Затмение. Свинья. vol.2

[trixterdada]

Затмение. Свинья.

Успокоившись, Свинья поднялся, подобрал корону и надел её на голову. Затем он подошёл к стене, завешенной плитами и встал перед ней на колени.

• Молится, что ли? - тихо сказал я, когда до меня дошли невнятные бормотания.

Дима молча кивнул головой.

• А кому?
• А какая разница, кому молиться? В чём, вообще, по-твоему, смысл молитвы?… Переложить ответственность за собственную жизнь на кого-то другого? - Дима затушил сигарету в тарелке с солью. - Если сотни миллионов христиан молятся Иисусу Христу, а две полоумные старухи - водонапорной башне, то это не значит, что Иисус есть, а башни нет. Скорее наоборот. Башня - вот она, а где ОН?

Внезапно, Свинья закашлялся, согнувшись пополам…

Дима усмехнулся, встал и потянулся.

• А что касается его, - он показал на поднимающегося с колен Свинью, -  то он молится своему отцу… Так, по крайней мере, он говорит.
• Говорит?
• А ты что думал? Это он пока тебя стесняется… Ну, всё… Пошли, пора. - Последние два слова он произнёс довольно громко.
• 
  
  
  

Свинья закивал и вновь скрылся за деревянной дверцей. Выйдя оттуда, он махнул нам рукой и подошёл к сундуку. Одну за другой достал три зелёные металлические каски, три пары очков для плавания, две асбестовые подстилки, телогрейку и две железные пластины с приваренными посередине массивными ручками. Мы надели каски и очки, Свинья натянул телогрейку, взял небольшую кожаную сумку, бросил туда нож-букет, журнал и корону, и кивком показал идти за ним. Проходя мимо своего алтаря, он взял одну из семи свечей и вышел в зал, в котором я очутился после падения. Мы последовали за ним.

Помещение оказалось гораздо больше, чем показалось мне сначала. Это было что-то среднее между огромным заводским цехом и авиационным ангаром. Абсолютно чистый бетонный пол, гладкие бетонные стены с мерцающим конденсатом, уходящие в темноту, из которой время от времени выглядывали металлические цепи, какие-то станины, оборванные кабели и провода.

Наконец, мы дошли до противоположной стены и остановились перед грубо сваренными массивными воротами на маленьких колёсах. Свинья что-то достал из сумки и принялся ковыряться в замочной скважине, кряхтя и бормоча что-то себе под нос.

Раздался громкий щелчок, и ворота вздрогнули. Свинья взялся за ручку и открыл их. За воротами не было ничего. Точнее, там была сплошная непроглядная мгла, которую не могло победить пламя одной свечи.

Свинья достал из сумки верёвку и обвязал один конец вокруг себя. Второй конец он отдал Диме, предварительно пропустив его под моим ремнём. Дима обмотал себя так же, как он. Свинья проверил натяжение, поглубже натянул каску и задул свечу. В наступившей темноте он тронулся вперёд.

• Зачем свечу-то потушил? - недоумённо спросил я, погружаясь в абсолютный мрак.
• Она всё равно здесь не поможет, - раздался сзади голос Димы, - только навредит… Внимание привлечёт…
• Чьё?
• Зажги огонь - увидишь… Но лучше не надо.
• А как же он в темноте…
• Он знает… Всё, тихо… Ноги выше поднимай…

Я пошёл, театрально поднимая ноги. Верёвка тянула меня, задавая скорость и поворачивая в нужных местах. Темнота была абсолютно непроглядной. Время от времени непонятно откуда меня обдувал холодный ветерок с каким-то сладким привкусом.

Внезапно я наткнулся на спину Свиньи. Он стоял, что-то энергично делая руками и повизгивая. Сзади моей спины коснулся Дима. Я вздрогнул. И в этот момент у нас над головами с резким свистом пролетело что-то, как мне показалось, очень большое. Меня начала бить мелкая дрожь. Дима сжал мои плечи сзади.

• Тихо, - прошептал он, - не дёргайся… Свин, давай быстрей…

Свинья активнее задёргался, громко засопев носом, потом вдруг замер и окаменел. И в этот момент я услышал чьё-то дыхание совсем рядом с моим ухом. Сначала я подумал, что это Дима. Его руки по-прежнему сжимали мои плечи, но всё сильнее и сильней. И тут дыхание раздалось с другой стороны. Это был глубокий, хриплый и чуть свистящий звук с неясным клокотанием внутри. Тёплый, приторно-железный воздух прошёл по моей шее сбоку, лицу, горлу. По руке, сжимавшей ручку металлической пластины. Что-то коснулось паха и ненадолго задержалось там…

Всё исчезло, когда Свинья вновь зашевелился. Я вышел из оцепенения и чуть не заорал от боли. Ещё немного, и Дима вполне мог сломать мне ключицы. Я дёрнулся, освобождаясь от его рук.

