Семинар по кладистике: некоторые замечания
Итак, это произошло. Присутствовало около 30 человек, которые с трудом поместились в 132-й аудитории. Удивило меня отсутствие секьюрити на входе в универ с Менделеевской: будки были пусты, а в глубине вестибюля сидели какие-то бабульки с неясной функцией. Короче, показывать документы было некому. Видимо, у охраны сейчас каникулы. С содержательной точки зрения заседание получилось достаточно сумбурным. Однако, было решено основать продолжающийся семинар, с заседаниями примерно раз в месяц. Состав оргкомитета: Наталья Семеновна Ростова (СПбГУ), Наталья Иосифовна Абрамсон (ЗИН), Алексей Валерьевич Куприянов (kouprianov), Алексей Асафьевич Оскольский (БИН, asafich) и Александр Анатольевич Стекольников (ЗИН, trombicula). Создана гуглгруппа St Petersburg seminar in taxonomy and phylogenetics, к которой может присоединиться любой желающий оперативно отслеживать всё связанное с семинаром и его материалами. Заседание было записано на два диктофона; предполагается, что запись будет в том или ином виде обнародована.
Теперь несколько замечаний по содержанию выступлений.
1. Было представлено две весьма разных точки зрения на происхождение кладизма. Н.И.Абрамсон сказала, что кладизм появился в противовес "интуитивной" систематике. Цитировался Симпсон (да, да: сам великий Симпсон!), который сказал, что систематика - не наука, а искусство - мол, давайте это признаем и будем публиковаться в своих отдельных журналах, не впутываясь в "науку", которая нечто совсем иное. Кладизм же во главу угла поставил Поппера, фальсифицируемость и тестирование гипотез, чем и победил "интуитивизм". На это Куприянов возразил, что все было совсем не так: до кладизма все это попперианство взяла на вооружение нумерическая таксономия. Кладизм же создавался в противовес ей, и систематики, замученные всей этой нумерическо-попперианской галиматьей, с радостью приняли кладизм, как своего избавителя. В общем, для меня вопрос о происхождении кладизма остался не вполне ясным и требует прояснения. По датам вроде бы выходит, что кладизм появился несколько раньше нумерической таксономии - если отсчитывать его от Хеннига, а нумерическую таксономию - от Сокала и Снеса.
2. Абрамсон также озвучила весьма важный тезис о том, что кладистика прежде всего - метод реконструкции филогении, а уж только потом - построения классификации исходя из этой филогении. Соответственно, кладистику можно рассматривать и критиковать с точки зрения реконструкции филогении, а можно - независимо от этого - критиковать ее как метод построения классификаций. К кладистическим классификациям многие (если не большинство) систематиков, как на Западе, так и в России (в частности, и сама Абрамсон), относятся весьма критически. В качестве примера Юрий Алексеевич Иваненко (СПбГУ, кафедра ботаники) зачитал выдержку из статьи в журнале "Taxon" (крутой западный журнал, импакт 2.524, что для журнала по систематике ОЧЕНЬ много) одного видного ботаника, кажется, председателя комиссии по ботанической номенклатуре, который сказал, что, мол, либо придется вовсе отказаться от рангов, либо надо, вопреки кладизму, признавать парафилетические группы.
Надо сказать, что сторонники отказа от рангов тоже существуют: в качестве их представителя на семинаре выступил Куприянов, сказавший, что без рангов нельзя было обойтись в "бумажную" эпоху, когда они помогали искать нужную информацию, ныне же, с появлением Гугля, ранги неизбежно вымрут. Мне лично кажется (исходя из общих соображений), что эта точка зрения скорее маргинальна, несмотря на всю популярность кладизма. Ранги ведь несут и некоторую мировоззренческую нагрузку, помимо чисто утилитарного момента, связанного с поиском информации, поэтому вряд ли систематики от них откажутся.
3. Теоретическую базу под разделение филогенетики и классифицирования подвел Оскольский, который воспроизвел (в очень сокращенном виде) свою уже давно опубликованную мысль о том, что рассмотрение таксона как класса (в логическом смысле) и как некоего "места" в мире, отражающего идею о "происхождении" вещей - это разные "логики", связанные с разными задачами: предоставлением объекта для научного исследования в первом случае (только наличие классов дает возможность высказывать общие суждения на основе изучения отдельных экземпляров) и конструирование завершенной картины мира, где каждая вещь имеет свое "место" - во втором. Куприянов на это выразил недоумение: непонятно, чем "место" отличается от "индивида" - ведь кладистика давно осознала, что "таксоны", с которыми она работает - это именно "индивиды", а не классы. Оскольский не счел нужным продолжать дискуссию на эту тему; но в дальнейшем, несомненно, этот вопрос будет еще поднят.
