Фактор матери
Я уже показывала эту картину Васи Ложкина "Мать", но тут она очень уж подходит для иллюстрации.
Мне моя подружка прислала ссылку на статью каких-то психологов о влиянии матери на развитие личности.
Статья так и называется - "Фактор матери".
Вот ссылка, если кому интересно
http://pharisai.boom.ru/mother_factors.htm
Статья наполнена жизненными историями, в которых разные люди рассказывают, как, например, - он рос в огромном пустом доме, мать либо читала книгу, либо хозяйничала на кухне, теперь у него семейные проблемы, потому что он в детстве был лишён настоящей близости. А психолог объясняет, какой серьёзный отпечаток накладывают отношения с матерью на всю дальнейшую жизнь человека.
Я пожевала тряпки, предложенные в статье, и ответила моей подруге, что я по этому поводу думаю.
Тут я свои соображения писать не буду.
Просто вдруг захотелось вспомнить и рассказать о моём папе.
В 1914 году на порог детдома, где-то под Смоленском, подбросили младенца. Мальчик был завёрнут в красивое бельё, при нём лежало несколько золотых монет и записка - "Крещёный Борис".
Вряд ли его подбросил кто-нибуть из местных. В то время шла первая мировая война, и через Смолеск убегали от немцев потоки беженцев из Прибалтики и Белоруссии.
Неизвестно, какая трагедия заставила мать бросить своего ребёнка.
В 1914 году в царской России, если кто-то брал ребёнка из детдома, тому давали корову.
Стоял голод, и многодетная семья из деревни под Смоленском взяла себе корову вместе с мальчиком. Молоко от коровы в семье никто не пил, его продавали на рынке и жили на вырученные деньги.
Несколько своих детей умерло,осталась только сестра Полина. Отцу, как "владельцу" коровы всё же давали немного разведённого водой молока. Мочили в нём кусочек хлеба, заворачивали в тряпочку и давали сосать.
Он выжил, хотя не ходил до трёх лет, а только висел весь день внутри примитивного манежа - перевёрнутой вверх ножками табуретки.
Когда же он, наконец, смог ходить, ему сразу нашлась работа, поводырём. Он стал водить по деревням слепого деда и просить вместе с ним милостыню. С тех пор отец всю жизнь боялся собак.
Когда отцу исполнилось семь лет, его почему-то пожалел и стал подкармливать повар из расположенной тогда по соседству дивизии Ковтюха.
В конце концов этот повар взял мальчика к себе, сам сшил ему шинель, как у красноармейца, сделал сапоги, и мой отец остался жить при этой воинской части, как сын полка.
Когда полк маршировал по улицам, он всегда поспешал сзади, на радость деревенским детишкам, бегавшим и кричавшим - "Маленький красноармеец! Маленький красноармеец!".
С этим полком он и вырос, закончил школу, но оставаться в армии не захотел и уехал поступать в институт. Поступил он в Смольный, бывший Институт Благородных Девиц на философский факультет, дипломную работу писал по Гегелю. Институтские друзья рассказывали, что со всех факультетов сбегался народ постоять в дверях и послушать, когда он выступал на занятиях, так интересно он говорил. Но философией заниматься не удалось, началась вторая мировая война, опять армия, фронт, контузия. Так он при армии и остался, преподавал потом историю в военной Академии.
Мы жили в Москве, отец по тем временам хорошо зарабатывал. И, я помню, он регулярно посылал деньги и посылки в свою "родную" деревню, своей "маме" и сестре Полине.
Я была, кажется, в восьмом классе, когда он взял меня вместе с ним в Смоленск, потому что "мама" его умирала. Я помню только тёмный закуток и высохшую старушку на кровати, гораздо больше мне запомнилось катание с горки на огромных санях прямо на лёд реки вместе с деревенскими мальчишками.
Но отец плакал. Для него, видимо, было важно, что у него есть мать, и он был ей всю жизнь благодарен, что она, как могла, растила его, и он не погиб, а вот вырос и живёт.
Он умер в 50 лет от неожиданного и быстрого рака.
Это я всё к тому, что психологам надо свой хлеб зарабатывать, но, по-моему, непорядочно взрослому человеку валить свои проблемы и неудачи на мать, какая бы она ни была.