• Извини, - дрожащим голосом прошептал он, - какой раз хожу, а всё страшней и страшней… Костюм жалко, - добавил он через несколько секунд.

Верёвка вновь дёрнула меня вперёд, повернула налево и я почувствовал под ногами лестницу вниз. Некоторое время мы молча спускались, потом Свинья остановился и зажёг свечу.

Узкая винтовая лестница, на которой мы стояли,  спускалась по стенам огромного железобетонного колодца. Отвязав верёвку, мы продолжили спуск. Я шёл за Свиньёй, с опаской поглядывая и наверх и вниз. Сзади, то отставая, то догоняя, шаркал Дима.

Наконец, мы достигли промежуточной площадки и остановились у железной двери. Свинья достал из сумки кривую железку и стал ковырять ею в замке. Я склонился над чернотой колодца и плюнул туда. Вдруг сзади меня кто-то толкнул вперёд и, в тот же момент, дёрнул обратно.

• Ты что, больной? - взвизгнул я, обернувшись на Диму.
• Не плюй в колодец, - ехидно ответил он, закуривая и протягивая пачку мне, -  на, расслабься. Что, пересрал?
• Дурак, - я отвернулся от него.
• Да ладно тебе, - он затянулся и встал на самом краю площадки, - кто знает, может быть именно там… ты и нужен…

Я подошёл к нему и встал рядом.

• А что это вообще такое?
• Не знаю, - пожал плечами Дима и стряхнул пепел вниз, - и Свинья не знает. Никто не знает... Спецслужбы, НЛО, усыпальница богов, чистилище, огромный червяк, пожирающий земляное яблоко… Не знаю…

Раздался звук открываемой двери. Дима бросил окурок в колодец и вошёл внутрь вслед за Свиньёй. Я проводил глазами тающий огонёк и поспешил за ними.

Мы шли по невысокому, в человеческий рост, тоннелю. Под ногами у нас оказались рельсы и я засеменил, прыгая по старым деревянным шпалам. По бокам тоннеля, как в метро, извивались толстые жирные кабели на чёрно-белых кронштейнах, то и дело попадались какие-то отметки, цифры, трансформаторы с опломбированными крышками.

Метров через сто тоннель закончился и мы вышли в зал, на порядок больший, чем все предыдущие, вместе взятые. Это было подобием вокзала, построенного великанами. Две огромные платформы по бокам, доверху наполненные бесконечными чёрными горами, упиравшимися в потолок из красного стекла, подсвеченного снаружи светильниками. Множество факелов в металлических воротниках по стенам, и порядка двадцати железнодорожных веток, берущих начало из тупиков в центре помещения и уходящих в тоннели на противоположной стене.

Я остановился, потрясённый увиденной картиной. Свинья и Дима уже ушли вперёд, о чём-то беседуя, а я всё стоял и смотрел вокруг.

В себя меня привёл гудок, раздавшийся оттуда, куда ушли мои спутники. Я прошёл несколько метров вперёд и завернул за угол платформы. Вдоль неё стоял состав из небольших вагонеток со старым паровым паровозом впереди. Правда, паровоз был раза в три меньше, чем обычно. Дима и Свинья стояли на платформе и лопатами загружали в вагонетки уголь. Увидев меня, они помахали мне руками, приглашая. Я поднялся по приставленной к платформе лестнице и медленно направился к ним.

Через полчаса, заполнив восемнадцать вагонеток из девятнадцати, мы с Димой сели отдохнуть. Свинья достал откуда-то буханку хлеба, отломил себе кусок, остальное отдав нам, ушёл к паровозу и завозился в его недрах.

• А почему одна пустая? - спросил я.
• Так мы в ней и поедем, - объяснил Дима, - не плацкарт, конечно, но выбирать не приходиться… Давай устраиваться…

Он запрыгнул в вагонетку, сбоку поставил железную пластину, бросил на дно асбестовую подстилку, сел на неё, поджав ноги, и откинулся назад.

• Давай, как я,  - кивнул он мне.

Я повторил его движения и вскоре мы сидели рядом, откинувшись на спины и глядя в красный потолок.

• А куда мы поедем? - спросил я, когда потолок стал медленно двигаться назад.
• Тебе не всё равно? - задумчиво ответил мой друг через некоторое время, - главное - ехать, а куда… теперь уже не главное… Дай Бог, чтобы там было лучше… Главное - ехать...