4. Как мы помним ( см. здесь), Куприянов намеревался доказать, что систематика и кладизм - примерно одно и то же. На семинаре, выйдя к доске, он нарисовал блок-схему таксономического исследования, включающего а) коллекторскую деятельность, б) камеральную обработку, в) морфологический анализ и г) построение филогении (потом еще добавилась позабытая было номенклатура). Насколько я понял (если что, докладчик поправит), суть доказательства состояла в том, что а, б и в - это еще не систематика, и для нее не остается ничего другого, кроме г. Что же касается классификаций, то на самом деле сейчас никто никаких классификаций не "строит": все занимаются только модификацией прежних систем.
Я вполне согласен с последним тезисом, однако замечу, что работа с классификацией состоит вовсе не только в ее "построении" либо приведении ее в соответствие с филогенией. Классификацию можно тестировать, исходя из иных критериев, чем соответствие филогении. Например, исходя из соответствия порядку общих сходств и различий. Полагаю, что эта идея, выдвигавшаяся нумерической таксономией, слишком реальна, чтобы ее можно было просто отодвинуть в сторону, как "устаревшую". С ней в этом случае произойдет то же, что с "интуицией", которая, с введением формальных методик (как отметил на семинаре Евгений Яковис), не исчезает из науки, а просто перемещается в другую область - скажем, из классифицирования в область отбора признаков. Следовательно, работа с классификацией - особая, весьма значимая область таксономического исследования, со своей логикой и своими задачами (как было сказано в пункте 3). Вопрос, скорее, в том, есть ли место в систематике для филогенетики, или это самостоятельная наука (и наука ли вообще?...).
Кстати, и исключение из систематики а, б и в - тоже достаточно спорная классификация "деятельностей"...
5. Наконец, выскажу здесь и то, о чем я мог бы сказать на семинаре, если бы не нежелание "проталкиваться" между выступающими и общая "антифилософская" направленность всего мероприятия. В основе наиболее эмоционально нагруженных дискуссий о "методах систематики" - вовсе не "неграмотность" и "профнепригодность" российских систематиков, о которой не перестает говорить Куприянов (последний пример здесь; для оценки весомости этих обвинений полезно было бы сравнить список работ по систематике любого из отечественных критиков кладистических классификаций, например Абрамсон или даже меня, и самого Куприянова - сопоставить количество статей на английском, в peer-reviewed журналах, импакты этих журналов...). В основе этих противоречий - разная онтология. У людей разные представления о том, что вообще "есть", а чего "нет" - отсюда разные задачи, которые они перед собой ставят, а разность задач влияет на выбор методов. Хорошо, когда эта разность осознана: я вижу, что у меня онтология одна, а у оппонента - другая; фиксация этой разности - идеальное завершение любой дискуссии. Когда же моя онтология мной не осознана, или когда я претендую на то, что она "единственно правильная" - тогда я начинаю обвинять оппонентов в "профнепригодности" и посылать их "за парту", не понимая, что иное разграничение между тем, что "знать необходимо" и тем, что "знать необязательно" - следствие не какого-то иррационального упрямства или иных порочных страстей моего оппонента, а следствие некой более глубокой "страсти" - той, которая одно делает существующим, а другое - несуществующим для меня...
Пример такого различия онтологий на материале семинара. Абрамсон два раза повторила, что "есть только одна филогения" - настоящая, объективно существующая "в мире", в то время как классификации могут быть разные, альтернативные (т.е., "в мире" нет какой-то "объективно существующей" классификации). Это достаточно четко выраженная онтологическая позиция (слово "онтология" здесь используется в узко научном, а не в общефилософском смысле - именно как "представление" о том, что есть, а чего нет). Нетрудно понять, какой выбор задач и методов отсюда необходимо последует... Для меня же совершенно очевидно, что такой единственной филогении нет. Даже если бы мы знали все без исключения родственные связи всех когда-либо живших живых существ - из этого не вытекала бы с необходимостью единственная филогения. Никогда не было какого-то одного организма, потомками которого являются все позднее жившие существа - это очевидный миф. То, что меня прежде всего интересует в отношении кладизма - это именно то, какая онтология в нем спрятана и есть ли вообще там таковая...
