Почему Запад с этим медлит, что и как можно изменить - натовский эксперт
То, что Запад не отличился ни решительностью ни хотя бы последовательностью в проведении политики относительно России вообще и войны в Украине прежде всего - давно общее место. НО вот эксперты, связанные с центрами принятия решений на эту тему стараются не высказываться. А Блинкен во время последнего визита в Киев более всего запомнился своим пением и игрой на гитаре в клубе и вообще излучал оптимизм.
Хотя реальная ситуация весьма и весьма тяжелая, а Россия обретает уверенность и естественную для себя наглость. Чтобы внести ясность в понимание ситуации НВ предлагает интервью с Фабрисом Потье, исполнительным директором компании Rasmussen Global, бывшим директором по вопросам планирования политики НАТО, который демонстрирует достаточно высокий уровень откровенности - как полагает ресурс-публикатор.
https://nv.ua/ukraine/politics/kogda-zakonchitsya-voyna-ekspert-nato-o-pozicii-vashingtona-i-zaderzhke-pomoshchi-ukraine-50418632.html
---------------------------------------------------
- Как изменилось отношение к войне в Украине за эти полгода - действительно ли оно изменилось?
- Вы правы, что еще в Мюнхене (на Мюнхенской конференции по безопасности) американские и европейские лидеры отсутствовали в действии. Единственным лидером, который громко и четко заявил о себе, был президент Путин, отдав приказ об убийстве Навального, а остальные были достаточно пассивными.
Также правда, что с тех пор появились более сильные заявления, в том числе от президента Макрона, некоторые более четкие действия, в том числе со стороны Соединенных Штатов, которые приняли пакет военной помощи. Но мы все еще видим и чувствуем нежелание этих лидеров действительно изменить подход, они продолжают делать то же, что делали в течение последних полутора лет, то есть, предоставляют Украине только определенные системы вооружений. Украина воюет с одной рукой, связанной за спиной, потому что некоторые из этих систем вооружений все еще имеют ограниченный радиус действия. Много ограничений связано с теми системами, которые уже имеют украинцы. Ожидания, что украинцы будут вести большую войну против ядерной державы со связанной за спиной рукой - это глубоко разочаровывает и несправедливо.
Я был в Вашингтоне несколько недель назад, и ощущение от встреч такое: «Мы будем продолжать делать то, что мы делаем, потому что это правильно, и будем надеяться на лучшее в следующем году». Что может стать «лучше» в следующем году? Мы имеем дело с чрезвычайно устойчивым и изобретательным противником. И если мы не будем готовы продемонстрировать реальную силу и не создадим для России очень значительную цену действий в Украине, я не думаю, что Владимир Путин прекратит войну. Никто этого не видит. Мы на Западе находимся в противоречии, самим себе, то есть мы делаем вид, что делаем много, и это правда, по сравнению с тем, что было пять лет назад. Но при этом мы точно делаем недостаточно.
- Насколько угроза со стороны России сейчас воспринимается не только как угроза для Украины и локальная война на периферии Европы, а как угроза странами НАТО?
- За последние полгода есть понимание того, что Россия является не только угрозой для Украины, но и прямой угрозой для стран НАТО, особенно в странах Балтии и Центральной Европы. Существует все больше признаков российской подрывной деятельности в сфере политической информации в некоторых странах НАТО. Поэтому существует четкое осознание того, что Россия - это не только то, что происходит в Украине. Однако, я думаю, что это еще один из парадоксов НАТО. Мы говорим об этом, мы осознаем это, но принимаем ли мы необходимые меры, то есть мобилизуем ли мы наши общества, наши правительства, наш частный сектор на противодействие этой угрозе?
Все свидетельствует, что нет, не на этом уровне. И готовы ли мы сделать все возможное, чтобы победить Путина в Украине, что было бы лучшим способом помешать ему делать то, что он продолжает делать на Западе? Нет. Поэтому вы можете видеть, что есть осознание, есть дебаты о российской угрозе, но все это не перерастает в жесткие действия. И я думаю, что Путин это прекрасно понимает.
- Что уже сегодня могли бы делать страны НАТО, если бы эти жесткие действия стали для них возможны?
- Я думаю, что у нас есть все необходимое с точки зрения военного потенциала и даже численности ресурсов, чтобы помочь Украине существенно сдержать эту войну, в морском пространстве и особенно в воздушном пространстве, где Украине нужно больше средств, некоторых систем Patriot, которых на самом деле есть сотни на Западе. Это одно.
Во-вторых, я думаю, что существует также возможность развертывания союзниками по НАТО большего количества систем ПВО на границах стран НАТО с целью создания базовой системы противовоздушной обороны. И это способ начать расширять границы помощи, а также помочь украинцам снять определенное давление с ВСУ в обороне западной Украины, чтобы они могли передислоцировать часть своих сил и средств ближе к линии фронта.
А также иметь часть территории, которая полностью защищена, где можно восстановить полноценное ведение бизнеса, начать реконструкцию и, возможно, даже осуществлять авиаперелеты. Поэтому я действительно считаю, что это следующий рубеж в нашей помощи Украине. Нам придется приложить немного больше усилий.