Он надел очки для плавания, надвинул каску на лицо и задремал.

Мы медленно миновали «вокзал» и поехали по тоннелю, постепенно набирая скорость. Своды тоннеля и переплетения кабелей замелькали перед глазами, вагонетка ритмично раскачивалась и я не заметил, как тоже заснул…

Проснувшись, я обнаружил, что поезд стоял. Зевая, я приподнялся в вагонетке и осмотрелся. Мы стояли на гигантской эстакаде, под которой зияли квадратные бетонные воронки. Свинья шёл вдоль состава и специальными рычагами опрокидывал вагонетки. Уголь с шумом высыпался из них  в воронки.

Помещение освещалось слабым электрическим светом. Круглые светильники, расположенные на равном расстоянии по стенам, заливали пространство ровным голубым свечением. Низкий панельный потолок казался высеченным изо льда.

Свинья дошел до предпоследней вагонетки. Опрокинув её, он улыбнулся мне и жестом показал надеть очки. Я кивнул. Свинья повернулся и побежал к паровозу.

• Что, приехали? - проснувшийся Дима высунулся из вагонетки. -   А-а-а, ну, теперь держись…
• В каком смысле, - не понял я.
• Сейчас увидишь, - ответил он, садясь обратно в вагонетку, - очки надень и садись, давай.

Я надел очки и сел рядом с ним. Он вытащил стоявшую сбоку пластину и накрыл ею половину вагонетки, прижимая её к себе за ручку. Я сделал то же самое. Вагонетка оказалась полностью закрытой сверху. Состав дёрнулся и пополз вперёд.

Некоторое время мы ехали в полной тишине. Но в какой-то момент я услышал нечто, вроде гула, и почувствовал лёгкую вибрацию.

• Открой рот, - сказал мне Дима.

Я последовал его совету, но ничего не произошло. Гул лишь немного усилился, а вибрация превратилась в лёгкую дрожь. Устав лежать с открытым ртом, я закрыл его и сглотнул накопившуюся слюну. И в тот же момент раздался оглушительный раскат грома и по вагонетке что-то ударило  с такой силой, что я мгновенно оглох и перестал чувствовать руку, прижимавшую пластину. Я застонал и поменял руки. Дима лежал, свернувшись клубочком. И тут, даже сквозь нежданную глухоту, я услышал и почувствовал ещё один удар силы настолько чудовищной, что на какое-то время потерял сознание.

Я очнулся от того, что на моё лицо капала вода. Она просачивалась сквозь щели, оставленные нами при накрывании вагонетки щитами, отовсюду, где находилась хоть малейшая дырочка, и  была настолько солона, что разъедала кожу. Слух частично вернулся, и складывалось такое впечатление, что мы едем по дну водоёма. Вагонетка покачивалась более плавно, глухой и упругий звук колёс окружал нас. Вода почти на треть заполнила наше «купе», отчего промокшие части тела стали нестерпимо зудеть. Я повернул голову и увидел, что Дима спокойно ел хлеб, улыбаясь.

В это время звук, наполнявший пространство, стал суше и привычнее. Вагонетка затряслась на поворотах, вода стала потихоньку убывать. И по мере того, как она убывала, её место занимал яркий белый свет. Он проникал через те же щели и дырки, что и вода, и заполнял внутреннее пространство, становясь всё ярче и ярче. Наконец, не выдержав, я закрыл глаза. Но и этого оказалось мало. Свет пронизывал кожу век  и обволакивал глазницы так, что укрыться от него не было возможности. Я отпустил ручку щита и прижал обе ладони к глазам. Это почти помогло. Но, даже так, с закрытыми глазами, я, словно в красном рентгене, увидел кости рук, суставы, вены, с бегущей по ним красной жидкостью.

Внезапно всё вновь провалилось в черноту. Тело нестерпимо зудело и я принялся с остервенением чесаться. Повернувшись на бок, я застыл от ужаса. Из абсолютной темноты на меня смотрели два светящихся глаза с еле видными кружками зрачков. Глаза светились тем самым белым светом, казалось, он наполнил их, как сосуд, и теперь вытекал обратно, приобретая розовый оттенок во время моргания.

• Ну, что смотришь? - спокойно спросил Дима, - у тебя то же самое… Давай держи свою ручку, а то я из-за тебя чуть не ослеп…
• Здорово… - ответил я и протянул руку вверх. Наткнувшись на его кисть, я перехватил ручку и потянул её вниз.