Вообще на семинаре было много интересного - чего стоит хотя бы история про тибетскую сойку, которая на самом деле оказалась синицей! Весьма рекомендую уважаемым читателям дождаться публикации аудиозаписи и ознакомиться.
Теперь несколько замечаний по содержанию выступлений.
1. Было представлено две весьма разных точки зрения на происхождение кладизма. Н.И.Абрамсон сказала, что кладизм появился в противовес "интуитивной" систематике. Цитировался Симпсон (да, да: сам великий Симпсон!), который сказал, что систематика - не наука, а искусство - мол, давайте это признаем и будем публиковаться в своих отдельных журналах, не впутываясь в "науку", которая нечто совсем иное. Кладизм же во главу угла поставил Поппера, фальсифицируемость и тестирование гипотез, чем и победил "интуитивизм". На это Куприянов возразил, что все было совсем не так: до кладизма все это попперианство взяла на вооружение нумерическая таксономия. Кладизм же создавался в противовес ей, и систематики, замученные всей этой нумерическо-попперианской галиматьей, с радостью приняли кладизм, как своего избавителя. В общем, для меня вопрос о происхождении кладизма остался не вполне ясным и требует прояснения. По датам вроде бы выходит, что кладизм появился несколько раньше нумерической таксономии - если отсчитывать его от Хеннига, а нумерическую таксономию - от Сокала и Снеса.
2. Абрамсон также озвучила весьма важный тезис о том, что кладистика прежде всего - метод реконструкции филогении, а уж только потом - построения классификации исходя из этой филогении. Соответственно, кладистику можно рассматривать и критиковать с точки зрения реконструкции филогении, а можно - независимо от этого - критиковать ее как метод построения классификаций. К кладистическим классификациям многие (если не большинство) систематиков, как на Западе, так и в России (в частности, и сама Абрамсон), относятся весьма критически. В качестве примера Юрий Алексеевич Иваненко (СПбГУ, кафедра ботаники) зачитал выдержку из статьи в журнале "Taxon" (крутой западный журнал, импакт 2.524, что для журнала по систематике ОЧЕНЬ много) одного видного ботаника, кажется, председателя комиссии по ботанической номенклатуре, который сказал, что, мол, либо придется вовсе отказаться от рангов, либо надо, вопреки кладизму, признавать парафилетические группы.
Надо сказать, что сторонники отказа от рангов тоже существуют: в качестве их представителя на семинаре выступил Куприянов, сказавший, что без рангов нельзя было обойтись в "бумажную" эпоху, когда они помогали искать нужную информацию, ныне же, с появлением Гугля, ранги неизбежно вымрут. Мне лично кажется (исходя из общих соображений), что эта точка зрения скорее маргинальна, несмотря на всю популярность кладизма. Ранги ведь несут и некоторую мировоззренческую нагрузку, помимо чисто утилитарного момента, связанного с поиском информации, поэтому вряд ли систематики от них откажутся.
3. Теоретическую базу под разделение филогенетики и классифицирования подвел Оскольский, который воспроизвел (в очень сокращенном виде) свою уже давно опубликованную мысль о том, что рассмотрение таксона как класса (в логическом смысле) и как некоего "места" в мире, отражающего идею о "происхождении" вещей - это разные "логики", связанные с разными задачами: предоставлением объекта для научного исследования в первом случае (только наличие классов дает возможность высказывать общие суждения на основе изучения отдельных экземпляров) и конструирование завершенной картины мира, где каждая вещь имеет свое "место" - во втором. Куприянов на это выразил недоумение: непонятно, чем "место" отличается от "индивида" - ведь кладистика давно осознала, что "таксоны", с которыми она работает - это именно "индивиды", а не классы. Оскольский не счел нужным продолжать дискуссию на эту тему; но в дальнейшем, несомненно, этот вопрос будет еще поднят.