Это не война с Путиным напрямую, а усложнение для Путина возможностей вести войну против украинского тыла. Очевидно, это также позволит украинским силам сосредоточиться на главном, потому что это очень тяжелая сухопутная война, сконцентрироваться на очень длинной линии фронта, которая составляет почти тысячу километров, которую нужно удерживать, чтобы лишить россиян возможности передвинуть линию фронта и создать давление на украинское руководство и даже на Запад.
Нам нужно восстановить динамику успеха. На данный момент, я думаю, Путин все еще делает вывод, что его воля сильнее нашей. И единственный способ выразить нашу волю - это членство Украины в НАТО. Других путей не так много.
Даже членство в ЕС, которое является очень важным, не произойдет, если Украина не вступит в НАТО. И я абсолютно согласен с вами, что ракета, которая летит в направлении западных границ Украины, может быть уничтожена Польшей или другими соседними странами.
- Что сегодня является основными политическими преградами для украинских партнеров, мешающими сделать эти довольно понятные шаги, о которых вы говорили выше?
- Есть несколько причин. Одна из них - страх перед прямой конфронтацией с Россией. Вот в чем парадокс - все, что делает НАТО, касается России. Все оборонные меры, которые НАТО внедряет на протяжении своей истории, но особенно в последнее время, начиная с 2014 года, направлены на защиту членов Альянса от российской угрозы и подготовку членов Альянса к возможной войне с Россией. И все же единственная вещь, которую лидеры НАТО не хотят рассматривать, - это идея какой-либо конфронтации с Россией. И Путин, как человек из КГБ, это чувствует. Чувствует эти сомнения и страх. И этот страх особенно силен в Германии. Президент Байден тоже остается человеком с мышлением времен холодной войны и относится к России с осторожностью.
Меня всегда поражает, когда я вижу, что президент Байден готов пойти на крайние меры в отношении Тайваня, говоря о введении американских войск на Тайвань против такого огромного противника, как Китай, который является гораздо более грозным не только в военном, но и в экономическом плане, чем Россия. Но когда речь идет о России, все становится невозможным, здесь есть психологическое торможение. Я не говорю, что нужно идти на полномасштабную войну, но мы должны быть более уверенными в нашей способности контролировать эскалацию. Но для того, чтобы контролировать эскалацию, нужно быть готовым пересмотреть условия этой эскалации. И здесь мы всегда опаздываем на полгода.
- Что может сегодня склонить страны-партнеры сделать больше в этом направлении?
- К сожалению, только два фактора часто заставляют западных лидеров принимать более смелые решения и менять подходы. Первое - это когда Россия совершает огромное преступление, очередную мясорубку, это мобилизует не только политическое, но и моральное измерение. Или когда Украина терпит поражение.
Мы тогда как будто приближаемся к пропасти и говорим: «Нет, мы не можем этого допустить, потому что мы понимаем, что мы связаны с Украиной». Тогда делается что-то более влиятельное и драматическое. К сожалению, именно эти две причины часто заставляют нас идти дальше.
- Президент Байден дал четко понять, что вопрос членства Украины в НАТО не стоит на повестке дня Вашингтонского саммита. Каких целей стоит Украине достигать? Что готовит ваша международная группа к этому саммиту?
- Я думаю, важным будет продвинуть идею о том, что нам действительно нужен реальный план, если мы хотим закончить эту войну на приемлемых условиях. И что на данный момент, мы не имеем такого плана. И что частью этого плана являются обязательства НАТО. И есть не так много способов эти обязательства обойти. То, что делают все партнеры Украины сейчас, каким бы благородным и похвальным оно ни было, этого недостаточно, чтобы в корне изменить результат. Поэтому я надеюсь, что даже если на Вашингтонском саммите Украина не получит приглашение, хотя приглашение - это не членство, приглашение - это начало переговоров о вступлении. Поэтому, даже если приглашения не будет, я очень надеюсь, что нам удастся убедить страны НАТО, что им не хватает одного большого куска пазла, а именно плана и понимания - как нам завершить эту войну на правильных условиях.
---------------------------------------
НЕ знаю как читателю, но как по мне тут очень интересный и профессиональный материал, он указывает на необходимость опреде6лнных шагов, шагов дипломатических, политических и организационных. И я вполне понимаю, как тяжело вывести политиков Запада из сна, но тут война гремит у самого их порога. А они все еще пытаются смотретьв сторону.
Но вот сегодня есть одна вполне очевидная вещь. Если бы решения о поставках, уже ставшие реальностью скажем к апрелю 24 года, были бы приняты в апреле 22 года - война бы уже давно закончилась. И это вполне очевидно.
А сегодня нужно приложить куда больше у3силий и в плане поставок и в плане перестройки промышленности и еще много чего и где. Но если этого не сделать сегодня, то завтра придется делать больше. И если эти решения не будут приняты сегодня - то воевать своими солдатами НАТо придется завтра.
И хорошо бы им это понять - ну хотя бы сегодня