Димины глаза чуть потускнели. Он закряхтел, сверкнула зажигалка, затлел огонёк сигареты. На мгновение он осветил лицо моего товарища. Дима улыбался.

• Хочешь, стихи прочту? - вдруг спросил он, с шумом выпустив дым.
• Давай…

Дима кашлянул и спокойным, тихим голосом начал читать:

…И увидел я великий, белый

тот престол. Сидящего на нём.

От лица Которого бежало небо

и земля, укрытая огнём.

Я увидел малых и великих

мертвецов, стоявших перед Ним.

И судим был каждый в этом лике

сообразно знаниям своим…

Он замолчал. Внезапно поезд  дёрнулся и стал постепенно набирать ход. Дима выбросил окурок, открыв  щит, и вдруг стал быстро-быстро шептать «Отче наш». Я с удивлением пытался разглядеть его в темноте, и в этот момент наша вагонетка наполнилась жёлто-кровавым светом и дымом, а снаружи раздался странный гул. Это был ровный, глубокий звук миллионов трансформаторов, тысяч водопадов, миллиардов исполинских пейджеров.

Воздух стремительно нагревался. Через какое-то время я был мокрым от пота, затем стало просто трудно дышать. Стенки вагонетки в некоторых местах раскалились, руку, держащую пластину, пришлось обернуть рукавом. Но и это мало помогало. Вагонетка наполнилась дымом от тлеющей одежды, каска нагрелась так, что уже начинали плавиться волосы.

«А как же там Свинья?» - подумал я… и всё исчезло.

Поезд стоял. Слышно было, как пар вырывается из котла паровоза, слышны были звуки каких-то механизмов. Казалось, что где-то забивают сваи. Я приоткрыл щит. Над вагонеткой стоял густой туман. Дима заворочался рядом. Он спал, пропустив под ручкой щита брючный ремень.

Я высунул голову наружу. На расстоянии метра уже ничего не было видно. Вагонетки уходили вглубь белой молочной стены. Оттуда, спереди, и доносились звуки. Я повернул голову назад и остолбенел.

Прямо у нашей вагонетки, спиной к нам, стоял человек. Он был одет не то в космический скафандр, не то в форму пожарного, не то в новейший подводный костюм. Это был серебристый комбинезон с большим шлемом на голове. Он стоял недвижим. В этот момент поезд тронулся.

Я не мог оторваться от странного человека. И, видимо, он почувствовал это. Он стал медленно разворачиваться. Туман уже начинал охватывать его, когда он повернулся полностью.

За огромным стеклом, закрывавшим его лицо, я увидел бушующее дикое пламя…

Медленно я опустился на своё место. «Как странно, - подумалось мне, - ещё неделю назад я был законченным скептиком, опиравшимся исключительно на свою больную фантазию, а теперь я воспринимаю всё это, как само собой разумеющееся. Нет, я положительно сплю. Или уже мёртв… Но тогда почему мне больно? Почему мне стыдно?… Почему мне, в конце концов, так мучительно приятно?»…

Вагонетка мягко покачивалась, колёса выстукивали свой ритм. Я курил, выдувая дым через дырку в стене. Дима спал. Даже храпел.

Внезапно тоннельный шум пропал в один момент. Остался только перестук колёс, к которому присоединился настоящий солнечный свет, пронзивший наше «купе» десятками жёлтых нитей. Я сдвинул свою пластину и зажмурился. Когда глаза привыкли, я увидел голубую бесконечность и льющееся из этой бесконечности золотое сияние.

Вдруг, по бокам поезда, в небо вознеслись огромные фермы моста. Немного проехав, мы остановились. Я с трудом вылез из вагонетки, и стал разминать затёкшие ноги и спину. Размяв, подошёл к ограждению моста и посмотрел вниз.

Высота была чудовищной. Выше, чем обычный мост, раз в десять. Я огляделся. Город утопал в зелени, по чистым и аккуратным дорогам сновали игрушечные машинки и суетливо бежали похожие на муравьёв люди. Блестящие здания из стекла и металла, сверкающие мраморные набережные, кто-то в белой одежде, ползущий по металлической лестнице к нам, наверх, дикий визг, раздающийся от паровоза, где фигура Димы склонилась над Свиньёй, зажав его голову между ног.

Когда я подбежал к ним, было уже поздно. Свинья, повизгивая, отползал в сторону, прижимая к левому уху руку, из-под которой струйкой текла кровь. Дима стоял, расставив ноги, и что-то жевал.

• Ты что? - спросил я, задыхаясь.
• Хочешь ухо копчёное? - улыбнулся он, протягивая мне половину свиного уха.
• Ты что? - повторил я.
• Что-что, - зло передразнил он меня, - чего ты расштокался? Бери и ешь, говорю.