4. Как мы помним ( см. здесь), Куприянов намеревался доказать, что систематика и кладизм - примерно одно и то же. На семинаре, выйдя к доске, он нарисовал блок-схему таксономического исследования, включающего а) коллекторскую деятельность, б) камеральную обработку, в) морфологический анализ и г) построение филогении (потом еще добавилась позабытая было номенклатура). Насколько я понял (если что, докладчик поправит), суть доказательства состояла в том, что а, б и в - это еще не систематика, и для нее не остается ничего другого, кроме г. Что же касается классификаций, то на самом деле сейчас никто никаких классификаций не "строит": все занимаются только модификацией прежних систем.
Я вполне согласен с последним тезисом, однако замечу, что работа с классификацией состоит вовсе не только в ее "построении" либо приведении ее в соответствие с филогенией. Классификацию можно тестировать, исходя из иных критериев, чем соответствие филогении. Например, исходя из соответствия порядку общих сходств и различий. Полагаю, что эта идея, выдвигавшаяся нумерической таксономией, слишком реальна, чтобы ее можно было просто отодвинуть в сторону, как "устаревшую". С ней в этом случае произойдет то же, что с "интуицией", которая, с введением формальных методик (как отметил на семинаре Евгений Яковис), не исчезает из науки, а просто перемещается в другую область - скажем, из классифицирования в область отбора признаков. Следовательно, работа с классификацией - особая, весьма значимая область таксономического исследования, со своей логикой и своими задачами (как было сказано в пункте 3). Вопрос, скорее, в том, есть ли место в систематике для филогенетики, или это самостоятельная наука (и наука ли вообще?...).
Кстати, и исключение из систематики а, б и в - тоже достаточно спорная классификация "деятельностей"...
5. Наконец, выскажу здесь и то, о чем я мог бы сказать на семинаре, если бы не нежелание "проталкиваться" между выступающими и общая "антифилософская" направленность всего мероприятия. В основе наиболее эмоционально нагруженных дискуссий о "методах систематики" - вовсе не "неграмотность" и "профнепригодность" российских систематиков, о которой не перестает говорить Куприянов (последний пример здесь; для оценки весомости этих обвинений полезно было бы сравнить список работ по систематике любого из отечественных критиков кладистических классификаций, например Абрамсон или даже меня, и самого Куприянова - сопоставить количество статей на английском, в peer-reviewed журналах, импакты этих журналов...). В основе этих противоречий - разная онтология. У людей разные представления о том, что вообще "есть", а чего "нет" - отсюда разные задачи, которые они перед собой ставят, а разность задач влияет на выбор методов. Хорошо, когда эта разность осознана: я вижу, что у меня онтология одна, а у оппонента - другая; фиксация этой разности - идеальное завершение любой дискуссии. Когда же моя онтология мной не осознана, или когда я претендую на то, что она "единственно правильная" - тогда я начинаю обвинять оппонентов в "профнепригодности" и посылать их "за парту", не понимая, что иное разграничение между тем, что "знать необходимо" и тем, что "знать необязательно" - следствие не какого-то иррационального упрямства или иных порочных страстей моего оппонента, а следствие некой более глубокой "страсти" - той, которая одно делает существующим, а другое - несуществующим для меня...
Пример такого различия онтологий на материале семинара. Абрамсон два раза повторила, что "есть только одна филогения" - настоящая, объективно существующая "в мире", в то время как классификации могут быть разные, альтернативные (т.е., "в мире" нет какой-то "объективно существующей" классификации). Это достаточно четко выраженная онтологическая позиция (слово "онтология" здесь используется в узко научном, а не в общефилософском смысле - именно как "представление" о том, что есть, а чего нет). Нетрудно понять, какой выбор задач и методов отсюда необходимо последует... Для меня же совершенно очевидно, что такой единственной филогении нет. Даже если бы мы знали все без исключения родственные связи всех когда-либо живших живых существ - из этого не вытекала бы с необходимостью единственная филогения. Никогда не было какого-то одного организма, потомками которого являются все позднее жившие существа - это очевидный миф. То, что меня прежде всего интересует в отношении кладизма - это именно то, какая онтология в нем спрятана и есть ли вообще там таковая...
Вообще на семинаре было много интересного - чего стоит хотя бы история про тибетскую сойку, которая на самом деле оказалась синицей! Весьма рекомендую уважаемым читателям дождаться публикации аудиозаписи и ознакомиться.