"...любая строка - это шрам на лице - 2", или Шкипер шхуны "Дэстини". Countinue
...Просто Шкипер любит Маяк, что стоит в бухте Спэшвотер-Бэй.
Но ничто не длится вечно, тем более - терпение. Шкипер всего лишь человек, и случилось то, что должно было случиться - он устал ждать. Он уговаривал себя слишком долго, и даже искренне верил в то, что хэппи-энд неизбежен. Но в силу своей человеческой натуры он был склонен не ждать, а действовать.
Когда тьма окончательно изъела его глаза, он решился. Он запер Боцмана в кубрике и стал отдавать указания команде сам. Это было так похоже на него - послать все к черту и пойти ва-банк. "All-in", как говорили моряки-янки в таверне. И этот американский термин как нельзя точно характеризовал то, что собирался сделать Шкипер.
Он орал на матросов, заставляя их расставить бочки с прованским маслом вокруг фока и грота. Он срывал голос, заставляя команду плотнее трамбовать тюки с шерстью австралийских мериносов внутрь бочек. Его голос уходил в хрип, когда он приказывал команде поджечь разом все эти импровизированные светильники. И он добился своего - на палубе "Дэстини" заплясали десятки огней. Бочки, расставленные вокруг мачт, полыхали, образуя своими яркими факелами подобие двух колец.
Так Шкипер пытался разогнать тьму и увидеть Маяк.
И ему это удалось. Он увидел очертания Маяка и горячо зашептал молитву, заклиная ветер помочь ему. Ветер послушался. "Дэстини" приближалась к Маяку, хлопая наполнеными парусами и гремя якорем, который юнги не успели вытравить до конца.
Маяк загорелся. И в ту же секунду по палубе разнесся стон, сходный с тем, что рождается внутри безумного шторма в южных широтах, или в утробе кита, в момент, когда его пронзает гарпун. Шкипер смотрел на Маяк и не верил своим глазам. Маяк горел, но совершенно иным светом, нежели тот, что горел в душе Шкипера. Нет, это не был холодный свет звезд, но и ничего общего с ожиданиями Шкипера этот свет не имел. Безусловно, что прародителем этого света были небеса, но, очевидно, у них были свои планы относительно Шкипера и Маяка.
И Шкипер понял - он должен спасать "Дэстини". Конечно, он с куда большей охотой оставил бы шхуну на прежнем курсе и отправился бы кормить акул у подножия Маяка. Он мог бы прямо сейчас толкнуть горящую бочку с маслом внутрь незадраенного порохового трюма, но это было бы слишком просто.
Шкипер вдруг четко осознал, что в ответе за "Дэстини" и должен сделать свое дело до конца - сохранить судно и себя, найти гавань для швартовки. Он должен бросить якорь в бухте такого Маяка, который светит тем же огнем, что горит в его душе.
Но ничто не длится вечно, тем более - терпение. Шкипер всего лишь человек, и случилось то, что должно было случиться - он устал ждать. Он уговаривал себя слишком долго, и даже искренне верил в то, что хэппи-энд неизбежен. Но в силу своей человеческой натуры он был склонен не ждать, а действовать.
Когда тьма окончательно изъела его глаза, он решился. Он запер Боцмана в кубрике и стал отдавать указания команде сам. Это было так похоже на него - послать все к черту и пойти ва-банк. "All-in", как говорили моряки-янки в таверне. И этот американский термин как нельзя точно характеризовал то, что собирался сделать Шкипер.
Он орал на матросов, заставляя их расставить бочки с прованским маслом вокруг фока и грота. Он срывал голос, заставляя команду плотнее трамбовать тюки с шерстью австралийских мериносов внутрь бочек. Его голос уходил в хрип, когда он приказывал команде поджечь разом все эти импровизированные светильники. И он добился своего - на палубе "Дэстини" заплясали десятки огней. Бочки, расставленные вокруг мачт, полыхали, образуя своими яркими факелами подобие двух колец.
Так Шкипер пытался разогнать тьму и увидеть Маяк.
И ему это удалось. Он увидел очертания Маяка и горячо зашептал молитву, заклиная ветер помочь ему. Ветер послушался. "Дэстини" приближалась к Маяку, хлопая наполнеными парусами и гремя якорем, который юнги не успели вытравить до конца.
Маяк загорелся. И в ту же секунду по палубе разнесся стон, сходный с тем, что рождается внутри безумного шторма в южных широтах, или в утробе кита, в момент, когда его пронзает гарпун. Шкипер смотрел на Маяк и не верил своим глазам. Маяк горел, но совершенно иным светом, нежели тот, что горел в душе Шкипера. Нет, это не был холодный свет звезд, но и ничего общего с ожиданиями Шкипера этот свет не имел. Безусловно, что прародителем этого света были небеса, но, очевидно, у них были свои планы относительно Шкипера и Маяка.
И Шкипер понял - он должен спасать "Дэстини". Конечно, он с куда большей охотой оставил бы шхуну на прежнем курсе и отправился бы кормить акул у подножия Маяка. Он мог бы прямо сейчас толкнуть горящую бочку с маслом внутрь незадраенного порохового трюма, но это было бы слишком просто.
Шкипер вдруг четко осознал, что в ответе за "Дэстини" и должен сделать свое дело до конца - сохранить судно и себя, найти гавань для швартовки. Он должен бросить якорь в бухте такого Маяка, который светит тем же огнем, что горит в его душе.