Мелкоячеистое решето или Как я из потерпевшей стала обвиняемой
Мелкоячеистое решето или Как я из потерпевшей стала обвиняемой
Милые мои, то, что вы прочтете ниже, является абсолютно реальной и правдивой историей. Криком души даже скорее. Такое может случиться с каждым из вас. «От тюрьмы и от сумы не зарекайся» говорят совсем не напрасно.
Я никогда никому не причиняла намеренного сильного вреда, занималась своей танцевальной студией и ремеслом парикмахера-визажиста, с мужем помогала иногда приюту бездомных животных и давала временный приют тем зверушкам, которым могла. Жила себе спокойно со своей семьей: интеллигентного вида муж и двое детей-погодок. Мы все очень любим животных, и потому у нас живут карликовый пудель, дворняга средних размеров, кошка и попугай, у которых тоже была не совсем простая судьба. Разумеется, всегда найдутся люди, которым твои собаки будут мешать, люди, которые будут угрожать тебе расправой над собаками, люди, которые будут готовы со свету сжить тебя и твою семью за то, что ваше счастье ходит за тобой на четырех лапах, а в семье твоей все царит мир и лад.
В начале апреля меня в лифт с нами (со мной, мужем, моим сыном и собаками) абсолютно добровольно зашла одна такая особа с восьмилетней дочерью. Мы с ней и раньше ездили таким составом, но почему-то именно в этот раз она стала выказывать опасения по поводу мирно прижавшихся к моим ногам собак, требуя держать морду псу, который и так был в наморднике, и угрожать их расстрелом. Уже на выходе из подъезда дама загородила мне выход и, мягко говоря, предложила продолжить конфликт. Мне пришлось подтолкнуть ее, чтобы выйти из подъезда, а когда я наконец оказалась на улице, то почувствовала дюжий пинок под зад. Муж мой драчунью оттащил от меня, взамен чего, прокричав, что нас засудит, она начала истошно вопить, что ее избивают и бить моего мужа детской сумкой.
Со стороны вся эта ситуация могла бы показаться вполне комичной, если бы не перепуганные крики и плач дочери этой «находчивой» мадам, которая сильно перепугалась и кричала «Мама, не надо!». Но «мама» не обращала на слёзы дочери никакого внимания. Она продолжала визжать и наносить удары по голове моему мужу и его рукам, которыми он от ударов заслонялся, сбив очки с его лица. Когда наконец побои сумкой прекратились, мы все разошлись в разные стороны: я с собаками на прогулку, муж с сыном на занятия, а «веселые» соседи - к своему авто.
Вот вроде бы на этом все могло и закончиться, но так это только преамбула. Что было дальше, мне до сих пор страшно вспоминать. Нет, не пугайтесь, все в итоге остались живы и здоровы, но для такого человека, как я, любой конфликт - это катастрофа, особенно такой, о каком речь пойдет дальше.
Мадам продолжала оскроблять меня, грожить полицией, а когда я уже собиралась пойти с собаками домой, навстречу мне выплыла этой мадам матушка, тучная сварливая женщина, по совместительству председатель нашего дома. И вот дальше все было как в страшном сне: меня не пускали домой под предлогом ожидания наряда полиции, оттаскивая всякий раз, когда я пыталась зайти в подъезд, у меня пытались отобрать собак, чуть не придушив их и наступив на маленького старенького пуделя. Когда собаки начали хрипеть, я кое-как выдернула поводок из рук мамаши-активистки и расплакалась сама, когда мой пуделек запищал под грузной ногой. Женщина была крайне собой довольна и победно улыбалась. Я была в легкой одежде и порядком продрогла. Это была какая-то безысходность, какое-то бессилие. Собаки поджимали лапы от холода и хвосты от страха, потому что около получаса знакомые им хорошо люди, которым они при встрече даже виляли хвостами, удерживали их и меня на бетонном крыльце возле подъезда. Я плакала, просила не душить собак, пустить меня домой, где меня ждала 9-тилетняя дочь, но дамам было плевать не только на меня, но и на свое чадо, в слезах запертое в машине. Потом у меня силой выдернули из руки ключи, разодрав мне ладонь так, что брызнула кровь, а потом еще я получила удар по лицу. Полицию и скорую я вызвала еще на крыльце, но никого из них не было видно…
Зайти в подъезд мне все-таки удалось. Дверь перегородки мне открыл сосед, дверь в квартиру, слава богу, была не заперта, и мне с опухшим от удара лицом, заплаканными глазами, красным от холода носом, руками, испачканными в крови, удалось проскользнуть мимо ничего не подозревавшей дочери. Полиция и скорая приехали, мои раны обработали, о случившемся спросили, но заявление писать я поначалу отказалась, а когда вышеупомянутая домоуправительница заявилась к нам домой, победно заявив, что ключи отдаст только моей маме, а нам нужно сидеть и бояться, муж крикнул мне, чтобы я вызывала наряд.
