Зеленский - портрет на недописанном фоне
Дмитрий Быков написал специальную статью для ресурса НГЕ о Зеленском и его роли в Украине (роль понимается в разных смыслах, притом во всех сразу). Быков человек талантливый и к тому же с прекрасным воображением (завидую). По этой причине его интересно читать но вот соглашаться с ним отнюдь не обязательно. Однако эту статью я прочесть советую настоятельно, именно при этом сохраняя дистанцию. Я уверен что истинную правду о Зеленском НАПИШЕТ ИСТОРИЯ. А сам персонаж как я подозреваю еще не раз нас удивит.
Попытка Быкова сегодня описать его реальную роль может быть интересной, но имеет мало шансов стать истинной, еще не настало время объективного и точного описания - ИМХО, разумеется.
https://novayagazeta.eu/articles/2023/09/01/akter-zelenskii
------------------------------------
Оценивать Зеленского как актера - задача нетривиальная, потому что он не совсем актер в классическом смысле: он персонаж, стендапер, играет по большей части себя - даже когда, шутки ради, притворяется Наполеоном («Наполеон против Ржевского», 2012). И в картине «Я, Ты, Он, Она» (2018) - лучшая и самая лирическая из его ролей, даром что картина полна откровенного и несколько самопародийного идиотизма, - автопортрет. Вот этот его ключевой персонаж, черты которого он придал и Новосельцеву в ремейке «Служебного романа», представляется наиболее интересным его творческим достижением.
Предыдущие актеры, сделавшие политическую карьеру, - Рейган, Шварценеггер - резко отделяли игру от жизни, да и нельзя сказать, чтобы Рейган создал в кино принципиально новый типаж. Иное дело Зеленский: украинцы выбирали именно его героя, маску, которую он эксплуатировал и в «Квартале», и в телевизионных шоу (он придумал и провел их больше 20), и в кино. И это маска непростая, по крайней мере ничего подобного раньше не было.
Проще и глупее всего было бы сказать, что Зеленский играет маленького человека, но Голобородько никак не маленький человек, он скорее герой, до поры не осознающий своей силы.
И Зеленский во время избирательной кампании внушал стране именно такую идентичность: мы сами пока не осознали своих возможностей, они в нас дремлют, но в критический момент мы - ого! Основной сюжет «Слуги» - история о том, как человек подчеркнуто негероической внешности и профессии, оказавшись на главном посту, демонстрирует лучшие человеческие качества, и прежде всего самоотверженность, решительность и силу. Так оно, собственно, и вышло. Зеленский всю жизнь играет обывателя, получившего великий исторический шанс.
В «Ржевском», кстати, тоже всё не так просто, потому что у него все роли со вторым дном: он играет не Наполеона, а комика, которому выпало сыграть Наполеона. Думаю, Украина увидела в Зеленском себя - страну, которой выпал шанс величия. Она реализовала его сначала на Майдане, потом на беспрецедентных выборах 2019 года, когда совершила непредсказуемый выбор, и, наконец, на войне. Зеленский играет обывателя, скромного профессионала, в котором спит герой, комика, в котором живет трагик, - и Украина справедливо увидела себя именно в этом герое. У Зеленского всё в порядке с актерской техникой, он крепкий профи, исполнитель-универсал и хороший сценарист (придумавший, кстати, едва ли на самый успешный сериал нулевых «Сваты»). Он замечательно заводит зал и легко устанавливает контакт даже с самой тугой аудиторией. Но всех этих качеств было бы недостаточно для его тотального успеха - телевизионного, драматургического и кинематографического. Его актерская тема - выход из амплуа, эволюция фарса в трагедию - совпала с вектором общества, а это всегда дает артисту шанс доиграться до героизма. В некотором смысле вся Украина повторила путь Зеленского - путь генерала делла Ровере, сыгравшего героя и поверившего, что он герой.
