - и откровение тополя о смертности венчает уравнение, является правильным ответом к задаче.
Мне и самому так сподручнее для уяснения, и читателю полегче, если из пункта А поезд следует в пункт Б и дважды два четыре.
Но на самом-то деле события развивались в обратной перспективе.
Летом 63-го мы вернулись из Бабки в Москву, пришлось пожить в городе несколько дней, потом я вышел на балкон и поговорил с тополем, потом всегда вздрагивал от летнего пыльного городского воздуха, когда он настигал в книгах и в кино, потом в 68-м году заболел отец и мы приехали в Ростокино, где я и встретился с Вовкой Просвирниковым, таким же изгнанником из рая, вроде меня.
То есть внезапное чудо прозрения не было следствием объективных событий, личных переживаний и умозаключений.
Оно произошло так же беспричинно, как необъяснимо для крестьян жарким летом застыла вода в усадьбе Брюса, превратившись в лёд.
И как раз дальняя тень события была брошена в будущее, подбирая под себя причины - которые оказались на месте, где должны быть следствия.
В тот давний вечер на террасе мы начали читать с Борей молитву «Богородице Дево, радуйся» - и меня тут же настигло уверение навсегда.
В линейном течении времени должно было быть наоборот - сперва уверенность в существовании личного Бога, а после - чтение молитвы, хоть какой.
Но необъяснимо и чудесно оказалось - так.
(С четырнадцатилетним Андреем Блумом - будущим митрополитом Антонием Сурожским - уверение произошло почти таким же образом. Сперва он стал читать Евангелие от Марка, не ожидая никаких последствий - и во время чтения уверовал в Христа.)
Буквально - в начале было Слово.
Сами слова Иисуса, которые здесь неоднократно цитировались - «истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдёте в Царство Небесное» - разворачивают вспять антропологическую перспективу, опирающуюся на обычный опыт, науку и здравый смысл.
Да выбирать не приходится - пути к спасению иного нет.
В линейной перспективе мир видим с точки зрения смотрящего человека или через объектив фотоаппарата, в окуляр которого глядит тот же человек и нажимает кнопку.
Человек крупнее всего и всех в такой перспективе.
И самые ближние к нему предметы намного больше отдалённых.
В обратной перспективе на стоящего перед иконой взирает мир горний, изображённые святые, Искупитель и Богородица.
Не случайно они всегда или почти всегда развёрнуты к нам ликом, глаза в глаза.
И сокращение масштабов дано с горней точки зрения
Мы, предстоящие со всем миром дольним - для Царства небесного в отдалении, покуда не пройдём свой возможный духовный путь - возрастания через умаление, если хоть что-то получится.
Да и вся эта книга написана в обратной перспективе - где ближе и меньше всего - откровенный тополь, а всего больше и дальше - рисунки на обоях Марьиной Рощи, коврик с оленями, чудесный Мосторг и воздух, в котором ребёнку видимы ангелы.
Крохотный клубок маминых ниток, окружённый звёздным небом любви и надежды.
24.5.24
Дома были альбомы по русскому искусству, в том числе иконопись.
Я просто рассматривал картинки, что и как нарисовано - не знал ещё, как пользоваться изображениями.
Мне было уже известно, что если на картине Рафаэля и на иконе нарисована женщина с младенцем - это Дева Мария и маленький Христос. Только у Рафаэля и вообще у художников Возрождения воздух и перспектива похожи на то, что в жизни видно глазом - а на иконах иначе, почти как на детских рисунках.
То, что важнее - нарисовано крупней, фигуры даны не в движении, а фронтально, глаза в глаза - и перспектива обратная.
То, что ближе - меньше того, что дальше.
Потому что дальнее важнее или, скорее, то, что ближе - путь вдаль - от клубка ниток вблизи - к спасению души вдали. Оптически клубок крупнее, но духовный зрак видит иначе - то, что больше значением, то крупнее.
Я подумал, что потом разберусь, что к чему - так до сих пор и разбираюсь, никак не доразберусь.
Дело в том, что самые значимые события, чувства, поступки и мысли, их последовательность - противоречат линейности или скорректированы обратной перспективой.
Последний рассказ про лето в городе сложился сам так, как ему удобнее и логичнее - по причинно-следственной цепочке.
Отец заболел - впервые пришлось приехать в летний город - отныне летний город присвоил черты тлена и беды - и откровение тополя о смертности венчает уравнение, является правильным ответом к задаче.
Мне и самому так сподручнее для уяснения, и читателю полегче, если из пункта А поезд следует в пункт Б и дважды два четыре.
Но на самом-то деле события развивались в обратной перспективе.
Летом 63-го мы вернулись из Бабки в Москву, пришлось пожить в городе несколько дней, потом я вышел на балкон и поговорил с тополем, потом всегда вздрагивал от летнего пыльного городского воздуха, когда он настигал в книгах и в кино, потом в 68-м году заболел отец и мы приехали в Ростокино, где я и встретился с Вовкой Просвирниковым, таким же изгнанником из рая, вроде меня.
То есть внезапное чудо прозрения не было следствием объективных событий, личных переживаний и умозаключений.
Оно произошло так же беспричинно, как необъяснимо для крестьян жарким летом застыла вода в усадьбе Брюса, превратившись в лёд.
И как раз дальняя тень события была брошена в будущее, подбирая под себя причины - которые оказались на месте, где должны быть следствия.
В тот давний вечер на террасе мы начали читать с Борей молитву «Богородице Дево, радуйся» - и меня тут же настигло уверение навсегда.
В линейном течении времени должно было быть наоборот - сперва уверенность в существовании личного Бога, а после - чтение молитвы, хоть какой.
Но необъяснимо и чудесно оказалось - так.
(С четырнадцатилетним Андреем Блумом - будущим митрополитом Антонием Сурожским - уверение произошло почти таким же образом. Сперва он стал читать Евангелие от Марка, не ожидая никаких последствий - и во время чтения уверовал в Христа.)
Буквально - в начале было Слово.
Сами слова Иисуса, которые здесь неоднократно цитировались - «истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдёте в Царство Небесное» - разворачивают вспять антропологическую перспективу, опирающуюся на обычный опыт, науку и здравый смысл.
Да выбирать не приходится - пути к спасению иного нет.
В линейной перспективе мир видим с точки зрения смотрящего человека или через объектив фотоаппарата, в окуляр которого глядит тот же человек и нажимает кнопку.
Человек крупнее всего и всех в такой перспективе.
И самые ближние к нему предметы намного больше отдалённых.
В обратной перспективе на стоящего перед иконой взирает мир горний, изображённые святые, Искупитель и Богородица.
Не случайно они всегда или почти всегда развёрнуты к нам ликом, глаза в глаза.
И сокращение масштабов дано с горней точки зрения
Мы, предстоящие со всем миром дольним - для Царства небесного в отдалении, покуда не пройдём свой возможный духовный путь - возрастания через умаление, если хоть что-то получится.
Да и вся эта книга написана в обратной перспективе - где ближе и меньше всего - откровенный тополь, а всего больше и дальше - рисунки на обоях Марьиной Рощи, коврик с оленями, чудесный Мосторг и воздух, в котором ребёнку видимы ангелы.
Крохотный клубок маминых ниток, окружённый звёздным небом любви и надежды.
24.5.24