Он пристально посмотрел мне в глаза. Я взял ухо и откусил. Оно было необыкновенно вкусным, буквально таяло во рту.

• Тело Христово, - понизив голос пропел Дима и засмеялся. - Аминь!

Я машинально доел ухо и в этот момент на площадке моста появилась девушка, одетая в брюки и куртку из белой блестящей искусственной кожи. Она тяжело дышала, оглядывая нас троих, потом бросилась к Свинье и что-то запричитала.

• Чёрт! - выругался Дима и сплюнул.

Я, в недоумении, смотрел, как девушка подняла полные слёз и ненависти глаза, сжала губы и, с рычанием и визгом, бросилась на Диму.

• Скотина! - крикнула она, подбегая к нему, - я же тебя просила, я тебя предупреждала, не трогай его! Ты не имеешь права его трогать!
• Да успокойся ты, - брезгливо ответил Дима, сдерживая её руки, - что он тебе?
• Он - свет, а ты - тьма. Ты - ничтожество! Твоё время прошло. Сегодня - последний день. И тысяча лет в огне! Тысяча лет! Дьявол!
• Да пошла ты! - огрызнулся Дима и с силой толкнул её. Она упала на спину в метре от него и сморщилась от боли. - Дура! Сколько лет живёшь, а отца от сына отличить не можешь. Я - такой же, как он (он показал на Свинью), как он (на меня), как кто угодно. Единственное, что меня от вас отличает, это то, что я знаю, что делаю, и за это знание меня же и осудят. А вы… вы…

 Он сделал шаг назад и оступился. Посмотрев вниз, он присел и откуда-то достал длинный кривой нож. Прищурился и, с какой-то странной улыбкой, посмотрел на девушку. Та вздрогнула, глядя на нож.

Дима поднялся и подошёл к ней вплотную. Присел и осторожно взял нож за лезвие. Она отвернула голову, следя за ним одними глазами.

И вдруг раздался смех Свиньи. Этот странный скрипучий звук заставил всех нас посмотреть на него. Он сидел и перебинтовывал голову, время от времени показывая на нас пальцем.

Дима дунул на нож, подбросил его и у него в руке оказался букет красных лилий.

• Мадам, - галантно произнёс он и протянул цветы девушке.

Та молча взяла их и понюхала.

• А вы… всё вопросы задаёте, - сказал Дима, поднимаясь. Он встал, улыбнулся мне и медленно пошёл по ходу движения нашего поезда.

Проходя мимо Свиньи, он, поковырявшись в кармане, достал и надел ему на свежие бинты смятую золотистую картонную корону.

• Правь, - тихо сказал он ему, - теперь твоя очередь.
• Не уходи, - вдруг ответил Свинья и взял его за руку.

Дима помотал головой, выдернул руку и пошёл дальше.

• Ты куда? - очнулся я, когда он отошёл уже метров на двадцать, - куда ты?
• На работу, - крикнул он, обернувшись, - сход-развал, шиномонтаж, балансировка,… ты же знаешь…
• Ну да, - сам себе сказал я, - ну да…

Дима ушёл. Я подошёл к ограждению моста, опёрся на него и стал смотреть вниз.

• Слушай, а ты кто? - раздался за спиной голос девушки.

Я пожал плечами. Она встала рядом.

• А чем ты занимаешься?
• Пытаюсь писать…
• Зачем? - она повернулась ко мне и улыбнулась, - боишься, что после тебя ничего не останется? Сделай ребёнка. У меня, слава Богу, видишь, какой? Тоже, между прочим, пишет… Стихи…

«Да, - подумал я, - чаще всего именно так и бывает: сделать и вырастить ребёнка проще, чем написать что-то стоящее… Только вот жизнь пройдёт».

• Какого ребёнка? - спросил я.

Мне никто не ответил. Обернувшись, я увидел, как она перебинтовывала руки Свиньи и улыбалась, а он что-то с увлечением ей рассказывал.

• Ну, что? Видишь? - вдруг крикнула она мне.
• Что? - не понял я.
• Моего ребёнка…
• Нет…
• А ты открой глаза.

«Странно, почему она это говорит? Ещё более странно, почему я ничего не вижу?… И не слышу. Даже своего голоса… Открыть, разве что ль, глаза… И где я окажусь? В каком месте?… На проспекте?… В кровати?… В могиле?… Нет. Страшно… Эй, есть здесь кто-нибудь? Пожалуйста… Помогите мне… Пожалуйста… Эй!…»

the end