Смотрите: нация, над которой то высокомерно, то одобрительно шутят, которая сама о себе рассказывает весьма непочтительные анекдоты, которая создала столицу европейского юмора - Одессу, с ее великой литературой и неувядаемым мифом, в 2004 году создает новый жанр европейской политики, а именно Майдан; в 2014 году она доводит этот жанр до совершенства. Майдан - явление не только и не столько политическое, сколько зрелищное, в огромной степени театральное; на Майдане идет непрерывный концерт, причем речи неотличимы от скетчей; сцена ни секунды не пустует. На Майдане-2004 могли побить, на Майдане-2014 - убить (и убили больше ста человек, Небесную сотню, которую Путин со своей тягой к конспирологии объявляет «сакральной жертвой», американской провокацией). Путин и весь Майдан считает постановкой американских спецслужб, хотя самая интересная особенность этого действа - то, что оно режиссирует само себя. Майдан - революция в жанре шоу, или, если угодно, шоу, на котором стреляют по-настоящему и образ страны меняют тоже по-настоящему. «Квартал» - тоже новый жанр, стендап-шоу, непосредственно влияющее на судьбы Украины (заметим, что большинство украинских ток-шоу - прежде всего, «Свобода слова» Савика Шустера - тоже претендовали на то, чтобы решать судьбы власти в прямом эфире). Украинская политика - сложное сочетание непрерывного шоу, жестокой, иногда кощунственной пародии, риска и героизма. Слабость официоза, попсовость государственного нарратива (особенно в исполнении Януковича, да отчасти и в стилистике Порошенко) приводит к широкому распространению и триумфу народного политического творчества.
И как коррупция является народной моделью экономики - так украинские политические шоу, увенчавшиеся Майданом, стали народной моделью большой политики.
Мне много раз приходилось говорить о том, что главную тему «Гамлета» Любимов вычленил, а Высоцкий сыграл точнее всех: это сильный человек в слабой позиции, гений, аристократ и мыслитель, загнанный в непривычную ему унизительную область дворцовых интриг, сплетен и тайных злодейств. При Гамлете-старшем, известном нам главным образом в ипостаси призрака, датский двор жил по законам блокбастера, это был героический жанр, пропагандирующий воинские добродетели. При Клавдии двор стал пространством заговоров, лжи и разврата, и в этом пространстве принцу, философу и воину, нечего делать. Он путается в этих липких сетях, как в паутине, и вынужден действовать в несвойственном ему жанре: он рожден воевать и править, а ему приходится убивать и притворяться сумасшедшим. Основа шекспировской театральности (и это лейтмотив всех его пьес) - образ человека в несвойственной ему роли: бонвиван и ветреник Ромео влюбляется всерьез, честный и прямой военачальник Отелло становится жертвой мелкого интригана, умница Гамлет изображает безумца, нищий король скитается по степи, честный воин Макбет становится тираном и узурпатором - весь Шекспир о том, как мы сражаемся с навязанным амплуа. Случай Зеленского похож, но как бы обратен «Гамлету» - это игра на повышение: комик оказывается Наполеоном, ему навязана трагическая роль. И Украина справедливо узнает себя в этом зеркале: провинция Европы оказывается на первых ролях, и не в Европе, а в мире; нация, долгое время позиционировавшая себя как сборище вороватых весельчаков вроде Хомы Брута, обнаруживает рыцарские черты и предстает в обличье, намеченном Гоголем: синтез козачьей вольницы и Киево-Могилянской академии. Зеленский всегда, с первых своих стендапов играл человека с глубокой драмой, поначалу загнанного судьбой на мелкие и комедийные роли, но всегда готового внутренне распрямиться. И Д’Артаньян (2005), и Наполеон достались ему как актеру не просто так: героическое начало из него, простите за рифму, торчало. Может быть, оно прорезалось в его неожиданно хриплом и брутальном голосе, может - в манере говорить со сцены посреди корпоративного концерта резкие, злые, наотмашь хлещущие слова. Все его стендапы - внезапный трезвый и трагический монолог анекдотического персонажа. Зеленский потому и перерос КВН, что КВН пытался быть чем угодно, кроме сатиры; загонял сам себя в рамки студенческого капустника, хотя разыгрывался на тонущем «Титанике». Актерская тема Зеленского - перевод анекдота в трагедию, а стендапа - в проповедь; во время избирательной кампании ему даже не пришлось перестраиваться, поскольку в украинской политике установка на зрелищность присутствовала изначально.
Он и его команда с самого начала делали ставку на превращение анекдота в абсурд, стендапа в театр, театра в революцию, а комика в трагика.
Я не хочу это обсуждать, главное чего не хочу -цепляться к деталям. Мое восприятие Зеленского всегда было иным,но это в конечном счете всего лишь мелкий факт моей биографии.
Текст прямо взывает к критике - тем лучше