Ну и дальше все как дурной сон: участковый, судмедэкспертиза, объяснения, страх выходить из дома и идти домой, советчики, в трудный момент скрывшиеся с горизонта, и только верные псы заставляли забывать обо всех треволнениях, принося мне тапочки и любимые игрушки, стоило мне появиться на пороге.
Потом посыпались заявления: якобы мой муж домомучительницу эту избил, хотя они рядом точно как Малыш и Фрекен Бок, (только супруг у меня повыше среднего роста, но худенький), потом вызовы в администрацию, якобы собаки выгуливаются на детской площадке и гадят в подъезде, а сама владычица всея дома радостно рассказывала соседям, что хочет нас засадить и что сейчас они собирают всевозможные справки, не гнушаясь помощью знакомых врачей.
Послушав в очередной раз «добрых людей», я отнесла заявление в мировой суд. В возбуждении дела мне отказали, т.к. составлено было неверно, да и больше мне к этому возвращаться совсем не хотелось.
К августу мы уже совсем переехали в другое место, и лишь изредка заезжали в нашу квартиру в том злополучном районе. И вот в один из таких прекрасных дней мы вытащили из ящика повестку в суд. Явившись в назначенное время, мы приняли из рук секретаря копию заявления, от которого волосы на голове зашевелились. В заявлении та самая дама, зашедшая с нами в лифт, утверждала, что мы с мужем… избили ее до потери сознания, до тяжелого сотрясения и полупотери зрения на один глаз. Ознакомившись с материалами дела, состояние моего шока усилилось. К делу прилагалась куча меддокументов, в которых были написаны страшные диагнозы. Я сидела в здании суда, качала головой и не могла поверить, что человек сознательно обходил врачей, собирал липовые справки, стараясь натянуть на причинение вреда здоровью средней степени тяжести, чтобы дело оказалось в районном суде, мечтая увидеть нас за решеткой…
Дело оказалось в суде мировом, но легче от этого не стало: в первом заседании меня и моего мужа, выросшего в семье миллиционеров, уже называли подсудимыми. Сторона обвинителя и защитника выбрала себе под стать: злобность у адвокатши отличная, как у защитно-караульной овчарки. Ни разу не слышала я от нее хотя бы нейтрального тона. Все время говорит так раздражительно, так желчно, злобно посмеивается над чем-то своим. Никогда не видела таких людей в жизни - только в кино.
Кое-как мы подали встречное заявление. Раза с четвертого приняли, наверное. Их заявление и справки все белыми нитками, конечно, шиты. Ляпов много, показания путанные, да вот говорят, с юридической стороны все у них правильно. Даже свидетелей насобирали, которых и близко не было.
На заседаниях тяжело. Меня допрашивают, будто бы я и вправду совершила преступление. Адвокат обвиняющей стороны сияет как медный таз, когда ей удается сбить кого-либо из нас с толку. Ее вопросы приправляются едкими комментариями, издевательскими интонациями. Три с лишним часа допроса на ногах в душном зале и волнение, от которого невозможно вдохнуть полной грудью кажутся полным кошмаром.
