Неделя поэзии. Нам кажется - кругом обман...
Стихи прошедшей недели на канале Бравого чайника.
***
Нет слов и мыслей, пусто стало.
В руках ведро песка.
Куда девалось моё жало?
Я - чистая доска.
Стою пред пустотой у края...
и падает ведро.
Песка понять узор желая,
берусь я за перо.
Ведь не бывает в жизни худо,
пусть валится из рук:
не есть в том невидаль и чудо,
и не причина мук.
***
Взирал на белое даос -
стена перед глазами.
И был у путников вопрос:
"А спит ли он ночами?"
Сидел недвижно целый век,
не говоря ни слова.
"Да разве может человек?" -
они спросили снова.
Не ел даос и не моргал,
уставив взор на стену.
Он даже будто не дышал,
подобный манекену.
Как ты к нему не подступай,
к стене он устремлялся -
ушат воды хоть выливай:
в лице не изменялся.
Сидел, взирал, живя стеной,
недвижим ни на йоту,
давно пожертвовав собой,
одну имел заботу.
Стоял поныне в горле ком,
обида за былое.
Он в мире жил теперь пустом,
устав искать иное.
***
Тут вот какое дело было,
я слушал дядю средних лет,
и сердце вдруг моё заныло,
ведь нёс он самый сущий бред.
А какова его идея,
всё вроде верно разложил,
и вроде делал то умея,
но сам себя похоронил.
Он не казался глупым малым,
казался умным чуть слегка,
и всюду он казался бравым,
да рыба видит рыбака.
Такого дядю слушать вредно,
льёт в уши плавящийся воск,
и не проходит то бесследно,
излишне мягок станет мозг.
***
Два странника шли по прямой,
но разной мнилась им дорога.
Пусть стали связаны судьбой,
да ругань вместо диалога.
И чаще спор их о пустом,
в чём каждого была заслуга.
Пока сходились лишь в одном,
готовы разорвать друг друга.
А после каждый молча брёл,
во ярости сжимая руки.
На них взирал весь путь осёл,
скупые издавая звуки.
Остановился он, устав,
испить желая свежей влаги -
тем показал ослиный нрав.
Вновь спорить стали бедолаги.
Освободившись от цепей,
осёл с поклажей удалился.
Решил - быть лучше без людей,
когда воды в тиши напился.
***
По лесу как-то пошёл толк -
уж слишком громко воет волк.
Но в чём его была вина?
Светила полная луна.
Решили скоро запретить,
негоже волку громко выть.
И приняли в лесу закон:
кто воет - будет изгнан вон.
Всех прочих заяц голосил,
один из местных заводил.
А после тёмной ночью вдруг,
когда луна ещё не круг,
был совершён опять эксцесс -
весь содрогнулся воем лес.
Тогда назначен стался суд,
но был средь прочих заяц худ.
Повисли уши, поник хвост...
Его взводили на помост!
От горя ночью заяц выл:
жену, детей - всех волк убил.
***
Разбужен был от громких слов,
едва в тот миг не умерев.
Рогатый жуткий демон снов
стоял, из темноты глядев.
Он призывал идти за ним,
покуда близится рассвет.
И я пошёл босой нагим,
в пещере ждал анахорет.
Слезами исходил старик,
не позволяя мне заснуть.
Во мраке видел старца лик,
имелась демона в нём суть.
Спросил его - зачем позвал?
Но не давал старик ответ.
Смотрел в молчании, рыдал,
а после показался свет...
Я пробудился ото сна,
не видя под собой кровать.
И комната была темна,
со страхом начал понимать.
Рогатый жуткий демон снов
меня в своих объятьях сжал.
Отныне сны - есть мой улов.
Отныне - только вас искал!
***
Нам кажется - кругом обман.
Быть может дело в вере?
Пора изгнать из нас туман,
не жить умом в пещере.
Таков закон - всего лишь жить.
Но совесть отчего же?
Пора бы про неё забыть,
себя ценить дороже.
Обмана нет - жизнь такова.
Как быть тогда скажите...
