Технологии мобилизации для психологии осажденной крепости
Сегодня ночью на мой ЖЖ случился очередной набег- такие периодически случаются, когда какой-то мой текст попадает вдруг в топЖЖ и рекламируется на первой странице. На этот раз в топ попал мой опрос.
Мгновенно число посетителей подскакивает в несколько раз, и подавляющее их большинство - из России. Украинцы как-то спокойнее реагируют на топы.
За ночь с 10 вечера по 8 утра пришло 2200 человек из них украинцев примерно 300, а россиян 1400. И на 80 проголосовавших за ночь украинцев - россиян проголосовало аж 500.
И я читаю все те же байки про "бандеровцевхунтуфашистов", притом что подавляющее большинство голосующих за то, что виновны ""бандеровцыхунтафашисты" очевидным образом просто не знают - а что означают эти слова?
И в связи с этим я решил разместить в своем ЖЖ старую статью Даниила Дондурея, как раз о российской пропаганде. Она опубликована была еще в мае, и долго вылеживалась в моем архиве. Я ее сократил - она очень большая. Но как раз к сегодняшнему дню.
ТЕХНОЛОГИЯ МОБИЛИЗАЦИИ. УСТАНОВКИ ОБЩЕСТВЕННОГО СОЗНАНИЯ
Радикализм, как известно, - это поиск корня, за которым стоит обострение взглядов. /радикал - корень, лат/. Это способ выхода из нормы, отказ от диалога, дискуссии, от нахождения компромисса, тем более консенсуса. За появлением любого противостояния всегда скрываются мотивации, убеждения и программы поведения, специально нацеленные на обострение ситуации, на военные действия. На непримиримость. Поэтому, пытаясь понять причины роста радикализма в общественной атмосфере последнего времени, мы не можем не учитывать состояние современной российской культуры - именно она в конечном счете определяет всю совокупность обстоятельств, побуждающих любой выход за пределы нормы.
По социологическим опросам конца марта этого года, из тех граждан нашей страны, кто знал про историю Светланы Давыдовой из Вязьмы, матери семерых детей, включая новорожденного, арестованной по обвинению в измене из-за одного звонка в посольство Украины, 48 процентов были твердо убеждены, что власть действовала правильно: Давыдову следовало взять под стражу.
Почти 79 процентов в середине прошлого года считали, что у России есть враги не только на Западе, но и в Японии, и в ряде других стран. 66 процентов - двое из каждых трех соотечественников - уверены, что враги эти - вечные. Негативное отношение к США усилилось за несколько лет в десять(!) раз. При этом 72 процента реципиентов убеждены, что можно замалчивать информацию в публичном пространстве, если она опасна для государства, а 54 процента - что ради таких целей ее разрешается искажать.
Еще полтора года назад мы не предполагали, что одним из наиболее часто повторяемых в публичном пространстве станет слово «фашизм». По «популярности» оно уступает сегодня только понятию «селфи». Теперь «фашизм» употребляется в десятках смысловых контекстов. К примеру, очень много сюжетов, связанных с Великой Победой. Если бы кто-нибудь занимался контент-исследованиями, то увидел бы, что практически исчезла тема жертв, потерь, связанных с войной.
От того, какие слова используются в том или ином случае, контексте, аудитории, мы опознаем реальность. Ориентируемся в ней. Самые востребованные сегодня понятия еще полтора года назад не просто не использовались - они были практически невозможны в обыденной характеристике многих ситуаций. Вернемся к самому яркому - «фашисты». В российской моральной и филологической традиции это определение абсолютного зла. Тут существует общенациональный и общекультурный консенсус. Это обозначение оскорбительнее любых матерных слов. Поэтому, видимо, совсем не случайно с экрана всех главных телеканалов страны - а по последним замерам, 88 процентов (тоже ведь показательная и нечаянно красноречивая цифра!) наших граждан получают информацию о происходящем из этих медиа - тысячи раз в день несется: «национал-фашисты», «хунта», «бандеровцы», «либерал-фашисты», «фашистские свиньи в Киеве».
Подобная оценочная интенсивность была только в годы Великой Отечественной. Теперь же «убей фашиста!» - абсолютно естественный призыв. Эта спроектированная переброска из 1941 года в 2015-й радикального структурирования взглядов очень опасна по своим невидимым последствиям.
Как и когда это произошло, каким образом осуществлялась идеологическая перезагрузка? Использовались ли при этом психологические техники когнитивного диссонанса, контроля за «повесткой дня», морального и эмоционального усиления, табуирования определенных тематических и объяснительных зон, привыкания к значимым повторам и многие другие? Мы не знаем, какие технологии на самом деле были задействованы в проектировании результатов понимания реальности десятками миллионов граждан.
Это, конечно же, касается не только интерпретации событий на Украине, но и всех сфер нашей жизни. У радикализации психологической, моральной, а по сути культурной атмосферы, сложившейся сегодня в нашей стране, много негативных последствий. Больше 71 процента наших соотечественников считают, что «нельзя доверять людям», а 57 процент - «никому, кроме собственной семьи». На основе таких психологических и моральных норм российский бизнес только в прошлом году вывез из родной страны 151,5 миллиарда долларов, а еще шестьдесят не ввез в виде якобы зарубежных инвестиций. И это, согласитесь, немалая плата за рост радикализма.
Размахивая жупелом "фашисты" Россия сама превращается медленно, но верно в тоталитарное государство. И единогласная под 90% поддержка "национального лидера" (фактически эвфемизм, эквивалент словам "вождь" и "фюрер") - это серьеное тому подтверждение.
Как и готовность воевать - просто со всеми, на кого укажет власть. И рост всеобщей ненависти ко всем и тотального недоверия всех всем. И согласие на ложь, если она полезна. Это симптомы болезни России. И это опасная болезнь - соседям нужно остерегаться и бежать. Они и бегут, и даже страны, негативно относившиеся к НАТО, теперь туда просто рвутся. И это тоже симптом и следствие.
Но Россия продолжает считать это победой