Два женских лица России
На фоне быстро деградирующей России и круто изменяющегося мирового мнения о России, на фоне самовлюбленных, хвастливых и бессовестных текстов, которые постят тут по преимуществу российские мужчины, за которых даже мне стыдно, хочется мне предоставить слово двум женщинам.
Почему вы "за"? Светлана Прокопьева
Не оставляет ощущение, что все это морок какой-то. Мы не случайно говорим про эту войну: "безумие", "сумасшествие", "кошмар" - словами из области психического, не материального. Она психическая, эта война, выросшая из нафантазированных причин и надуманных мотивов, стократно разогнанных, пережаренных пропагандой. Парадокс же в том, что даже если встать на ту сторону - на сторону соотечественников-телезрителей - и с доверием отнестись к их словам про "нацистов", "биолаборатории", угрозу расширения НАТО, притеснение русской культуры и во что они там ещё верят, то всё равно весь этот набор полностью останется в зоне ментального. Не материального. Не физического, не того, что реально, ощутимо есть на земле.
Ну то есть: окей, нацисты на Украине - и что они вам? Правда, жить мешали? Вы, наверное, спать не могли все эти восемь лет, у себя в Пскове или Брянске, из-за этих нацистов?
Всё, чем кипят российские соцсети и официальные СМИ, весь этот праведный гнев, возмущение, негодование - из-за украинского национализма, факельных шествий, которые по кругу крутит российское ТВ, каких-то там татуировок и нашивок на военной форме, "их ненависти" ко всему русскому, "нельзя больше было это терпеть!" - всё это в головах.
Никто сам по доброй воле не признает себя злодеем, а значит, злодеи - они. Те, кого мы бомбим. Но вот бомбы - это как раз реальность. Бомбы падают на землю.
В ментальной, существующей у россиянина в голове Украине - нацисты. А в реальной, земной Украине - руины жилых домов. До 24.02 это были обычные деревенские дома и городские многоэтажки, а теперь руины. Обгоревшие остовы квартир с остатками вещей. Которые хозяева себе покупали. Копили на них, радовались покупкам. Пользовались. Теперь их нет. Ни вещей, ни квартир, ни хозяев. Руины, руины, руины. На земле, не в головах - свежие могилы, которых не должно было быть. Страшные рвы, прямо в жилых дворах и парках, вдоль городских улиц. Сгоревшие автомобили. Деревья, посечённые снарядами. Воронки вместо детских площадок. Я больше не могу смотреть на фотографии Мариуполя. Точно такие же панельки стоят у нас в Пскове, на Завеличье и Запсковье.
Последствия войны, в отличие от её причин, безжалостно материальны. Если выключить телевизор, то нацисты в Украине магическим образом исчезнут. Но не исчезнет с комода фотография пацана в форме с чёрной ленточкой через уголок. Не исчезнет дыра в сердце, которая теперь вместо этого пацана, - хотя это вроде бы тоже психическое.
Есть вещи поважнее геополитики. Суверенитет, внешнеполитическое величие, историческая справедливость - всё это чушь собачья рядом с конкретной человеческой жизнью. Нельзя заставлять людей страдать, испытывать боль, лишаться всего, что у них было и ещё только могло быть, - ради абстрактных идей, которые с вами даже не обсудили. Нельзя, и точка. Почему в христианской, православной стране это такая недоступная мысль?
Вас не спросили, можно ли пальнуть из "Градов" по городу, где живут ваши родственники. Так почему вы "за"? Вас не спросили, готовы ли вы остаться без работы, втридорога платить за продукты, не иметь возможности никуда поехать, покупать что-то в интернете, лишиться сбережений, потерять единственного сына, которому, как назло, пришла пора служить в армии. Вы же заранее не давали на это своё согласие? Так почему вы теперь это поддерживаете? Я не понимаю.
А вот другое лицо и другой голос - тоже из России, точнее теперь уже из Литвы. Но он про то же - про совесть и про ответственность. Про покаяние и его невозможность
Покаяние невозможно. Чулпан Хаматова
В Новом Рижском театре состоялась премьера спектакля Post Scriptum. Постановка Алвиса Херманиса, который российскому зрителю известен спектаклями "Рассказы Шукшина" и "Горбачев". Играет Чулпан Хаматова. Это первый спектакль актрисы после отъезда из России и откровенных антивоенных заявлений.