Я не хочу вспоминать то, что было, а меня заставляют это делать снова и снова, снова и снова… Я плачу после каждого заседания. Перестала спать ночами. Я не могу понять: как же так можно было поступить?! Осознанно, обдуманно, с холодной головой. Видят боги, не сделала моя семья ничего такого дурного, чтобы столько зла против нас направилось!Знаю, конечно: тут же найдется масса доброхотов, которые скажут, что чего-то я недоговариваю и, дескать, за просто так ничего не бывает и, видать, насолила я соседям тоже. Сама задумываюсь постоянно: в чем же причина такой ненависти? Неужели чем-то мы так обидели людей… (как трудно далось мне последнее слово).
И знаете, что самое интересное: отвернулись те, которых самыми считала верными. Часть людей просто ушли из моей жизни. Ушли, ударив напоследок по самым больным местам, хотя казалось, что в такой момент по сердцу не бьют. Не добивают.
Когда-то давно, когда мне было очень тяжело на душе, я нашла статью в сети об одиноких матерях. В ее тексте была очень глубокая, мудрейшая на все времена фраза: «Друзья отсеются через мелкоячеистое решето - останутся лишь золотые самородки». Твердые, ценные, настоящие.
Я поняла одно: слишком добренькие в этом мире не выживут, злобные притягиваются к злобным, а настоящие, сильные, благородные духом и мужеством, всегда будут скалой между слабыми и сильными. И они есть рядом со мной. Их, конечно же, так немного.
И еще одно я поняла: так дух воспитывается. Так ты работаешь над своей душой, укрепляешь ее как мыщцы на своих тренировках. Только мыщцы души болят намного сильнее, чем мышцы пресса. Видимо, совсем слабенькие они у меня…
З.Ы. Над литературной составляющей не сильно заморачивалась, уж простите. После бессонной ночи тяжело даже прочитать написанное. Но теперь мне легче.
04.10.13 04:53
Милые мои, то, что вы прочтете ниже, является абсолютно реальной и правдивой историей. Криком души даже скорее. Такое может случиться с каждым из вас. «От тюрьмы и от сумы не зарекайся» говорят совсем не напрасно.
Я никогда никому не причиняла намеренного сильного вреда, занималась своей танцевальной студией и ремеслом парикмахера-визажиста, с мужем помогала иногда приюту бездомных животных и давала временный приют тем зверушкам, которым могла. Жила себе спокойно со своей семьей: интеллигентного вида муж и двое детей-погодок. Мы все очень любим животных, и потому у нас живут карликовый пудель, дворняга средних размеров, кошка и попугай, у которых тоже была не совсем простая судьба. Разумеется, всегда найдутся люди, которым твои собаки будут мешать, люди, которые будут угрожать тебе расправой над собаками, люди, которые будут готовы со свету сжить тебя и твою семью за то, что ваше счастье ходит за тобой на четырех лапах, а в семье твоей все царит мир и лад.
В начале апреля меня в лифт с нами (со мной, мужем, моим сыном и собаками) абсолютно добровольно зашла одна такая особа с восьмилетней дочерью. Мы с ней и раньше ездили таким составом, но почему-то именно в этот раз она стала выказывать опасения по поводу мирно прижавшихся к моим ногам собак, требуя держать морду псу, который и так был в наморднике, и угрожать их расстрелом. Уже на выходе из подъезда дама загородила мне выход и, мягко говоря, предложила продолжить конфликт. Мне пришлось подтолкнуть ее, чтобы выйти из подъезда, а когда я наконец оказалась на улице, то почувствовала дюжий пинок под зад. Муж мой драчунью оттащил от меня, взамен чего, прокричав, что нас засудит, она начала истошно вопить, что ее избивают и бить моего мужа детской сумкой.