Простые в истине слова:
живите как хотите!
***
Нет слов и мыслей, пусто стало.
В руках ведро песка.
Куда девалось моё жало?
Я - чистая доска.
Стою пред пустотой у края...
и падает ведро.
Песка понять узор желая,
берусь я за перо.
Ведь не бывает в жизни худо,
пусть валится из рук:
не есть в том невидаль и чудо,
и не причина мук.
***
Взирал на белое даос -
стена перед глазами.
И был у путников вопрос:
"А спит ли он ночами?"
Сидел недвижно целый век,
не говоря ни слова.
"Да разве может человек?" -
они спросили снова.
Не ел даос и не моргал,
уставив взор на стену.
Он даже будто не дышал,
подобный манекену.
Как ты к нему не подступай,
к стене он устремлялся -
ушат воды хоть выливай:
в лице не изменялся.
Сидел, взирал, живя стеной,
недвижим ни на йоту,
давно пожертвовав собой,
одну имел заботу.
Стоял поныне в горле ком,
обида за былое.
Он в мире жил теперь пустом,
устав искать иное.
***
Тут вот какое дело было,
я слушал дядю средних лет,
и сердце вдруг моё заныло,
ведь нёс он самый сущий бред.
А какова его идея,
всё вроде верно разложил,
и вроде делал то умея,
но сам себя похоронил.
Он не казался глупым малым,
казался умным чуть слегка,
и всюду он казался бравым,
да рыба видит рыбака.
Такого дядю слушать вредно,
льёт в уши плавящийся воск,
и не проходит то бесследно,
излишне мягок станет мозг.
***
Два странника шли по прямой,
но разной мнилась им дорога.
Пусть стали связаны судьбой,
да ругань вместо диалога.
И чаще спор их о пустом,
в чём каждого была заслуга.
Пока сходились лишь в одном,
готовы разорвать друг друга.
А после каждый молча брёл,
во ярости сжимая руки.
На них взирал весь путь осёл,
скупые издавая звуки.
Остановился он, устав,
испить желая свежей влаги -
тем показал ослиный нрав.
Вновь спорить стали бедолаги.
Освободившись от цепей,
осёл с поклажей удалился.
Решил - быть лучше без людей,
когда воды в тиши напился.
***
По лесу как-то пошёл толк -
уж слишком громко воет волк.
Но в чём его была вина?
Светила полная луна.
Решили скоро запретить,
негоже волку громко выть.
И приняли в лесу закон:
кто воет - будет изгнан вон.
Всех прочих заяц голосил,
один из местных заводил.
А после тёмной ночью вдруг,
когда луна ещё не круг,
был совершён опять эксцесс -
весь содрогнулся воем лес.
Тогда назначен стался суд,
но был средь прочих заяц худ.
Повисли уши, поник хвост...
Его взводили на помост!
От горя ночью заяц выл:
жену, детей - всех волк убил.
***
Разбужен был от громких слов,
едва в тот миг не умерев.
Рогатый жуткий демон снов
стоял, из темноты глядев.
Он призывал идти за ним,
покуда близится рассвет.
И я пошёл босой нагим,
в пещере ждал анахорет.
Слезами исходил старик,
не позволяя мне заснуть.
Во мраке видел старца лик,
имелась демона в нём суть.
Спросил его - зачем позвал?
Но не давал старик ответ.
Смотрел в молчании, рыдал,
а после показался свет...
Я пробудился ото сна,
не видя под собой кровать.
И комната была темна,
со страхом начал понимать.
Рогатый жуткий демон снов
меня в своих объятьях сжал.
Отныне сны - есть мой улов.
Отныне - только вас искал!
***
Нам кажется - кругом обман.
Быть может дело в вере?
Пора изгнать из нас туман,
не жить умом в пещере.
Таков закон - всего лишь жить.
Но совесть отчего же?
Пора бы про неё забыть,
себя ценить дороже.
Обмана нет - жизнь такова.
Как быть тогда скажите...
Простые в истине слова:
живите как хотите!