Ужас Тихона
Московская учительница, прототипом которой стала одна из героинь Анны Политковской, сидит в своей квартире и читает школьные сочинения. Она совершенно одинока, ее муж и сын погибли во время теракта на мюзикле "Норд-Ост". Одно из сочинений поразительно. Старшеклассник пишет о главе "У Тихона" из романа Достоевского "Бесы" - эпизод, где персонаж романа Николай Ставрогин пытается покаяться митрополиту Тихону в том, что изнасиловал десятилетнюю девочку. Хаматова одна на сцене, одна играет и Ставрогина, и Тихона, и учительницу Надю. Текст Достоевского переплетается с текстом Политковской. В кульминационный момент исповедник Тихон догадывается, что покаяние для Ставрогина невозможно, и ужасается механизму отказа от покаяния.
Чулпан Хаматова: Я на репетиции однажды сказала Алвису, что ужас Тихона - это потому, что он понимает: Ставрогин не покается. И чтобы не покаяться, перед самым покаянием совершит еще более тяжкое преступление. Ставрогин - это Россия. Так я сказала, но Алвис резонно заметил, что не только Ставрогин - Россия. Тихон - это тоже Россия. Ставрогин и Тихон - это две составляющие России и меня лично, Чулпан Хаматовой.
Я считаю, что преступление, про которое говорит Тихон, преступление, которое совершается, чтобы не раскаяться в прошлых преступлениях, происходит прямо сейчас. Новая война, чтобы не каяться за предыдущие войны.
Сейчас, готовясь к спектаклю, я внимательно читала тексты Анны Политковской, и все диагнозы, которые она ставила двадцать лет назад и обществу, и власти, оказались верны. Мне кажется, Россия сошла с ума двадцать лет назад. Только я этого не понимала. Когда Политковская писала это, я не обращала внимания. Казалось, что Россия развивается, в театре был настоящий ренессанс. Но где-то в глубине тлело ЭТО…
Отсутствие ответственности каждого человека. Непонимание того, что ты и есть государство. Желание обмануться. Когда сейчас я смотрела материалы Политковской про "Норд-Ост", меня прямо перекосило от стыда. Я помню себя тогда, я была в Москве, я выпускала премьеру. И сегодня я не понимаю, как я могла не пойти тогда к этому залу, почему я не стояла там эти три ночи, как эта трагедия прошла мимо меня.
Мы ставили спектакли про добро в театральных залах на тысячу человек, а войну рекламировали на многомиллионную телевизионную аудиторию. Я уверена, что русские солдаты, которые бывали в театре, как-то по-другому ведут себя в Украине. Не знаю, стреляют мимо, сдаются в плен - у меня нет сомнений в том, что есть такие люди, такие островки человечности даже в армии. Но объемы пропаганды несопоставимы. Я смотрю фильм Андрея Лошака "Разрыв связи", и его герои прямо говорят, что всю информацию получают из телевизора и искренне верят, будто если бы российские войска не разбомбили Мариуполь, то украинские войска разбомбили бы Ростов-на-Дону. Они правда верят в это! И всё! Ты упираешься в бетонную стену!
Алвис Херманис: Можно, я прямо скажу, как иностранец? Россия сейчас несет смерть. Мне страшно за моих детей. Мы - заложники.
Да, я работал вэтой стране. И уже после аннексии Крыма Британия и Франция продавали Путину тепловизоры для танков. Никто не мог поверить.
И мне - абсолютно не жалко русских солдат. Потому что они пришли убивать. Это их ответственность. Я всё никак не могу понять, почему в России есть эта многовековая традиция, что миллионы людей подчиняются одному человеку. Скажет в окно выпрыгнуть - выпрыгнут. Скажет убить - убьют. Нет, это их ответственность. Они пришли убивать. Мне их не жалко.
Тут ведь что крайне важно. Хаматова абсолютно не революционер. Она поддерживала и этот режим и его лидера. И ей надо было спасать детей от страшной болезни и играть спектакли и ради этого она закрывала глаза.
Но когда началось массовое убийство и бомбардировки украинских городов - она просто сразу уехала. И она точно не нацист. И не оболванена пропагандой и не куплена за доллары.
И я хотел бы услышать как на ее слова реагируют россияне. Ну те, которые умнее всего мира и святее папы Римского