Со стороны вся эта ситуация могла бы показаться вполне комичной, если бы не перепуганные крики и плач дочери этой «находчивой» мадам, которая сильно перепугалась и кричала «Мама, не надо!». Но «мама» не обращала на слёзы дочери никакого внимания. Она продолжала визжать и наносить удары по голове моему мужу и его рукам, которыми он от ударов заслонялся, сбив очки с его лица. Когда наконец побои сумкой прекратились, мы все разошлись в разные стороны: я с собаками на прогулку, муж с сыном на занятия, а «веселые» соседи - к своему авто.
Вот вроде бы на этом все могло и закончиться, но так это только преамбула. Что было дальше, мне до сих пор страшно вспоминать. Нет, не пугайтесь, все в итоге остались живы и здоровы, но для такого человека, как я, любой конфликт - это катастрофа, особенно такой, о каком речь пойдет дальше.
Мадам продолжала оскроблять меня, грожить полицией, а когда я уже собиралась пойти с собаками домой, навстречу мне выплыла этой мадам матушка, тучная сварливая женщина, по совместительству председатель нашего дома. И вот дальше все было как в страшном сне: меня не пускали домой под предлогом ожидания наряда полиции, оттаскивая всякий раз, когда я пыталась зайти в подъезд, у меня пытались отобрать собак, чуть не придушив их и наступив на маленького старенького пуделя. Когда собаки начали хрипеть, я кое-как выдернула поводок из рук мамаши-активистки и расплакалась сама, когда мой пуделек запищал под грузной ногой. Женщина была крайне собой довольна и победно улыбалась. Я была в легкой одежде и порядком продрогла. Это была какая-то безысходность, какое-то бессилие. Собаки поджимали лапы от холода и хвосты от страха, потому что около получаса знакомые им хорошо люди, которым они при встрече даже виляли хвостами, удерживали их и меня на бетонном крыльце возле подъезда. Я плакала, просила не душить собак, пустить меня домой, где меня ждала 9-тилетняя дочь, но дамам было плевать не только на меня, но и на свое чадо, в слезах запертое в машине. Потом у меня силой выдернули из руки ключи, разодрав мне ладонь так, что брызнула кровь, а потом еще я получила удар по лицу. Полицию и скорую я вызвала еще на крыльце, но никого из них не было видно…
Зайти в подъезд мне все-таки удалось. Дверь перегородки мне открыл сосед, дверь в квартиру, слава богу, была не заперта, и мне с опухшим от удара лицом, заплаканными глазами, красным от холода носом, руками, испачканными в крови, удалось проскользнуть мимо ничего не подозревавшей дочери. Полиция и скорая приехали, мои раны обработали, о случившемся спросили, но заявление писать я поначалу отказалась, а когда вышеупомянутая домоуправительница заявилась к нам домой, победно заявив, что ключи отдаст только моей маме, а нам нужно сидеть и бояться, муж крикнул мне, чтобы я вызывала наряд.
Ну и дальше все как дурной сон: участковый, судмедэкспертиза, объяснения, страх выходить из дома и идти домой, советчики, в трудный момент скрывшиеся с горизонта, и только верные псы заставляли забывать обо всех треволнениях, принося мне тапочки и любимые игрушки, стоило мне появиться на пороге.
Потом посыпались заявления: якобы мой муж домомучительницу эту избил, хотя они рядом точно как Малыш и Фрекен Бок, (только супруг у меня повыше среднего роста, но худенький), потом вызовы в администрацию, якобы собаки выгуливаются на детской площадке и гадят в подъезде, а сама владычица всея дома радостно рассказывала соседям, что хочет нас засадить и что сейчас они собирают всевозможные справки, не гнушаясь помощью знакомых врачей.
Послушав в очередной раз «добрых людей», я отнесла заявление в мировой суд. В возбуждении дела мне отказали, т.к. составлено было неверно, да и больше мне к этому возвращаться совсем не хотелось.
