(no subject)
"Сегодня 8.08.16 в Тобольске в сквере газеты "Тобольская правда" открыт первый в России Памятник "Жизнь за правду" посвященный журналистам погибшим в локальных войнах при выполнении профессионального долга в образе тюменского фотокорреспондента, уроженца Тобольска Александра Ефремова, погибшего в Грозном 12 мая 2000 года от подрыва фугаса вместе с милиционерами. В Тобольске уже 15-й год проходит финал всероссийского конкурса репортажной фотографии "Памяти Александра Ефремова" под патронажем Союза журналистов России. На церемонии присутствовали заместитель председателя Государственной Думы РФ Сергей Железняк, председатель Союза журналистов России Всеволод Богданов и губернатор Тюменской области Владимир Якушев. Памятник выполнил заслуженный художник России, почетный гражданин города Тюмени Николай Васильевич Распопов. Воинские почести отдали бойцы тюменского ОМОНа.После церемонии открытия памятника Железняк и Богданов осмотрели фотовыставку памяти Андрея Станина и Александра Ефремова в тобольском музее Дворец Наместника.
Создание памятника стало возможным благодаря помощи депутатов областной Думы, членов фракции "Единая Россия" под руководством Андрея Артюхова." (отсюда)
комментарий Олега Климова
"даже не знаю сказать как. Очень паскудно наблюдать уже много лет как человек в своей как бы непосредственной и бескорыстной публичной любви к "погибшему другу-фотографу", как он называет теперь уже "человека-памятник", достигает такого рода совершенства безнравственности и цинизма с вечной улыбкой на лице.
В свое время мы взялись помогать делать тогда единственный в стране Конкурс репортажной фотографии. Превратили его из местечкового сибирского в федеральный, с участием всех желающих фотографов. Трудно было. Начали с того, что убедили: жюри не может состоять из одного человека, а директор не имеет права участвовать в Конкурсе как фотограф и, тем более, стать лауреатом. Потом было разное. В 2013 году мы не выдержали и ушли из состава Оргкомитета, публично не объясняя причин. Мы не хотели навредить Конкурсу, хотели сохранить его, но при этом не могли больше бороться с параноидальным подхалимством перед властью, публичным враньем и личным цинизмом. Я не знаю как остальные, но вот сейчас у меня больше нет терпения даже молчать. Так мерзко мне от такого рода чувств." (отсюда)