Мандельштам, гипертекст и образное богословие богослужебной поэзии
Почитала на «Арзамасе» «Как читать Мандельштама» - образцовый разбор пяти стихотворений Олегом Лекмановым. Как-то меня это не утешило. Не утешило потому же, почему в комментариях к разбору появлялись отзывы такого порядка:
«Я вообще полагаю, что искусство - это не то, что следует зашифровывать или расшифровывать. Искусство потому и искусство, что оно понятно без подготовки, оно опирается на внутреннее коллективное, сакральное, архетипическое. А там, где шифры всякие, - там просто мистика».
«Статья очень интересная. Но честно говоря хочется просто читать красивые стихи, а не заниматься разгадыванием ребусов. Все это несколько туманно и путано, зачем писать такие служные сумбуры для разъяснения которых нужен историк и искуствовед и то не факт, что они тоже все правильно поняли».
Есть в этих отзывах своя сермяжная правда. Хотя искусство не бывает понятно без подготовки, но подход к нему как к тому, что дается путем постижения некой суммы знания и разгадывания загадок - неверен. Он игнорирует саму специфику искусства. Поэзия - тайна, но не загадка, не шкатулка с секретом.
Учить понимать поэзию, стихи можно и нужно. Не исторический фон и реалии, - всё то вторично, - а образность. Это как раз обучение другому, не линейно-логическому мышлению. За образом стоит бесконечный (в идеале) ряд связей. Поэзия Мандельштама - такой мощнейший гипертекст. «Пройти по ссылке» может и интуиция любви, незаметно обученная предыдущим общением с другой поэзией, но обучение все равно было, да и немногим дан дар «всемирной отзывчивости» на поэзию, ее как бы природное понимание... любовь к ней. Дар любви надо взращивать и раскрывать.
Но анализ Лекманова сильно подталкивает к восприятию Мандельштама как «поэта для посвященных» и как шарады, головоломки. «Садись, два. Выучи сперва хорошенько всю мировую историю и русскую культуру, а потом приходи любить Мандельштама». Да, сама поэзия Мандельштама очень провоцирует такой подход. И он мне напомнил недавний разговор с моей подругой и соратницей Людмилой Павловной Медведевой о том, как преимущественно обучают церковнославянскому языку в семинариях. А обучают примерно по той же схеме, что в университетах, повторяют университетский курс. И в итоге такого обучения обучаемый, будущий священник, выходит из этого мучительного курса с отвратительным ощущением, что он дурак и неуч, и «скорее бы всё это перевели на русский язык».
Продолжу в следующей записи.
«Я вообще полагаю, что искусство - это не то, что следует зашифровывать или расшифровывать. Искусство потому и искусство, что оно понятно без подготовки, оно опирается на внутреннее коллективное, сакральное, архетипическое. А там, где шифры всякие, - там просто мистика».
«Статья очень интересная. Но честно говоря хочется просто читать красивые стихи, а не заниматься разгадыванием ребусов. Все это несколько туманно и путано, зачем писать такие служные сумбуры для разъяснения которых нужен историк и искуствовед и то не факт, что они тоже все правильно поняли».
Есть в этих отзывах своя сермяжная правда. Хотя искусство не бывает понятно без подготовки, но подход к нему как к тому, что дается путем постижения некой суммы знания и разгадывания загадок - неверен. Он игнорирует саму специфику искусства. Поэзия - тайна, но не загадка, не шкатулка с секретом.
Учить понимать поэзию, стихи можно и нужно. Не исторический фон и реалии, - всё то вторично, - а образность. Это как раз обучение другому, не линейно-логическому мышлению. За образом стоит бесконечный (в идеале) ряд связей. Поэзия Мандельштама - такой мощнейший гипертекст. «Пройти по ссылке» может и интуиция любви, незаметно обученная предыдущим общением с другой поэзией, но обучение все равно было, да и немногим дан дар «всемирной отзывчивости» на поэзию, ее как бы природное понимание... любовь к ней. Дар любви надо взращивать и раскрывать.
Но анализ Лекманова сильно подталкивает к восприятию Мандельштама как «поэта для посвященных» и как шарады, головоломки. «Садись, два. Выучи сперва хорошенько всю мировую историю и русскую культуру, а потом приходи любить Мандельштама». Да, сама поэзия Мандельштама очень провоцирует такой подход. И он мне напомнил недавний разговор с моей подругой и соратницей Людмилой Павловной Медведевой о том, как преимущественно обучают церковнославянскому языку в семинариях. А обучают примерно по той же схеме, что в университетах, повторяют университетский курс. И в итоге такого обучения обучаемый, будущий священник, выходит из этого мучительного курса с отвратительным ощущением, что он дурак и неуч, и «скорее бы всё это перевели на русский язык».
Продолжу в следующей записи.