К августу мы уже совсем переехали в другое место, и лишь изредка заезжали в нашу квартиру в том злополучном районе. И вот в один из таких прекрасных дней мы вытащили из ящика повестку в суд. Явившись в назначенное время, мы приняли из рук секретаря копию заявления, от которого волосы на голове зашевелились. В заявлении та самая дама, зашедшая с нами в лифт, утверждала, что мы с мужем… избили ее до потери сознания, до тяжелого сотрясения и полупотери зрения на один глаз. Ознакомившись с материалами дела, состояние моего шока усилилось. К делу прилагалась куча меддокументов, в которых были написаны страшные диагнозы. Я сидела в здании суда, качала головой и не могла поверить, что человек сознательно обходил врачей, собирал липовые справки, стараясь натянуть на причинение вреда здоровью средней степени тяжести, чтобы дело оказалось в районном суде, мечтая увидеть нас за решеткой…
Дело оказалось в суде мировом, но легче от этого не стало: в первом заседании меня и моего мужа, выросшего в семье миллиционеров, уже называли подсудимыми. Сторона обвинителя и защитника выбрала себе под стать: злобность у адвокатши отличная, как у защитно-караульной овчарки. Ни разу не слышала я от нее хотя бы нейтрального тона. Все время говорит так раздражительно, так желчно, злобно посмеивается над чем-то своим. Никогда не видела таких людей в жизни - только в кино.
Кое-как мы подали встречное заявление. Раза с четвертого приняли, наверное. Их заявление и справки все белыми нитками, конечно, шиты. Ляпов много, показания путанные, да вот говорят, с юридической стороны все у них правильно. Даже свидетелей насобирали, которых и близко не было.
На заседаниях тяжело. Меня допрашивают, будто бы я и вправду совершила преступление. Адвокат обвиняющей стороны сияет как медный таз, когда ей удается сбить кого-либо из нас с толку. Ее вопросы приправляются едкими комментариями, издевательскими интонациями. Три с лишним часа допроса на ногах в душном зале и волнение, от которого невозможно вдохнуть полной грудью кажутся полным кошмаром.
Я не хочу вспоминать то, что было, а меня заставляют это делать снова и снова, снова и снова… Я плачу после каждого заседания. Перестала спать ночами. Я не могу понять: как же так можно было поступить?! Осознанно, обдуманно, с холодной головой. Видят боги, не сделала моя семья ничего такого дурного, чтобы столько зла против нас направилось!Знаю, конечно: тут же найдется масса доброхотов, которые скажут, что чего-то я недоговариваю и, дескать, за просто так ничего не бывает и, видать, насолила я соседям тоже. Сама задумываюсь постоянно: в чем же причина такой ненависти? Неужели чем-то мы так обидели людей… (как трудно далось мне последнее слово).
И знаете, что самое интересное: отвернулись те, которых самыми считала верными. Часть людей просто ушли из моей жизни. Ушли, ударив напоследок по самым больным местам, хотя казалось, что в такой момент по сердцу не бьют. Не добивают.
Когда-то давно, когда мне было очень тяжело на душе, я нашла статью в сети об одиноких матерях. В ее тексте была очень глубокая, мудрейшая на все времена фраза: «Друзья отсеются через мелкоячеистое решето - останутся лишь золотые самородки». Твердые, ценные, настоящие.
Я поняла одно: слишком добренькие в этом мире не выживут, злобные притягиваются к злобным, а настоящие, сильные, благородные духом и мужеством, всегда будут скалой между слабыми и сильными. И они есть рядом со мной. Их, конечно же, так немного.
И еще одно я поняла: так дух воспитывается. Так ты работаешь над своей душой, укрепляешь ее как мыщцы на своих тренировках. Только мыщцы души болят намного сильнее, чем мышцы пресса. Видимо, совсем слабенькие они у меня…
З.Ы. Над литературной составляющей не сильно заморачивалась, уж простите. После бессонной ночи тяжело даже прочитать написанное. Но теперь мне легче.
04.10.13 04:53