Ночью тепло
В городе ночью ещё очень тепло. Спать сложно. Хорошо бродить по улицам, сидеть в кафе и читать стихи вслух. Например это, Пастернака:
Из книги "Когда разгуляется" 1956-59гг.
Во всём мне хочется дойти до самой сути.
В работе, в поисках пути, в сердечной смуте.
До сущности протёкших дней, до их причины,
до оснований, до корней, до сердцевины.
Всё время схватывая нить судеб, событий,
жить, думать, чувствовать, любить, свершать открытья.
И если бы я только мог хотя отчасти,
я написал бы восемь строк о свойствах страсти.
О беззаконьях, о грехах, бегах, погонях,
нечаянностях впопыхах, локтях, ладонях.
Я вывел бы её закон, её начало,
и повторял её имён инициалы.
Я б разбивал стихи, как сад. Всей дрожью жилок
цвели бы липы в них подряд, гуськом, в затылок.
В стихи б я внёс дыханье роз, дыханье мяты,
луга, осоку, сенокос, грозы раскаты.
Так некогда Шопен вложил живое чудо
фольварков, парков, рощ, могил в свои этюды.
Достигнутого торжества игра и мука -
натянутая тетива тугого лука.
Из книги "Когда разгуляется" 1956-59гг.
Во всём мне хочется дойти до самой сути.
В работе, в поисках пути, в сердечной смуте.
До сущности протёкших дней, до их причины,
до оснований, до корней, до сердцевины.
Всё время схватывая нить судеб, событий,
жить, думать, чувствовать, любить, свершать открытья.
И если бы я только мог хотя отчасти,
я написал бы восемь строк о свойствах страсти.
О беззаконьях, о грехах, бегах, погонях,
нечаянностях впопыхах, локтях, ладонях.
Я вывел бы её закон, её начало,
и повторял её имён инициалы.
Я б разбивал стихи, как сад. Всей дрожью жилок
цвели бы липы в них подряд, гуськом, в затылок.
В стихи б я внёс дыханье роз, дыханье мяты,
луга, осоку, сенокос, грозы раскаты.
Так некогда Шопен вложил живое чудо
фольварков, парков, рощ, могил в свои этюды.
Достигнутого торжества игра и мука -
натянутая тетива тугого лука.